Догадка юмористам

Среди хохмочек Жванецкого есть такая: «Коли проснулся и у тебя не проблем, проверь, есть ли у тебя пульс». Не уверен, что в Институте инженеров морского транспорта изучали Гемору (хотя в Одессе всё возможно), но один из базисных принципов нашей Традиции юморист угадал.

Сей мир, не разделяя его на духовную и воплощённую части, именуется «олам авода», мир работы. Работы, разумеется, и в буквальном смысле, яблочки на неухоженном дереве вырастут кислые, но в самом своём начале Тора говорит про иные «рабочие» аспекты. «Трава ещё не росла, ибо дождя не посылал Всевышний на землю и не было человека обрабатывать её». Раши поясняет: «не было человека молиться о дожде» (без воды и мотыга урожаю не поможет, а дождь не в наших руках).

Молитва именуется «авода шебалев», работа в сердце. Те, кто молился, знает, насколько это непросто: чтобы речь шла от сердца, искренне. Требование Торы: «к правде, к правде стремись» имеет и этот аспект — глубины, настоящести, полноценного намерения.

Но даже не это главная наша работа. Высылая Человека из Ган Эдена, Б-г произносит: «Адам стал как мы, знающие добро и зло». Сейчас несущественно, кто эти «мы» — собеседники Всемогущего, к каким духовным творениям Он обращается, но важно состояние Адама: «знающий добро и зло». Отчего-то знание связано со смертью: «не то протянет он руку, возьмёт от дерева жизни и станет жить вечно»… И дабы сего не случилось, отправляется человек в переменчивый, уплывающий мир.

А дело в том, что повелитель искушений, зла и беды носит второе имя: «Ангел смерти». Злое, разрушительное начало в человеке — есть его проявление. Жизнь и смерть мы носим в себе, так захотел основатель нашего рода.

На поверхностный взгляд коллизия первой главы Торы выглядит, словно Хозяин наказывает провинившегося слугу. Но две вещи смазывают картинку: «всё, что делает Г-сподь — к добру» и: «по пути, какого человек хочет, ведут его». Мир смертный, в смешении добра и зла предпочёл сам Человек — и Отец отправляет его в путешествие по выбранному маршруту.

То есть «грех Адама» — это не столько конкретное запретное действие, сколь выбор неясности, невнятности, греха как возможности в своей жизни. Главным элементом им облюбованного — нашего — мира становится противостояние добра и зла, присутствие их внутри и вовне тебя.

Выбор средь них чаще нелегок, как, например, при «работе в сердце»: искренняя молитва и вообще искренняя жизнь требует огромных усилий. И длительного над собой труда — самосовершенствования, самовоспитания. Препятствия плодятся и разрастаются: привычки, неустойчивое сознание, обстановка, заботы, цейтнот…

Возможность такого «смутного» бытия заложена в творение изначально — когда земля «ослушалась» Всемогущего и произвела не «дерево, в котором семя», а «дерево, в плоде которого семя». Из этой-то земли сотворён Адам; вдунутые в его ноздри душевные «жизни» должны упрямую обуздывать и обучать. Главный их инструмент — заповеди Торы.

Единственно послушным в раю осталось… угадайте… Древо Познания! На чём и прокололись прародители. Уже вкусивший от него хитрюга змей убедил Хаву, что людям запрещены только ствол и ветви, а не плод — ведь в форме «от Дерева не ешь» предупредил Б-г их («не то умрёшь»)!

Звучит диковато, но похоже, мы сами — клеточки Адама — выбрали быть смертными. И возжелали себе проблем и сложностей.

Праздник Суккот с выходом из привычных жилищ и «четырьмя видами», средь коих главный — этрог, предназначен для исправления мира, «первородного греха» и себя. «Человек — дерево полевое» — скажет Тора.

Из всех деревьев лишь у этрога вкусы плода и древесины подобны — как у Древа Познания. Мы возносим его, вместе с другими древесными долями, ради исполнения, а не нарушения воли Создателя. Сукка устройством символизирует, в частности, весь земной мир. И — хупу, брачный балдахин союза между Б-гом и Израилем.

Суккот — квинтэссенция праздников, не зря Талмуд именует его просто «Хаг», Праздник — в нём мы приносим жертвы и молимся за весь мир, все народы. А сразу затем — «Шмини ацерет», уединение евреев с Б-гом.

