Президент войны в борьбе за мир

Фото: 1lurer.am/ru

В том, что большинство цивилизованных стран, начиная с наших Соединённых Штатов и кончая, если считать ее таковой, Россию, называют свои военные ведомства министерствами обороны, я не вижу ничего предосудительного. Не называть же их «министерством нападения». А «оборона» в данном случае корректно означает поддержание боевого потенциала страны на должном уровне, чтобы отразить возможное нападение.

Что до России, то там с 1815 года было Военное министерство, с 1917 — Наркомат по военным делам, с 1934 — Наркомат обороны, с 1946 года -Министерство вооруженных сил и с 1953 — Министерство обороны, каковым оно и осталось в постсоветской РФ. Хотя его впору считать министерством нападения.

У нас в 1789 году Конгресс создал Военное министерство, а через 158 лет, в феврале 1947 года, президент Гарри Трумэн отправил в Конгресс билль о создании министерства обороны под названием «Национальное военное ведомство» (National Military Establishment или NME). Но из-за того, что эта аббревиатура произносилась схоже со словом «Enemy», то есть «Враг», в 1949 году NME переименовали в Министерство обороны (Department of Defence), которое обычно называют Пентагоном по пятиугольной форме его штаб-квартиры в Арлингтоне, штат Вирджиния.

5 сентября президент Трамп подписал указ о переименовании Министерства обороны в Министерство войны (War Department). Указ он подписал во время выступления в Белом доме, что делает регулярно. «Это то, что мы долго обсуждали, — пояснил он. — Это намного более подходящее название». В день инаугурации, 20 января, едва став 47-м президентом после четырёх лет перерыва, Трамп одним из первых указов вернул высочайшей горе Северной Америки в штате Аляска название горы Мак-Кинли в честь 25-го президента — как она называлась с 1897 года. В 2015 году 44-й президент-демократ Обама вернул ей старое название гора Денали, что на местном атабаскском наречии значит «Высокая», тем самым почтив коренные народы Аляски выше памяти республиканца Уильяма Мак-Кинли, к тому же из штата Огайо. А через 5 дней после инаугурации Трамп снова заявил о себе, переименовав Мексиканский залив в Американский. Как пояснило наше министерство внутренних дел, оба изменения направлены на «обеспечение того, чтобы будущие поколения американцев чтили наследие героев и исторические ценности страны». Что же до залива, то он имеет «центральное значение для нации» как «важнейшая артерия для американской торговли, производства энергии и морской промышленности».

К нашей боевой славе и военному наследию Дональд Трамп на своем втором сроке подбирался еще до переименования Пентагона. 17 июня он посетил крупнейшую базу армии США Форт-Либерти в Северной Каролине, и в честь ее 250-летия вернул ей имя Форт-Брэгг, не генерала Армии Конфедерации Брэкстона Брэгга, а участника Второй мировой войны рядового Роланда Брэгга. Это гордое слово «Свобода» («Liberty») база получила в 2023-м году при президенте Байдене, и ее переименование обошлось в 6 374 230 долларов. «Мы также собираемся вернуть названия базам Форт-Пикетт, Форт-Худ, Форт-Гордон, Форт-Ракерс, Форт-Полк, Форт-Хилл и Форт-Ли, — сказал тогда Трамп. — Сейчас не время менять. И я суеверен, знаете ли, мне нравится, чтобы всё было, как раньше, верно?» Это он и подтвердил 5 сентября, вслед за указом заявив репортёрам в Овальном кабинете Белого дома, что «мы победили в Первой мировой войне, мы победили во Второй мировой войне, мы побеждали везде до них и между ними, а теперь мы решили очнуться и меняем название Министерства обороны на Министерство войны».

