Итоги и последствия

Основные спонсоры сектора Газы: президент Египта Абдель Фаттах ас-Сиси (слева), президент Турции Реджеп Эрдоган (справа) и эмир Катара шейх Тамим ибн Хамад Аль Тани (в центре). Фото: svoboda.org

Война 7 октября 2023 года стала переломным моментом не только для Израиля, но и для всего Ближнего Востока. Она завершила целую эпоху, в течение которой Иран пытался выстраивать вокруг еврейского государства «огненное кольцо» своих прокси-боевиков и террористических организаций.

Сегодня это кольцо разорвано: ударная мощь иранских союзников серьёзно ослаблена, а инфраструктура их влияния в регионе подверглась разрушению. Тегеран утратил способность диктовать правила игры и использовать ХАМАС, «Хизбаллу», «Исламский джихад» и хуситов в Йемене в качестве инструментов давления. Ликвидация ключевых лидеров этих группировок нанесла удар не только по их военной координации, но и по идеологическому стержню, вокруг которого они долгие годы консолидировали своих сторонников.

Израиль, выдержавший тяжелейшее испытание, окончательно закрепил за собой статус доминирующей силы региона. Израиль продемонстрировал способность не только отражать угрозы, но и стратегически менять реальность в свою пользу. Сектор Газы, бывший десятилетиями рассадником терроризма и нестабильности, превратился в руины. Так называемые «мирные жители» анклава, многие из которых годами находились в тени террористической инфраструктуры, начали этапироваться в третьи страны. На ближайшие двадцать лет угроза из Газы устранена, что открывает перед Израилем возможность для глубокого переосмысления всей политики безопасности и будущего устройства региона.

На международной арене разрушительным последствием войны стало падение влияния Катара — главного спонсора и патрона ХАМАСа. Его роль как посредника и финансового донора террористических движений оказалась подорвана, а прежний имидж «серого кардинала» ближневосточной политики подвергся эрозии. В результате лидерство в суннитском мире всё более явно переходит к Саудовской Аравии, которая способна предложить не только идеологическую альтернативу, но и практическую модель стабильности, основанную на экономическом развитии и региональной интеграции. Для Эр-Рияда открывается шанс утвердиться как главного политического и духовного центра суннитского лагеря, особенно в условиях ослабления Ирана и его союзников. В этих новых условиях укрепление союзов Израиля с арабскими государствами перестало быть лишь дипломатической инициативой и превратилось в геополитическую необходимость. И в Иерусалиме, и в столицах арабского мира всё яснее понимают: региональный порядок будущего невозможно построить без участия Израиля как гаранта безопасности и силы, способной противостоять общим угрозам. На повестке дня встаёт формирование новой архитектуры ближневосточной безопасности, которая объединит интересы Израиля, Саудовской Аравии, Египта, Иордании и ряда стран Персидского залива. Особое внимание в ближайшие годы будет сосредоточено на отношениях Израиля и Саудовской Аравии. Эти две державы, долгие десятилетия находившиеся по разные стороны баррикад, сегодня объективно движутся навстречу друг другу. Саудовский престолонаследник Мухаммед бин Салман уже несколько лет продвигает стратегию «Видение-2030», в рамках которой КСА стремится снизить зависимость от нефти и утвердиться в роли технологического, финансового и политического центра исламского мира. Израиль же, обладая передовыми технологиями, военной мощью и опытом противостояния терроризму, становится для Эр-Рияда незаменимым партнёром.

Война 7 октября ускорила этот процесс: ослабление Ирана и крушение его прокси-сетей лишили саудитов главного аргумента в пользу сохранения дистанции от еврейского государства. Наоборот, теперь становится очевидным, что только союз с Израилем способен гарантировать долгосрочную стабильность региона и предотвратить возврат иранского влияния. Вероятность заключения открытого двустороннего соглашения о сотрудничестве в сфере безопасности, а в перспективе и договора о взаимной обороне, возросла как никогда прежде. Этот возможный союз станет переломным для всего суннитского мира. Для Иордании и Египта он откроет возможность укрепления связей с Израилем без риска потерять арабскую легитимность. Для стран Персидского залива — прежде всего, ОАЭ и Бахрейна — он станет естественным продолжением подписанных ранее «Соглашений Авраама» и шагом к формированию общей коалиции против терроризма и иранской экспансии. Для самого Израиля это будет означать не только признание его легитимного места в регионе, но и создание стратегического щита, способного удерживать баланс сил на десятилетия вперёд.

