Война

Не поверите, писать материал я начал за несколько дней до иранского пинг-понга.

Поговорим об одном из популярных проявлений социальной жизни человечества: войне. Гете полагает, что мир — это вершина цивилизации, война — её преступление. Абсурдность и бессмысленность до того очевидны, масштаб жертв и разрушений, травм и озверения столь несоизмерим с достигаемыми при «победе» результатами,- что само существование феномена кажется извращённым бредом. Но уже за 21 век, разменявший лишь четверть, накоплено как минимум 250 войн. Самое масштабное вложение инвестиций — в военную сферу, здесь же идёт наиболее прибыльная и интенсивная торговля. В СССР многие бытовые товары выпускались на окраине милитарного производства, игрушки делали из остатков пластмассы, разработанной совсем в иных целях. Что же оно, откуда это ужасное, отвратительное, но упорно нам сопутствующее явление: война?

Три распространённых сегодня веры: «религия любви» (христианство), «религия мира» (ислам) и «религия братства» (социализм). Ума ни приложу, отчего на долю столь благородных течений приходится большинство зверств и терроров? В исламе джихад — архетипический образец; духовные сражения именуют по аналогии «формами и этапами джихада». Достижения называющих себя «христианскими» сообществ в истории ещё более существенны, одни названия чего стоят: «крестовые походы», «столетняя», «тридцатилетняя» и «алой и белой розы» война, 8 «гугенотских»… Ну а что успели, дорвавшись до гашетки, апологеты «братства» в его национальном (фашизм) и интернациональном (коммунизм) исполнении, ещё из памяти не выветрилось.

Вопрос о войне — частный и крайне настойчивый вариант общего вопроса: зачем смерть и беды? В «Махабхарате» бог наставляет собеседника, опасающегося идти в сражение, дабы не погубить родственников: «все эти люди давно убиты мной»; иди, делай дело кшатрия (воина). То есть война, согласно индийской священной книге — нормальная часть танца жизни и смерти в мире. А благословение Эсаву, прародителю европейской и в частности христианской цивилизации: «мечом своим будешь жить» исполнилось так буквально, что вся история приобрела красноватый оттенок.

Война — уполномоченный посланник смерти, духовный покровитель которой — ангел Эсава. Он, кого новомодные религии почитают «противником Б-га» — на самом деле один из 6 высших ангелов. Не случайно в день, когда сотворены смерть и зло, Всевышний произнёс: «очень хорошо» — простое «хорошо» каждого дня получило достойное завершение. Во втором благословении главной молитвы мы именуем Вседержителя: «Царь умерщвляющий, оживляющий и дарующий спасение». Согласитесь, несколько странно — и превосходная степень о зле, и начало титула с «умерщвляющий»…

Говорят мудрецы: «если донимает тебя дурное начало, приведи его в дом учения; недостаточно: прочти «Шма», мало — напомни о дне смерти». Уточняет комментатор, что ради полноценного эффекта ступени должны быть пройдены именно в таком порядке: изучать Тору, осознать единственность Творца — и лишь тогда весть об окончании земного маршрута даст силы не впасть в депрессию, но преодолеть внутреннюю склонность ко злу.

Римляне ограничились momento mori, “помни о смерти» — и быстро дошли до морального распада, буквального скотства империи. Но философы их были людьми неглупыми — что они имели в виду?

Позвольте предположить: на фоне реальной, а не гипотетической умозрительной смерти те игры, в которых мы проводим большую часть земного срока, теряют значимость. Тут всё всерьёз — и опасность, и героизм, и подлость, и молитва… «В окопах не атеистов» — не фигура речи, а солдатский опыт. Одни становятся суеверными, другие — верящими. К молодому раввину после особо крутого боя подходили сослуживцы: «Ави, дай надеть тфиллин». Приняв решение о начале войны с Ираном, израильский кабинет министров, большинство в котором кипу отнюдь не носят, разделил меж собой 150 псалмов книги Теиллим — и пока тексты древнего воина Давида и соавторов не завершены, приказ лётчикам не отдавался. Могу представить, с какой каваной (намерением и вниманием) прочитаны тексты! На фоне смерти и у жизни иной привкус.

