«Подходцев и двое других» — это комедийная повесть самого знаменитого российского юмориста начала прошлого века Аркадия Аверченко. Его сравнивали с юмористами Марком Твеном и О. Генри, а читающая публика жаловала Аверченко титулом «король смеха».
Беспечность, веселость, стремление наслаждаться жизнью во всем, в любых обстоятельствах, даже если карман пуст, объединяет троицу персонажей, которые встретились случайно и стали друзьями на всю жизнь. На сцене — ироничный весельчак Подходцев, нахальный балагур Клинков и романтичный добряк Громов (в жизни Алексей Кортнев, Максим Леонидов и Андрей Ургант) дополняют друг друга и даже когда ссорятся, все равно готовы бежать друг другу на выручку. Наверно, они — лучший пример феномена настоящей мужской дружбы, которой не страшны никакие испытания. И кто есть кто на сцене, а кто в реальной жизни до того как спектакль будет показан на израильских сценах, мы попытались выяснить с актером Андреем Ургантом.
— Вам не страшно подниматься на сцену в составе трио, в котором только у вас есть профессиональное театральное образование?
— Это не совсем так. Максим Леонидов по специальности «актер театра и кино», он закончил еще ленинградский театральный вуз. Да, он не работал по профессии, став сразу музыкантом, автором песен, исполнителем, и до этого спектакля не поднимался на театральную сцену.
— Для вас важно, чтобы в антрепризных постановках вместе с вами участвовали актеры, чьи профессиональные качества вам хорошо знакомы?
— Мне важно, кто выходит на сцену, а вот какое у него образование — не совсем.
— Вы уверены в том, что вас поймет русскоязычный израильский зритель, или вы предполагаете, что едете на гастроли в другой мир, с другой ментальностью?
— Поскольку мы везем спектакль, поставленный по повести замечательного Аркадия Аверченко, написанной в 1916 году, то время и место для нас значения не имеют. Язык, на котором говорится о любви, о преданности, о вечных ценностях, понимают все. Нюансы в восприятии? Возможно. Но вряд ли они будут иметь право на существование, коль скоро речь идет о России начала 1920-х годов.
— А каково ваше восприятие России современной?
— Я полон надежд. Почему-то Санкт-Петербург во все эпохи своего существования считался культурной столицей России. Но я встречал в нем серых, необразованных людей, а в российской глубинке необыкновенно талантливых и начитанных. Мне не кажется важным вопрос места рождения. Вопросы нравственности и порядочности для меня лично куда важнее.
Да, приоритеты мои — питерские. Мне нравится этот город, нравится его ломаная, странная история. Мне нравится, что этот город построен европейскими архитекторами, что он рождался, развивался и всегда жил за счет притока сюда свежей крови, свежей мысли.
— Но иногда можно услышать, что «Питер — город тяжелый, давящий, город, из которого хочется быстро уехать». Особая энергетика Санкт-Петербурга, кого-то притягивающая, кого-то, наоборот, отталкивающая, действительно существует?
— Вне всяческих сомнений! Город построен великим человеком, чья личность отпечаталась на настроении и сути. Велик был Петр Алексеевич Романов и в положительном, и в отрицательном смыслах. Странный парадокс: его маниакальность была направлена на созидание, в т. ч. и города, в котором я живу. А еще дьявольская энергетика белых ночей, разведенных, как руки, мостов над рекой.
Возможно, я все это поэтизирую, но город магнетически манит к себе всех тех, кто в нем хоть раз побывал. А говорить после этого можно все, что угодно.
— Столь эмоциональное описание образа Петра I наводит на мысль, что вы не раз задумывались над тем, как воплотить его на сцене…
— Роль Петра? Конечно! Если бы была такая пьеса, то даже согласен на человека, похожего на Петра по тем страстям, которые разрывали его душу. Какие страсти бушевали, а какие нет? Ну, например, первого российского императора сложно заподозрить в страсти к личному обогащению. А каково вам то, что он взрослел и мужал под постоянной угрозой уничтожения? Невероятная человеческая сила! Наверное, в силу того, что я — рафинированный интеллигент, такой силой не обладаю, но вот сыграть что-то подобное было бы фантастической удачей для меня. Не потому, что я страстно люблю Петра, а потому, что страстно люблю все неожиданное, противоречивое, взаимоотталкивающее и взаимопритягивающее одновременно.
— Все перечисленное — это про вас?
— Надеюсь, что я такой. Но все-таки, я — разный, как и мой город, как и мои родители. Моя добрая знакомая, врач-стоматолог, наблюдающая меня лет двадцать, недавно сказала, что во мне постоянно борются две половины — русская и еврейская. Причем первая, по ее словам, якобы тянет меня в бесшабашный разгул, а еврейская — вытаскивает из этого омута. Вот и получается, что в таком вот противоречии и живу. Я же себя вижу хорошим хозяином, человеком увлекающимся, любящим свою маму, своих детей и внуков, актером, который вдруг может бросить все к чертовой матери и начать заниматься каким-то отдельным театральным проектом. Так что ни одна из этих половин пока не победила. И не хватало бы еще только того, чтобы такое все же случилось! Ведь любая победа — это поражение. Пусть мои половины так и борются! Вечно! По крайней мере, хотелось бы так. Да, я понимаю, что в вечности таится скука и безысходность, невозможно что-то вечно делать. Но человек так создан — рвется в космос и параллельно медитирует где-нибудь у озера, надеясь поймать сигналы от братьев по разуму.
— А сила актерского мастерства? Она ведь заставляет человека не только смеяться, но и плакать.
— Ответ очень просто и ясно сформулирован в самом вопросе: человек ходит в театр только для того, чтобы поплакать и посмеяться. И ведь странно: открылся занавес — началось искусство, закрылся — искусство кончилось. Такое ведь не скажешь о живописи, музыке, скульптуре. А вот игру актеров в конкретном спектакле зафиксировать никоим образом нельзя.
— Одна из израильских газет, анонсируя ваш приезд, смешала все в кучу, написав про вас, что вы — известный шоумен, актер, ведущий телепрограммы «Смак», словом, добавила в вашу биографию этапы жизненного пути вашего сына, Ивана.
— Не ждите иска в суд. То, что меня порой путают с моим сыном, — для меня большая честь. А вообще-то, ни слова лжи — я действительно шоумен, у меня есть свои ТВ-проекты на одном из питерских каналов; я действительно несколько лет назад вместе с Андреем Макаревичем в течение нескольких месяцев вел программу «Смак», которую сейчас ведет Иван; я действительно актер, известный достаточно, ах, впрочем, всегда недостаточно… Впрочем? Впрочем, как всегда, очень хочу приехать в Израиль.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
