Картины о Холокосте

Исчезнувший мир

Израильский и еврейский по духу художник Алекс Левин долго шел к теме, к которой многие мастера не решаются прикасаться всю свою творческую жизнь. И это объяснимо. Казалось бы, что об этом все уже сказано. Что может быть ярче, чем фотодокументы той эпохи: фотографии людей за колючей проволокой, горы женских волос, рельсы, ведущие к воротам Освенцима…

Но Алекс решился. Посмотрим, что у него получилось.

Композиция этой картины требует хотя бы минимального знания еврейской истории. Но даже тот, кто вообще не знаком с ней, узнает изображение Моисея, созданного великим мастером эпохи Возрождения. Но Алекс изобразил Моисея с желтой звездой узника гетто.

Возможно, это приговор европейской цивилизации, в которую так были влюблены многие цивилизованные евреи несколько веков подряд. Ради этого они уходили из гетто, бросали свой народ, покупали, путем крещения, как например Генрих Гейне, “входной билет в европейскую культуру”. Но эта культура, в середине самого цивилизованного века, предала их, предала и не защитила.

Но почему великий Моисей не защитил себя и свой народ, почему позволил загнать себя и своих собратьев в гетто и концлагеря? Почему в XX веке не нашелся свой Моисей, который вывел бы евреев, в нужное время, из европейского Египта в Землю обетованную?

Цена этого обоюдоострого провала, этого двойного поражения, слишком велика. Кто вернет на еврейские субботние столы праздничные светильники, которые, на картине Алекса, вдруг стали похожи на трубы газовых камер?

Кто вернет скрипке музыканта, а ребенка – потерянной им кукле со звездой Давида? Вещи пережили их владельцев… Кажется, что художник хочет повернуть вспять время, уничтожить рельсы, ведущие в Освенцим, рельсы, которые почему-то пожалела авиация союзников…

И лишь буквы еврейского алфавита на этой картине остаются живыми. Игрушечные буквы, которые дарили детям, приходящим в хедер. Их смазывали медом, чтобы учение Торы выглядело для малышей слаще. Эти буквы ушли тоже в вечность, но потом вернулись.

Они вернулись в книги израильских школьников, они сияют у входа в синагоги и на витринах модных магазинов, из них сотканы слова израильского гимна “Ха-Тиква” (“Надежда”). И из них по-прежнему можно сложить бессмертные слова, которые повторяют евреи всего мира: “Шма, Исраэль!” (Слушай, Израиль, Бог наш един!”. И так будет всегда!

Дорога в ад

Это картина о вере и ее границах. О том, что вера и молитва, традиции, которым евреи следовали десятки веков, не уберегла их в годы Всемирного пожара.

Синагога рушится, менора вновь вырвана с корнем из святилища. Мы понимаем, благодаря этой картине, как верно сравнение меноры с деревом – Древом жизни из райского сада, Древом познания добра и зла, родословным древом.

Великие мудрецы выглядят беспомощными, их лица и лица их учеников, лица их жен и детей уже неживые. 70 лет назад многим казалось, что еврейского народа и его культуры уже нет и никогда не будет…

Врата ада открываются там, где должна быть вершина святости – в Ковчеге, где хранятся Свитки Торы. Моисеевы скрижали – символ морали и мировой цивилизации – вот-вот рухнут, потому что попраны все основы добра и справедливости, нацисты вонзают в тела стариков, женщин и детей кинжалы со свастикой, на которых готической вязью выведены слова “С нами бог!”.

Так где же Бог, за кого Он!!? Такой непростой вопрос и, возможно, неразрешимый для кого-то вопрос ставит художник перед теми, кто смотрит на его картину.

Не давая прямого ответа, Алекс находит место на своем полотне для маленькой современной девочки в бело-голубом платьице, ее темные курчавые волосы свободно ниспадают на плечи, она пришла из нашего нынешнего мира, где есть государство с флагом тех же цветов, что и платье этой девочки. Она смотрит на давно погибших людей, и мы понимаем, что речь идет о “картине в картине”.

Присутствие этого ребенка на полотне – свидетельство того, что враги никогда не смогут победить наш народ. Не смогут, потому что мы не только выжили, но и помним о том, что было и рассказываем об этом детям. Пусть им будет тяжело на это смотреть. Но о Холокосте надо знать, чтобы он не повторился!

Украденное детство

Вернуть в этом мире можно все, точнее почти все – деньги, славу, почет, любимого человека, можно даже поправить пошатнувшееся здоровье. Но нельзя вернуть время. Особенно, если речь идет о детстве.

Детство еврейского ребенка всегда было особенным, даже если он воспитывался в “цивилизованной” европейской стране. В любой семье хранились “предметы культа”, фотографии дедушки-раввина, благочестивых бабушек в косынках и чепцах.