То — не пушкинское «Есть упоение в бою, и бездны мрачной на краю, и в разъярённом океане…», но — осознание настоящего расклада сил во вселенной. К сему принуждает ставка в игре «война». Как минимум это есть жизнь, то есть — всё.

Конечно, инстинкт самосохранения подбрасывает в кровь струю, силы организма мобилизуются, взвинчивая градус аффекта… Но значимей иное: одна из величайших сил бытия — смерть — подходит на расстояние вытянутой руки. Редко человек соприкасается с такой мощью; особое состояние духа, нервов и ферментов даёт столь значимый эффект, что для некоторых становится настоящей наркозависимостью. Уменьшенное её подобие — предельная концентрация и эмоциональная насыщенность в борьбе на высшем шахматном уровне, мне хорошо знакомые; когда работают основные инстинкты, угроза королю воспринимается как угроза жизни. При всей моей категорической нелюбви ко всему военному, не могу не посочувствовать тем несчастным, кто, побывав в жерле вулкана, не способен остановиться и алчет «соразмерных ощущений». Отсюда берутся ландскнехты, разведчики, спортсмены-экстремалы…

Но не это суть. Творца называет «Владыкой войн», «Мужем брани»; и Он, и выступающий как бы Его противником ангел представлялись глазам пророков то убелённым старцем, то — могучим бойцом. «В ярости ниспровергаешь Ты восстающих на Тебя». Не президенты объявляют и не маршалы решают войну — а Он. Посмотрите, как бессильна была 7 октября великолепная израильская армия — в день, когда «Б-г отвернулся»…

Борьба полноценная, «не на жизнь, а на смерть» впечатана в основы нашего существования; ради неё в нас и в человечество в целом заложены «доброе» и «злое» начало.

Ненависть (малая смерть): «сошла в мир, когда Тора сошла в мир» (Синай — от «сина», ненависть). «Связанные вместе меч и книга спустились с небес» (плагиат: эмблема Аль-Кайды).

Предельное проявление ненависти — страсть любой ценой, пусть даже ценой своей гибели уничтожить ненавистное. Здесь корневая энергия Амалека; нацисты доказали «чистопородность», когда в конце Мировой направляли остававшиеся силы не в бой, а на истребление концлагерей; и уж тем более не пытаясь выторговать себе жизнь, откупившись ещё живыми узниками.

Конечно, война — зло. Но зло даёт возможность выбора между собой и своим антиподом, даря нам свободу. Оттого при достойном выборе — вечную заслугу. Изначально пасук из Пророков, с которого утром мы начинаем благословения перед «Шма», звучал так: «творящий свет и производящий зло» (дабы не травмировать молящихся, произносим: «делающий тьму»). Так как же говорит Ирмиягу: «из уст Творца не исходят добро и зло»?

Ответ очевиден. В Торе Б-г напоминает: «Добро и жизнь положил Я перед тобой, смерть и зло. И выбери жизнь!». То есть: «Я — Б-г жизни; прими Мой Закон, приблизься. Или — отвергни и окунись во смерть и зло». В войну как основу отношений народов, в атеизм, распущенность, стремление к власти, в злобу и абсурд.

Уверен, если бы у власти в государстве Израиль были не генералы, а мудрецы, они нашли бы иной, менее кровавый и болезненный способ устранить угрозу монстра, подчинившего своей демонической власти культурный иранский народ. Монстра, принявшего на вооружение самую экстремистскую трактовку отнюдь не безупречной религиозной системы; режима, расходующего ресурсы на тотальную войну с нами и с «нормальным» миром. Но все эти решения находятся, увы, за пределами генеральской ментальности.

Хотя — не есть ли это заповеданное «стирание Амалека»?

Почти непрерывная череда войн Израиля возвращает к мысли рава Зоненфельда о необходимости постепенного устройства еврейского государства через духовные и дипломатические усилия. Ибо: «не может полноценно существовать государство во вражде с соседями». Убийство 30 июня 1924 Авраамом Техоми «министра иностранных дел старого ишува» доктора Де Гана отсекло сию возможность… А возвращение народа к Торе — её оживляет.