«В ходе предвыборной кампании, — написала на следующий день обозреватель газеты The New York Times Эрика Грин, — президент Трамп обещал, что не допустит участия Соединённых Штатов в войнах. В своей инаугурационной речи он заявил, что хочет оставить после себя наследие «объединения». И, пробыв у власти чуть меньше восьми месяцев, он явно претендует на Нобелевскую премию мира. Однако на этой неделе Трамп направил противоречивое послание. ‘Президент мира’, как его окрестил Белый дом, подписал указ о создании ‘Министерства войны’. Это изменение говорит о противоречиях в президентстве Трампа и его имидже, который он проецирует в мире: с одной стороны, он стремится к достижению высшей цели — мира, а с другой — продвигает гораздо более агрессивное использование военной мощи США». Опять-таки лично я не вижу противоречия в словах «мир через силу», ставшими девизом внешней, а теперь и внутренней политики президента Трампа, поскольку мир явно достижимее через принуждение, а не убеждение.

«Когда американские военные наносят удары за рубежом, а политики готовятся обнародовать новую стратегию национальной обороны, — написал еще через день обозреватель канала Fox News Морган Филлипс, — администрация Трампа решила возродить название, которое не слышали в Вашингтоне с 1947 года: Министерство войны. Его указ вызвал дебаты, формируют ли эти слова политику президента, или символика менее важна, чем стоящие за ней возможности». Сторонники Трампа и его указов, продолжает Филлипс, считают, что новое название «восстанавливает честность Пентагона», так как наша страна давно и долго участвует в боевых конфликтах, не имеющих никакого отношения к обороне, а в основном обороняя чужую демократию. Недруги Трампа уверяют, что новое название Пентагона «рискует прославить войну, вызвать беспокойство у союзников и дать нашим врагам новые пропагандистские аргументы в сложный момент глобальной безопасности».

Пит Хегсет. Фото: 1prime.ru

Министр обороны Пит Хегсет, которого теперь следует величать «министром войны» или военным министром, в интервью Fox News Digital заметил, что «слова имеют значение. Названия имеют значение, культура имеет значение. Джордж Вашингтон основал Министерство обороны». 45-летний Хегсет, в прошлом участник войн в Афганистане и Ираке, а затем тележурналист, не на публику с легким матерком заметил, что теперь враги должны понимать, что с нами лучше… не связываться. В свою очередь Дженнифер Кавано из вашингтонского НИИ Defense Priorities Foundation считает, что такие боевые успехи, как уничтожение ядерного потенциала Ирака или совсем недавнее уничтожение тремя нашими крылатыми ракетами (по полмиллиона долларов штука) венесуэльской моторной лодки с наркотиками и 11 наркотеррористами в Белом доме считают не только военными, но и политическими аргументами убеждения принуждением. «Эти два удара, — сказала Кавана в интервью, — а также прочие мелочи, возможно, подталкивают Трампа к большей агрессивности, чем он вел во время предвыборной кампании или даже чем он планировал на будущее». Вряд ли под «прочими мелочами» она имела в виду намеки Трампа на военную расправу с Россией Путина или защиту Тайваня от материкового Китая. Тем не менее Дженнифер Кавано считает, что новое название Пентагона точнее определяет деятельность наших вооружённых сил.

Фрэнк Роуз, бывший сотрудник Министерства обороны и Национального управления по ядерной безопасности (NNSA), заявил, что замена слова «оборона» на «война» в названии министерства для него ничего не значит. «На самом деле, — сказал он, — вопрос в том, позволит ли нам это изменение названия быстрее предоставлять боевые возможности и опережать Россию и Китай. Я настроен скептически. Названия не сдерживают. Сдерживают возможности». Уточняется, что данный указ Трампа, как и прочие его исполнительные указы, без одобрения Конгресса действителен только на срок его президентства, и пока не ясно, да и маловероятно, что нынешний Конгресс его узаконит. «Такое не придумать даже моему восьмилетнему ребенку, — написал на сайте Х сенатор Энди Ким, демократ от Нью-Джерси. — Американцы хотят предотвращать войны, а не разжигать их». Его коллега-однопартиец Марк Келли, сенатор от Аризоны, там же добавил, что такое переименование «угодно только уклоняющимся от призыва», которого у нас давно нет. Республиканцы Сената в основном приветствуют указ Трампа, и спонсорами его утверждения выступили Рик Скотт от Флориды и Майк Ли от Юты, но бывший глава сенатских республиканцев, 83-летний Митч Макконнелл на сайте Х написал, что, «eсли мы назовём его военным министерством, нам лучше вооружить армию, чтобы она действительно предотвращала войны и выигрывала их. Мы не сможем сохранить превосходство Америки, если не захотим тратить на армию значительно больше, чем Картер или Байден. ‘Мир через силу’ требует инвестиций, а не просто переименований». В Палате представителей указ Трампа пробивает Грег Стубе из Флориды, и, похоже, что его начнут обсуждать на этой неделе.

