«При нем, по крайней мере, поезда начали ходить по расписанию», — это говорили о фашисте-диктаторе Бенито Муссолини, который правил Италией с 1922 по 1943 годы. В наши дни практически то же самое говорят об авторитарном экс-президенте России Владимире Путине: да, он раздавил слабые ростки демократии в стране, но, по крайней мере, восстановил экономику, государство и место России на международной арене.
То же самое говорит и сам Путин: «Мы уверенно восстановились после хаоса 90-х, после экономической разрухи и ломки всего прежнего уклада жизни».
Единственный недостаток этих слов заключается в том, что это неправда. Доказательства приводят в своем глубоком исследовании Майкл Макфол и Кэтрин Стонер-Вайс из Стэнфордского университета.
Что правда, то правда: с 1999 года, когда Путин стал президентом, по 2007-й объем российской экономики вырос на 69 %. Однако в 11 из 15 бывших республик Советского Союза рост был еще большим, чем в России. Собственно, явно хуже России выступил один только Кыргызстан. Да, можно говорить, что некоторым из этих республик просто повезло «напасть на нефтяную жилу». Но одна из «нефтяных» — как раз Россия: ее нефтегазовый экспорт вырос с 76 миллиардов долларов в 1999 году до 350 миллиардов в 2007 г. И даже с учетом этого российская экономика росла медленнее той же украинской.
Как и во всех посткоммунистических странах, российская экономика первоначально испытала резкий спад и достигла «дна» в 1998 году. Те страны, что провели реформы более решительно — например, Польша, — достигли «дна» значительно раньше и теперь уже далеко впереди. И снова оговоримся, что экономический подъем в России — никак не исключение, в крошечной Эстонии он идет гораздо более быстрыми темпами. Наверное, поэтому Кремль так ненавидит это прибалтийское государство.
Считать же экономический всплеск достижением самого Путина и вовсе неправильно. Во-первых, он начался с девальвации рубля в 1998 году; во-вторых, практически все реформы, лежащие в основе улучшения экономической ситуации, были начаты, если не завершены, при том самом Борисе Ельцине, которого все так презирают. При Путине структурные реформы практически не проводятся — это один из моментов, которые подчеркивает в своей потрясающей книге «Капиталистическая революция в России» (Russia»s Capitalist Revolution), недавно вышедшей в свет, известный ученый Андерс Аслунд.
В некоторых важных аспектах экономические реформы даже повернуты вспять. В частности, речь идет о постоянно растущей роли государства в жизненно важных сегментах экономики. И это напрямую связано со второй ложью о путинском правлении — что он восстановил государство. Правдой это можно считать только в том случае, если тот, кто это говорит, принимает определение государства как монстра, на которого нет ни закона, ни политической конкуренции.
Путин уничтожил все инакомыслие на телевидении и практически все — в прессе, он уничтожил автономию региональной власти, он кастрировал парламент и принципиально исключил любую конкуренцию за власть. В политическом отношении разница между Украиной, которая становится все более свободной, и Россией, которая все больше превращается в деспотию, столь же очевидна, сколь и тревожна.
В результате подобных действий государство становится не эффективным, а всеподавляющим. Страну разъела коррупция, о чем, кстати, говорит и сам Путин: «Сегодняшний госаппарат является в значительной степени забюрократизированной, коррумпированной системой, не мотивированной на позитивные изменения, а тем более на динамичное развитие». Что неизбежно, когда в руки одного человека попадает столько власти, и он ни перед кем в ней не отчитывается. Разрушив независимые институты, государство покалечило само себя: сегодня этот гигант стал слепым и хромым.
В 2006 году Россия заняла позорное 96-е место из 175 возможных в индексе Всемирного банка «Легкость ведения бизнеса» — это самое низкое ее положение. В 2006 году, измеряя эффективность государственного управления, специалисты Всемирного банка поставили его на 38-е место. По показателю верховенства закона она вообще осталась на 19-м месте, при том, что Украина была на 27-м, а Польша — на 59-м. Если судить об эффективности государства по тому, способно ли оно служить своему народу и защищать его от произвола — в том числе своего собственного, — то российское государство никак нельзя назвать эффективным. То, что огромное число жителей России подобное государство устраивает, никак не умаляет истинности этого утверждения. Оно лишь добавляет ему трагичности.
Еще более враждебно Россия настроена по отношению к своим соседям — по крайней мере, к тем, где люди могут свободно выражать свое мнение. Государство КГБ просто не способно понять, что страх и уважение — не синонимы, а полная противоположность. Кремль не делает тайны из того, что жалеет о распаде советской империи; его не устраивает последовавшее за этим расширение Европейского союза и особенно НАТО. Правда, он почему-то ни словом ни упоминает о том, почему все эти страны, не понаслышке знакомые с «благами» российского правления, передали свое будущее в руки органов, центральными государствами которых являются, соответственно, Германия и США. Никак не объясняет он и то, почему — как подметил обозреватель журнала The Economist Эдвард Лукас — среди друзей России так много «диких и неполноценных деспотов».
Протофашизм налицо
Что же мы видим сегодня там, где когда-то были надежды на появление прозападной российской демократии? Мы видим протофашизм, обостренный национализм, запугивание слабых, культ сильного лидера, поиск внутреннего врага и ненависть к иностранцам. Кроме всего прочего, Россия — это государство, обладающее ядерным оружием и огромными энергетическими ресурсами. В свете всех описанных событий это не только беспокоит, это приводит в ужас. Россия выбрала не стремление к свободе, а строительство государства страха.
Вне всякого сомнения, так случилось в том числе и из-за ошибок Запада. Я совершенно согласен с утверждением Аслунда о том, что самой крупной из них было требование к России в конце 1991 и начале 1992 года во что бы то ни стало взять на себя оставшиеся от Советского Союза долги — смехотворную, в общем-то, сумму. Вместо того, чтобы увязывать все с этими долгами, Запад должен был оказать России реальную помощь в политической и экономической трансформации. Но, как бы там ни было, это уже история. В любом случае, решение свернуть с курса законопослушной демократии и встать на дорожку, ведущую в авторитаризм, было принято самим Путиным и его подручными.
Итак, Путин — не успешный политик. Путин — неудачник. Мало того, он опасный неудачник. Созданный им режим непредсказуем. Никто не знает, как будет работать дуумвират, который образуется в России после выборов, но в любом случае он вряд ли принесет своему народу стабильное улучшение благосостояния.
Западу же вновь необходима согласованная политика. Во-первых, он должен сопротивляться попыткам внести раскол между западными странами; во-вторых, он должен застраховаться от излишней зависимости от российских энергоносителей; и, в-третьих, он должен сделать так, чтобы реваншизм России обходился ей слишком дорого.
И все это время он должен повторять неоспоримую истину: Запад — не враг российскому народу. Напротив, ничто не было бы так желательно для Запада, как активная российская демократия, уверенно занимающая подобающее ей место в мире западных ценностей. И такую Россию — да — надо принимать в НАТО.
Давайте избавимся от иллюзий: мы не ведем новую «холодную войну» — в том числе и потому, что Россия больше не соблазняет мир новыми идеологиями. Но мы живем в состоянии «холодного мира». Это трагедия, и это реальность. Это реальность, с которой Западу придется свыкнуться и жить, возможно, довольно долго.
Мартин Вульф,
The Financial Times,
Великобритания
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
