Эфраим Кишон. Классик и вольнодумец. Его наградили премией Израиля, но любили «своего Зощенко» здесь весьма осторожно, с оглядкой. Будто его тексты имели двойное дно. Хотя и первое многим не по нутру. Даже сейчас. Чужой, пришлый, прямой, правый, едкий, он шел своей дорогой и вел себя так, будто эту страну и в самом деле создавали такие, как он, для таких, как он. Долгое время Эфраима Кишона больше издавали в мире, чем в родном государстве.
Он умер в Швейцарии. Далеко от Венгрии, где родился, и от Израиля, который любил и критиковал со страстью. Сегодня его дорогу нам не повторить. Почему? Потому что ни один редактор не даст публиковать новый рассказ одного и того же автора ежедневно.
Но если бы только редакторы были нашей единственной проблемой… Мы бы очень неплохо жили…
Пьесы Кишона в последнее время воспряли, зазвучали, театр, будто спящую красавицу, оживил эту драматургию, легкую, ясную, веселую, живую.
Кишон не кокетничает, не бравирует своей могучей одаренностью, не путает — его реплики просты, всем поняты. Он — народный сатирик в самом лучшем смысле этого слова.
«Ктуба» («Брачный договор»), «Имя идет впереди», «Полицейский Азулай» и другие пьесы, рассказы, повести — строчки из биографии страны. Трудной биографии, в которой так много смешного.
Я не могу удержаться, чтобы не привести фрагмент старого интервью с большим писателем, блестящим сатириком Эфраимом Кишоном, опубликованного в ивритской прессе.
«Знаете ли вы, что у вас есть сильный венгерский акцент? — Да. — Как вы пишете? — Справа налево». Вот так же и нынешние. «Акцент» и формализм. Не очень высокий уровень интеллекта и такта. Шекспир для них мертв, хоровое пение нестройными голосами — идеал миропорядка.
Но — поговорим о хорошем. В Камерном театре поставили новый спектакль: «Имя идет впереди». Режиссер Моше Наор, сценограф Лили Бен-Нахшон, художник по костюмам Офра Конфино.
Главные звезды нового прочтения пьесы (хотя — именно в старой стилистике, в нафталинном стиле и ищет режиссер свою изюминку) — Шломо Бар-Аба в роли Цви Фручкина и Тики Даян в роли простой работницы Ционы. И Шломо Вишински в роли незадачливого гаранта.
Сюжет предельно прост. Новый репатриант Фручкин приезжает в Израиль. Родственники до смерти боятся, что он у них останется жить (ах, как это современно, даже теперь, спустя пятьдесят пять лет после написания пьесы!), работы нет, денег тоже. Некий несчастный сосед, безработный Итамар Леванон (актер Вишински), снимающий угол в квартире дяди и тети Цви Фручкин, пишет рекомендательное письмо новому репатрианту. А так как в стране сплошной протекции к такого рода документам все относятся внимательно, новенького гражданина берут на работу. Просто так. По письму. На должность, в которой он не понимает ровным счетом ничего. И он начинает работать… руководить. Даже обещает дать воду в далекое поселение, где уже много месяцев ждут решения водных проблем.
Пьеса смешная, актуальная. Ничего ведь не изменилось. Много крылатых выражений. В этом залог ее неизменного успеха. Зал смеется. Аплодирует. Режиссура — немного неловкая, тусклая. Без изысков. Скромненькая. Все на детсадовском уровне. Будто из кибуцного ассортимента. Думаю, так ставили Кишона пятьдесят лет назад.
Разносчица чая Циона выглядит умнее, благороднее, гражданственнее, чем многие важные чиновники. Конвертик с деньгами, переданными в нужные руки, хорошо знаком — и зрители понимающе смеются. После спектакля в фойе пили сладкую воду и обсуждали политические проблемы. Мой коллега, пишущий на иврите, сказал:
— Ничего не изменится! Все так и будет. Деньги в конвертах нужным людям. Устройство на службу по протекции. Подкуп. Беспринципность. Болото…
А Кишон — гений, он все точно написал. На годы и годы вперед. Будто историю болезни страны оставил.
Мы вышли из театра. Трубач играл «Амурские волны», и теплый вечер окутывал Камерный…
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