Египет и Иордания несут ответственность за кризис в Газе. Фото: radiohamsin.com

Важную роль в новой системе сыграют Египет и Иордания — два государства, которые первыми в арабском мире заключили мирные договоры с Израилем и долгие годы выступали связующим звеном между еврейским государством и остальным арабским миром. Египет, обладая крупнейшей армией в регионе и контролируя Суэцкий канал, будет стремиться сохранить статус главного военного и политического центра Северной Африки. Его участие в новой архитектуре безопасности обеспечит легитимность союза и укрепит позиции арабского лагеря. Для Каира важным фактором станет не только борьба с терроризмом, но и экономическое сотрудничество с Израилем и странами Персидского залива, способное оживить его стагнирующую экономику.

Иордания, традиционно играющая роль буфера между Израилем и более радикальными арабскими силами, получит шанс укрепить свой авторитет внутри региона. Амману жизненно важно сохранить стабильность в условиях внутреннего давления со стороны палестинского населения и экономических вызовов. Включение Иордании в новую систему альянсов позволит монархии получить дополнительные гарантии безопасности и финансовую поддержку, что обеспечит устойчивость режима и укрепит его позиции как посредника между Израилем, суннитскими державами и Западом. Важным фактором в будущем станет и Турция. Анкара традиционно пыталась играть особую роль на Ближнем Востоке, балансируя между Западом, исламским миром и собственными амбициями региональной державы.

После войны 7 октября 2023 г. имидж Турции как « защитницы мусульман » утратил прежнюю привлекательность. С ослаблением ХАМАСа и разрушением Газы Турция лишилась одного из ключевых рычагов давления на Израиль и на арабские монархии. Теперь Анкаре придётся переосмысливать свою стратегию. С одной стороны, Эрдоган будет продолжать апеллировать к исламской солидарности и использовать палестинскую риторику для внутренней аудитории. С другой — Турция объективно заинтересована в развитии экономических связей с Израилем и арабскими странами Персидского залива, особенно на фоне собственных экономических трудностей. В условиях, когда Иран теряет позиции, Турция может попытаться занять его место как главный «альтернативный центр силы» в мусульманском мире. Однако, в отличие от Ирана, Анкара не способна построить сеть прокси-организаций, а её политика опирается больше на дипломатические маневры и экономические интересы, чем на военные возможности. В этой связи Турция останется важным игроком, но её роль будет скорее вспомогательной. Она будет балансировать между сотрудничеством и конкуренцией с Израилем и Саудовской Аравией, сохраняя статус самостоятельного центра, но уже не способного диктовать правила игры. Для Израиля это открывает возможность превратить отношения с Анкарой из источника постоянного напряжения в управляемое взаимодействие, где прагматизм возьмёт верх над идеологией.

Марко Рубио и Биньямин Нетаниягу. Фото: gov.il

Не менее значимой в новой реальности становится роль США и Европы. Для Вашингтона война 7 октября 2023г. стала испытанием на способность сохранять лидерство в регионе. Поддержка Израиля была для Америки вопросом не только союзнических обязательств, но и сохранения глобального авторитета. США показали, что остаются единственной державой, способной оперативно развернуть военные силы, удержать союзников от паники и сдержать Иран от прямого вмешательства. Одновременно Америка получила шанс закрепить своё влияние, интегрируя Израиль в систему региональных альянсов с суннитскими странами, что отвечает стратегическим интересам как США, так и их партнёров.

Для Европы ситуация выглядит сложнее. С одной стороны, страны ЕС осознают важность Израиля как форпоста стабильности на Ближнем Востоке и как барьера против новой волны миграции, которая могла бы обрушиться на Европу в случае хаоса. С другой стороны, внутри Европы сильны позиции левых и антиизраильских сил, которые пытаются навязать повестку «прав палестинцев» и сдерживать сотрудничество с Иерусалимом. Однако итог войны показал, что ставка на палестинские структуры была провальной: они оказались не субъектом, а инструментом внешних сил. Это открывает путь для пересмотра европейской политики и более тесного сотрудничества ЕС с Израилем, прежде всего в сферах безопасности, технологий и энергетики. Для Израиля союз с США остаётся краеугольным камнем его безопасности, но в новых условиях важным становится и углубление отношений с Европой. Израиль может предложить европейцам альтернативу российским и ближневосточным энергоресурсам, технологии киберзащиты и опыт борьбы с терроризмом. Европа, в свою очередь, способна оказать Израилю политическую поддержку и придать легитимность новому региональному порядку. В итоге формируется многослойная система: США — как глобальный гарант, Европа — как политико-экономический партнёр, Израиль и арабские союзники — как региональный фундамент безопасности. Эта связка способна не только удерживать баланс сил на Ближнем Востоке, но и превратить его из очага хаоса в пространство управляемой стабильности, где государства берут на себя ответственность, а террористические группировки утрачивают возможность диктовать правила.

Ближний Восток получил уникальный шанс стать регионом мира, сотрудничества и инноваций.

Гарик Мазор, Израиль