Каким способом Всевышний помещает человека в заказанную нашим предком тестовую ситуацию? Через испытания. Говорят мудрецы: «если у человека 40 дней не было проблем и трудностей, он должен беспокоиться, не махнули ли на него рукой небеса?».

Жванецкий попал в самое яблочко. То самое, с которым по народной молве (и одному из мнений в Талмуде) связан «первородный грех»! Впрочем, не исключено был тот фрукт виноградиной, бутылкой игристого, инжиром, пшеницей, этрогом…

Адам рождён выше ангелов, но захотел опуститься — чтобы, приняв в себя неподъемный груз дурного начала, в итоге поднять его для служения Всевышнему. Так объясняют наши учителя слово из второй части Шма, коим мы напоминаем себе поставленную задачу: «(любите Б-га) всеми сердцами своими» — то есть «правым и левым», добрым и дурным началом. «Гордись добрыми делами и знанием Торы, ленись грешить, жадничай потерять доброе имя…». Адам выбрал для себя (и нас!) не изначальную высоту «от края до края мира», но нелёгкую работу.

Машиах зовётся «сын Давида», иногда просто «Давид». Царя Давида считают идеальным, образцовым правителем. Но первым царём Израиля был не он, а его тесть Шауль. О Шауле же Танах повествует, что «он выше всего Израиля на целую голову». Означает это не лишь баскетбольный рост, но что Шауль выделялся связью с высшими эманациями: Кетер, Хохма и Бина (Короной, Мудростью и Разумом). Отчего же Шауль правил всего 2,5 года и затем погиб вместе с сыновьями? Позднее возгласит голос небес: «Шауль — избранник Всевышнего!». Но царство-то перешло к Давиду и Машиах — наследник этой линии!

Ответ: дело не в одних названных Книгой Шмуэля ошибках Шауля, но в природе человеческого рода. Шауль слишком высок для своей роли. Потому же Моше не дозволено войти в Землю Израиля — ибо «построенный им Храм будет вечным».

Мы и сегодня не готовы к выбору «между хорошим и лучшим», не доросли. Не приручили довольно дурное начало, чтобы перебраться на новый уровень — в «олам тикун», исправленный мир: когда преобразованное зло тоже окажется добром. Сомневаетесь — откройте новости.

Мир нашего обитания можно переименовать в «арену испытаний и проверок». Одно из самых мудрых изречений в нём: «нет ничего постояннее, чем временные трудности». Праотец Авраам, «любящий Б-га» и «возлюбленный Им», прошёл 10 труднейших экзаменов. Причём в отличие от других обитателей шарика, «Всевышний в них ему не помогал». Такова цена рождения народа, которому уготовано стать передовым отрядом человечества на каменистой дороге, первопроходцем в исправлении себя и мира.

Странный момент: Творец намеревался уничтожить наше проштрафившееся сообщество, ибо «народ жестоковыйный он». Моше выступает адвокатом и умоляет о пощаде: «ибо народ жестоковыйный он». Пардон, так наше упрямство — порок или достоинство?

И то и то. Творец жалуется: «этих с пути не свернуть, хоть солнце погаси — что втемяшится, будут делать!». Отвечает защитник: «зато они выдержат любые беды и не свернут, останутся Твоим народом!».

У меня полушуточное ощущение, что Б-г, выбрав нас, тоже решил подвергнуть своё всезнание и всемогущество тяжкому испытанию. «Всё в руках небес, кроме страха перед небесами» — вот этим-то «кроме» мы способны основательно ощипать небеса. Вынудить их замолчать, действовать исподтишка, скрытно. Куда до нас первоначальной земле!

Одна из функций трепета перед Творцом — чтобы человек не слишком полагался на представления и желания и проверял себя, ощущая постоянный взгляд безошибочного ока. Жил с предельной добросовестностью. Но жестоковыйный «избранник» так занят пробиванием встающих на его пути стен, что уже не до проверок и коррекций!

Повторюсь — жизнь и смерть мы носим в себе. Какой знак приобретёт, куда направится наша жестоковыйность? Именно сие обсуждают Б-г с Моше. Я сомневаюсь, что Гамлет был иудеем, но его вопрос: «быть или не быть?» — наш. Постоянно.