«А человек этот, Моше, был скромнейшим из всех людей, что на земле» (12:3).
Моше-рабейну был уникальной личностью. Можно твердо сказать, что ему не было равных за всю историю — ни по величию, ни по скромности. Но как могли сочетаться в одном человеке два столь несовместимых, на первый взгляд, качества? Еще большее удивление вызывает тот факт, что Моше лично записал в Пятикнижие приведенные выше слова под диктовку Б-га, но ни на йоту не поддался соблазну гордыни. Может ли кто-нибудь другой запечатлеть на бумаге, папирусе или пергаменте свое несравненное смирение и при этом оставаться несравненно смиренным? Такое удалось только Моше, и не случайно многие евреи последующих поколений стремились ему подражать, хотя и с разной степенью успеха.
В одном местечке хасиды пришли к своему ребе и стали наперебой расхваливать его достоинства. Ребе в это время спал и как будто ничего не слышал. Хасиды восхищенно обсуждали его глубокие познания в Торе, остроумие, милосердие, пренебрежение к материальным благам. И тут ребе приоткрыл один глаз и сказал: «Вы забыли о моей скромности».
Истинное смирение
Чтобы понять величие Моше-рабейну, надо, прежде всего, выяснить, что такое истинное смирение.
У каждого из нас есть свои достоинства и слабости. У нас бывают в жизни минуты удачи и даже триумфа. Но и неудачи, провалы, о которых мы предпочитаем не вспоминать, тоже случаются. Поэтому нам трудно понять, что такое настоящее смирение, подлинная скромность. В конце концов, как можно быть по-настоящему смиренным человеком, если тебе нечем особенно хвастаться?
Одно дело — не быть хвастуном (хотя и это похвально), и совсем другое дело — принижать свои выдающиеся успехи и несравненные личные достоинства — не только перед другими, но и наедине с собой, в своем сердце, где и начинается истинное смирение. Речь идет не только о материальных свершениях, но и, в первую очередь, об успехах в духовной сфере. Именно на фоне духовного величия скромное, непретенциозное поведение производит особенно сильное впечатление, о чем свидетельствует пример наших выдающихся мудрецов и подвижников Торы.
Как объяснить этот феномен? Начнем с того, что Моше и его последователи прекрасно осознавали свое величие; они объективно оценивали себя. Ведь если бы Моше принижал свои достоинства, искренне считая, что он не является величайшим представителем своей эпохи, то почему Б-г назначил именно его руководить еврейским народом в самый ответственный момент истории?
Царь Давид тоже отличался предельным смирением. В одном из псалмов он назвал себя «червем». Но в другой раз, когда потребовалось, он решительно напомнил Б-гу о своем выдающемся благочестии.
Гонка за лидером
Традиция требует, чтобы при оценке своего материального состояния мы ориентировались на тех, кто имеет меньше нас, а свои духовные достижения проверяли по более высокой шкале тех, кто добился большего. Дело в том, что наши материальные успехи зависят не от нас, а от Б-га. Глядя на людей, которые беднее нас, мы, с одной стороны, проникаемся благодарностью к
Вс-вышнему за все сделанное для нас, и, с другой стороны, радуемся тому, что имеем. Ведь если мой менее удачливый сосед может обходиться малым, то мне тем более грех жаловаться.
В то же время наши духовные успехи и приобретения зависят не столько от Б-га, сколько от нас самих. Мы не можем успокаиваться на достигнутом. То, чем мы обладаем сегодня, не дает нам права расслабиться, почивать на лаврах. Мы должны ориентироваться на лучшие примеры, вести постоянную гонку за лидером.
Мудрецы говорили: «Тот, у кого есть сто зуз, хочет иметь двести». Речь идет не только о материальном имуществе, но и о чертах характера. Каждый человек инстинктивно стремится к большему. Вот почему выдающиеся праведники и знатоки Торы никогда не почивали на лаврах. Они постоянно работали над своим характером и стремились выполнить как можно больше заповедей. В трактате Мишны «Пиркей авот» так и сказано: «Одна мицва влечет за собой еще одну мицву».