Базирующееся в Арлингтоне, штат Вирджиния, под Вашингтоном издание Politico 5 сентября оперативно сообщило, что «сотрудники Пентагона с трудом справляются с Геркулесовым трудом исполнять указ президента». Уместнее, конечно, было бы помянуть не Геркулеса, а Сизифа, но простим авторам статьи в Politico их ликбез. «Им, — продолжают Пол Маклири, Джек Детч, Коннор О’Брайен и Джо Гулд, — возможно, придется сменить названия Министерства обороны на более чем 700 тыс. зданиях и офисов в 40 странах и по всем 50 нашим штатам. Это включает всё: от служебных бланков шести родов войск и десятков других ведомств до тисненых салфеток в столовых, эмблем на пиджаках и куртках утвержденных Сенатом чиновников до брелоков и безделушек в магазине Пентагона. По словам одного сотрудника министерства, «это не только обойдётся в миллионы долларов, но и не окажет абсолютно никакого влияния на расчёты Китая и России. Хуже того, наши враги воспользуются этим, чтобы представить Соединённые Штаты как поджигателя войны и угрозу международной стабильности».

Грег Стубе из Флориды. Фото: flickr.com

Если переименование базы Форт-Брэгг в Либерти три года назад стоило больше шести миллионов долларов, то сейчас перегнет за миллиард, и в кадрах теленовостей уже промелькнуло, как с одного из зданий минобороны стамесками сбивают буквы слова «defence». Тем не менее, отвечая журналистам 5 сентября, президент Трамп сказал, что расходы на это «не будут безумными». Сотрудник министерства, попросивший называть его по-новому в интервью Politico, сказал, что предвидит «миллион мелких проблем и неудобств», которые «поглотят время и силы». А демократы не упустили случая подсуетиться и подчеркнуть ироничность действий президента, который, похоже, жаждет Нобелевской премии мира, заявляя, сколько войн он предотвратил и выиграл, и обещая положить конец войнам в Газе и в Украине. «Это очень опасная ситуация, — заявила в ту же пятницу, 5 сентября, в интервью каналу MSNBC сенатор Джинн Шахин, демократ от Нью-Гэмпшира и главный демократ в сенатском Комитете по международным отношениям. — То, что президент и министр обороны тратят время и силы, отвлекая внимание от того, что нужно сделать — сосредоточиться на готовности наших военнослужащих, — не что иное, как попытка отвлечь внимание от других проблем, происходящих в стране».

А надежды на то, что «президент войны» станет Нобелевским лауреатом мира, пока не исключены, но не более того. Как написал сам Дональд Трамп еще 20 июня на своем сайте Truth Social: «Нет, Нобелевской премии мира мне не получить, что бы я ни делал, включая Россию/Украину и Израиль/Иран, какими бы ни были эти результаты, но люди знают это, и это то, что для меня важно!». На сегодня в число этих людей входят семеро: армянский премьер Никола Пашинян, азербайджанский президент Ильхам Алиев, президент Габона Брис Олиги Нгема, израильский премьер Биньямин Нетаниягу, камбоджийский премьер Хун Манет, глава МИДа Руанды Оливье Ндухунгирехе, а также правительство Пакистана, считаю его седьмым. «Ни один президент в истории не сделал больше для продвижения дела мира», — заявил журналистам 29 августа заместитель главы аппарата Белого дома Стивен Миллер. «Для Нобелевской премии мира он сделал гораздо больше, чем Барак Обама, когда её получил. Так что, я полагаю, это, вероятно, его расстраивает», — сказала о Трампе Лесли Шедд, бывший старший советник Комитета по иностранным делам Палаты представителей, а ныне внештатный научный сотрудник Атлантического совета. Вот уж чего бы ни подумал, нашла, за что Трампу завидовать.

Александр Грант