Свидетельства еврейских беженцев российско-украинской войны

Фото предоставлено автором М.Гольдом

Впервые после Второй мировой и создания Государства Израиль десятки тысяч еврейских беженцев появились в самом сердце Европы. Их кровь, разумеется, не краснее крови других. Однако официальными целями российской «спецоперации» были объявлены денацификация и защита русскоязычного населения. Поэтому особенно показательны истории украинских евреев, чьи жизни были разрушены «освободителями от нацизма». Эти люди представляли собой объект двойной «заботы»: и как евреи (для которых нацизм — эквивалент абсолютного зла), и как русскоязычные. И именно им посвящен проект Exodus-2022, в рамках которого собрано около 150 свидетельств, частично уже опубликованных: https://exodus-2022.org/testimonies-ru

Представляем вашему вниманию свидетельство Виктории из Харькова (Виктория -владелица туристического агентства), рассказывающей, почему русскоязычный город не встретил россиян цветами.

Руководствуясь израильским опытом, прятались в тамбуре

О войне мы узнали в пять утра — с первой бомбой, упавшей недалеко от нашего дома. Растолкала мужа, говорю: война началась. Он бросился заправлять машину, а я собирать вещи. Все на нервах — бомбили сильно, окна дрожали. Мы живем недалеко от российско-украинской границы, поэтому перебрались в квартиру брата — в центр города. Все было видно и слышно, но, слава Богу, ничего не долетало. Развозили в подвалы еду из своего кафе, потом у брата все выгребли, у него тоже есть заведение. И продукты не пропали, и люди голодными не остались.

Сами в подвал не спускались, а, руководствуясь израильским опытом, прятались в тамбуре. Досиделись до первых групп русских диверсантов. Вскоре начались авианалеты и, осознав, что любая бомба может стать «нашей», решили не испытывать судьбу. Из Харькова выехали 3 марта относительно легко. Ну, как легко… Муж переживал, что должен спасать детей и не может защищать родной город. От Умани до Винницы добирались почти двое суток — однажды, когда заправляли машину, над нами пролетел самолет. Через несколько часов узнали, что разнесли аэропорт Винницы, и одна из бомб упала как раз на колонну машин.

В Харькове остались родители — они отказались ехать. А нас приняла община консервативного иудаизма «Авив» в Черновцах. Я еще в Румынии успела поволонтерить — как переводчик и координатор помогала украинским беженцам. Среди них встречаются люди с серьезными заболеваниями, матери с детьми, никогда не бывавшие за границей — они испуганы, но, услышав знакомую речь, сразу успокаиваются. Сейчас поток уменьшился, и я вернулась в Черновцы. Иногда спрашивают, почему русскоязычный Харьков не встретил россиян цветами. С одной стороны, к нам много лет приезжали из приграничных областей России, главным образом, из Белгорода — скупались в Барабашово (рынок в Харькове, один из крупнейших в Восточной Европе, — М.Г.). С другой, в 2014-м году Харьков стал принимать беженцев из Донбасса, лично я помогала многим выезжать за границу. С тех пор в городе возникло множество общественных организаций, прообраз теробороны. Многие постоянно ездили на Донбасс, помогали ВСУ, собирали деньги на каски, бронежилеты, ремонтировали БТР. А кроме того, харьковчане — большие патриоты своего города. В первый день войны на призывные пункты пришли десятки тысяч добровольцев, на второй день — столько же. На третий день их уже не пускали — не хватало амуниции. При этом 40% горожан говорят на русском языке, так исторически сложилось…

Некоторые россияне просят прощения

Бизнес друзей начал страдать еще с 2014 года, многие принципиально отказывались работать с Россией. А о том, что сейчас (в 2022 году, — М.Г.) происходит, можно долго рассказывать. Мой брат потерял свой большой двухэтажный дом в Циркунах, откуда шло наступление россиян. Они установили там российский флаг, заходили в дома, грабили, вывозили людей в Россию. Мы знаем об этом, поскольку везде стояло видеонаблюдение, все зафиксировано — депортация, мародерство и грабеж, и даже последующий залп из «Градов» по этим домам. Созвонились недавно с друзьями, живущими за зданием областного совета, не хотим уезжать, говорят… Через час звонок — у нас уже ничего нет, ни квартиры, ни машины — все потеряли при обстреле. Приятели помогли, вывезли их в Ивано-Франковск. И таких историй немало.

Знакомые из России, понимающие ситуацию, просят прощения. Но далеко не все. У моей родственницы муж из Санкт-Петербурга — они вместе сидят в подвале, он звонит матери, и та спрашивает, как дела. Мужчина отвечает: мол, прячусь от бомб в подвале. Ты шутишь, не может этого быть, — говорит мама. В самом Харькове тоже есть люди с пророссийскими настроениями. Недалеко от нас живет молодой человек, у его дома воронки от бомб, в квартире уже нет ни окон, ни дверей, но осталась машина. В этот район гуманитарка не доходит, мы его просим съездить на склад, привезти людям продукты. Не могу, — говорит. Почему? Потому что все, кто занимается гуманитарной помощью — нацисты, они меня убьют. И эвакуироваться на западную Украину не хочет — там тоже все нацисты. Более того, он уверен, что это нацисты обстреливают его дом, а русские пришли его от нацистов спасать… Учился и работал в Британии, между прочим, прожил там много лет.

Материал подготовлен главой проекта Exodus-2022

Михаилом ГОЛЬДОМ