Осознавая свое величие, наши гиганты духа не испытывают, тем не менее, чувство удовлетворения. Наоборот, успехи на духовном поприще побуждают их ставить перед собой еще более трудные задачи. Они сравнивают себя с другими, более выдающимися праведниками, и это заставляет их критично относиться к себе, еще упорнее работать над собой, чтобы попытаться встать с ними вровень.
Правда, в некоторых очень редких случаях супер-праведник вдруг обнаруживает, что перед ним никого нет, что он сам лидер. И тогда он обращает свой взор к высшему эталону — к Самому Б-гу. Именно это произошло с Моше-рабейну. Равнение на Тв-рца вселенной усилило в нем чувство собственной неполноценности и несостоятельности. Ведь как бы ярко не светил электрический прожектор, солнце все равно ярче.
Стремясь приблизиться к несравненному величию и смирению Тв-рца вселенной, Моше, возможно, сам того не замечая, стал величайшим человеком всех эпох и смиреннейшим из смертных.
Чем тоньше стенки емкости, тем больше она вмещает. Моше свел себя к абсолютному физическому минимуму, как кожица на зубчике чеснока, став предельно емким сосудом. Его брутто и нетто почти сравнялись. Вот почему именно он удостоился вместить в себя Тору и передать ее всем будущим поколениям.
Чист, как стеклышко
«И сказал Б-г, внезапно обратившись к Моше, Аарону и Мирьям: «Выйдите вы трое к Шатру откровения…» (12:4).
Мирьям и Аарон обвиняли своего великого брата в том, что он из гордости отдалился от жены, считая себя, по-видимому, слишком святым, чтобы оскверняться близостью с женщиной. «Мы ведь тоже пророки, — заявила Мирьям, — однако ведем нормальную супружескую жизнь в своих семьях».
И тогда Б-г решил проучить Мирьям и Аарона. Его внезапное появление застало их врасплох. «Воды, налейте скорее воду в микву», — закричали они.
Уникальное положение Моше больше не требовало доказательств. Брат и сестра критиковали его за пренебрежительное отношение к жене, и вот теперь они сами должны были спешно очиститься перед встречей с Б-гом, поскольку накануне провели ночь в супружеских постелях и не успели окунуться в микву для ритуального очищения. Вс-вышний убедительно доказал им, что правы не они, а Моше. Ведь Б-г мог призвать Моше в любую минуту, ночью и днем, и пророк просто был вынужден отказаться от мирских радостей, чтобы быть в постоянной готовности к беседе с глазу на глаз с самим Тв-рцом вселенной.
«Мы тоже должны быть готовы к мессианской эпохе, — говорил выдающийся еврейский мудрец и праведник Хафец-Хаим. — Нельзя допустить, чтобы приход Машиаха, каким бы внезапным он ни был, вызвал панику, как у Мирьям и Аарона. Мы должны заранее готовиться к встрече с ним, изучать законы жертвоприношений и храмовой службы. А ведь это нелегкая задача. Левиты, как известно, учились пять лет — от 25 до 30 лет, прежде чем приступить к службе в Храме».
Особая ответственность лежит в этой связи на коэнах, храмовых священниках, продолжал Хафец-Хаим. Они должны тщательно изучать «галахот», относящиеся к их работе в будущем Храме, который будет немедленно восстановлен с приходом Машиаха (есть даже мнение, что Храм чудесным образом спустится с неба). Не случайно, в трактате «Санэдрин» Вавилонского Талмуда сказано, что коаним, живущим в Эрец Исраэль, запрещено пить вино в любое время, поскольку их могут срочно призвать на службу, а даже легкое опьянение лишает коэна права вступать в пределы Храма.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