Эти люди казались милыми, но несовременными – до тех пор, когда пророчества из их книг, предсказания краха, если евреи окончательно уйдут от своих традиций, не начали сбываться.

На полотне художника небо каменеет и разваливается — как потолок квартиры, в которую только что упала бомба. Земля – милая земля уютной Европы — становится каменной и расползается под ногами. Символ уюта – детская кроватка и игрушки – повисают над пропастью и игрушечный паровоз, кажется, вот-вот отправится к воротам с надписью “Труд делает свободным!”.

И лишь плотная и устойчивая связка книг, которая находится на заднем плане картины, неожиданно возвращает надежду. Все ли эти книги прочитаны, все ли предначертания из них познаны?

Ведь мудрецы предупреждали о Катастрофе, говорили о том, что благополучие в странах изгнания не может быть вечным. Их не послушали, хотя те, кто выжил, вернулись в еврейскую страну и возродили ее…

И все те же еврейские буквы – на этот раз на детских кубиках, и вечный “алеф”, обозначающий истину (“эмет”), не дает забыть о том, что правда победит всегда!

Полет из Освенцима

Первый израильский космонавт Илан РамOн – сын евреев из Восточной Европы, переживших Освенцим, погиб при крушении космического корабля недалеко от земли. Он взял в свое первое и, как оказалось, последнее космическое путешествие рисунок мальчика из гетто Терезин (Терезиенштадт). На этом рисунке была изображена космическая ракета.

Космические масштабы трагедии Освенцима требуют космического ответа. Иначе не может быть, говорит нам автор полотна.

Лагерная роба улетает ввысь и девочка на картине (или большая ожившая кукла) предстает перед нами в свадебном платье. Свадьба – символ жизни и продолжения рода, но картина пропитана черными красками смерти и разрушения.

Фантасмагория пепла и полета, космоса и вечности пересекаются, как и в реальной жизни. Но посыл картины – не смерть, а жизнь. Жизнь, в которой мы не можем забывать совсем еще недавнюю, в космическом масштабе, трагедию.

Лестница, в которую превращается гриф музыкального инструмента на полотне художника – это, безусловно, лестница патриарха Яакова. Он видел ангелов враждебных народов, которые поднимаются и опускаются по этой лестнице, но последний ангел – ангел Эсава, предка народов Европы, остался на высоте.

Яаков-Исраэль испугался и не поднялся по этой лестнице. “Не бойся, Яаков!”, — сказал Всевышний, и эти слова обращены к нам, евреям современной эпохи. Мы не должны ничего бояться. Эта наша Лестница в небо!

Художник Алекс Левин — давний друг газеты «Еврейский Мир», предоставил этот материал специально для наших читателей. Вы можете ознакомиться с его творчеством на сайте artlevin.com.

Безответная молитва

Плод граната – символ изобилия и благополучия на еврейском столе в праздник Новолетия (Рош ха-Шана). На картине художника он превращается в печи крематория. Это жестокая правда, о которой не уйти. Перед тем, как уничтожить, евреев грабили, и отнятое у них богатство шло на усовершенствование нацистской машины уничтожения.

Еврейский новый год – это День суда. Гитлеровцы предпочитали проводить наиболее страшные акции в это время, в Бабьем яре евреев убивали в День Искупления грехов (Йом-Кипур).

Холокост — это не только гибель миллионов людей, это еще и война идеологий. Чья истина сильнее? Почему евреев не спасли скрижали Завета и шофар? Может быть, они вообще не нужны, ведь Бог “не отвечает” на молитвы?..

Но что-то все же маячит вдалеке, какое-то дерево, парящее в воздухе. Дерево – это символ жизни, символ веры и райского сада. Куда оно летит, где обретет почву для себя.

Наверное, все же, в той стране, где уже во время Холокоста евреи жили на своей Земле. Земле, которую они смогут защищать, защищать своих детей, свои семьи, живущие на ней.

И, скорее всего, мы видим именно гранатовое дерево! А гранат – один из пяти святых плодов Земли Израиля…

У тех, кто сморит картины художника, может возникнуть вопрос: зачем ворошить прошлое, пробуждать тяжелые воспоминания и негативные эмоции? Ответ прост: Холокост не является перевернутой страницей истории. Есть руководители стран, которые утверждают, что Катастрофы еврейского народа не было, но при этом говорят о том, что у миллионов “сионистских оккупантов” нет права на жизнь.

Еврейские кладбища и синагоги оскверняют по всему миру, в том числе и в странах Запада. Ненависть к евреям не исчезла и нужно ежедневно помнить, к чему это может привести. Помнить во имя памяти мертвых, но еще больше — во имя мирного будущего живых!