Чисто бостонское убийство

— Следы? Это Холмс расспрашивает Мортимера.

— Следы? Мужские или женские?

Доктор Мортимер как-то странно посмотрел на нас и ответил почти шёпотом:

— Мистер Холмс, это были отпечатки лап огромной собаки!

Конан Дойл

В добротном детективе ошеломляющая, хорошо сплетённая тайна держит читателя в напряжении до последней страницы увлекательного повествования. В его сюжете есть секреты внутри секретов, и каждый раз, когда мы думаем, что уже всё поняли, нам открывается что-то неожиданно новое, кардинально меняющее не только первоначальные оценки, но и сам вектор нашего мышления, открывая внутренний, глубинный и потаённый смысл произошедшего.

Вот такой, только реальный и ещё незавершённый детектив пишется прямо сейчас или, точнее, разворачивается на наших глазах в Кентоне, городке, расположенном примерно в 20 милях к югу от Бостона. Он начался в поздний январский вечер 2022 года. К той ночи ожидался снежный шторм, и

метельный ветер уже вовсю гулял по пустынным улицам вымершего бостонского пригорода. Снег ещё только начал падать, когда Джон О’Киф и Карен Рид в пятницу, накануне выходных, около 11 часов вечера вошли в гриль-бар Waterfall на Вашингтон-стрит. До этого они провели вечер в другом популярном местном пабе, были слегка навеселе и пребывали в хорошем настроении. О’Киф, 46-летнй бостонский полицейский, жил в Кентоне вместе с племянником и племянницей, которых взял к себе после смерти их родителей. Дети ласково называли его Джей-Джей. Последние несколько лет он поддерживал близкие отношения с Карен Рид, аналитиком акций и адъюнкт-профессором Университета Бэнтли. Она проживала неподалёку отсюда в Мэнсфилде, но большую часть времени проводила у Джона, помогая ему с детьми-подростками.

В баре Джон заметил своих знакомых, к которым они сразу же присоединились. За столиком, на возвышении рядом с оркестром, сидел сосед О’Кифа, член городского управления Крис Альберт, его брат Брайан Альберт — тоже, как и Джон, офицер бостонской полиции, который возглавляет подразделение по задержанию беглецов, и невестка Брайана, Дженнифер МакКейб. Все они выросли в Кентоне, городке среднего класса с населением около 24 тысяч человек, где жизнь семей и социальный календарь часто диктуются школой и занятиями спортом по выходным. Той ночью, когда на город накатывался долгий январский буран, у родителей, заполнивших бар, было приятное предвкушение того, что предстоящий снежный день избавит их от типичной субботней рутины по доставке детей на спортивные мероприятия. Пока играл оркестр, настроение у всех сидящих за одним столиком было праздничным и, как бывает в подобных случаях, оживлённо-приподнятым. Никто не спешил, О’Киф пил пиво и заказывал коктейли, а Рид предпочитала водку с газированными напитками. Когда часы пробили полночь, и заказы уже не принимались, Брайан Альберт объявил, что направляется домой, чтобы выпить пиво с сыном по случаю его дня рождения и предложил всем к нему присоединиться. Джон хотел, чтобы вечеринка продолжалась, но Карен, уже изрядно уставшая, не проявила интереса к ещё одной попойке. Ей хотелось поскорее лечь спать, но, уступая своему бойфренду, она, в конце концов, согласилась подвезти его к двухэтажному особняку Брайана Алберта.

Уходя из бара, Джон захватил с собой последний стакан с недопитым коктейлем и, надвинув на лоб свою бейсбольную кепку, чтобы её не сдул сильный ветер, нетвёрдой походкой подошёл к автомобилю и забрался внутрь чёрного «Лексуса», принадлежащего Карен Рид. Она сидела за рулём, а он ввёл адрес — Фервью-роуд, 34 в Wase. Когда они подъехали к дому Брайана, О’Киф вышел из машины, а Рид отправилась отсыпаться.

Несколько часов спустя, около 4:30 утра, по словам Рид, она проснулась одна, в той же одежде, что и накануне вечером, на диване в доме Джона, но его нигде не было. На её звонки он не отвечал. Её беспокойство усиливалось и, несмотря на ранний час, она решила позвонить Дженнифер МакКейб. Номера её телефона у неё не оказалось, и она, уже в панике, разбудила племянницу Джона, которая дружила с дочерью Дженнифер. Та ответила, что понятия не имеет, где Джон. Тем временем Рид позвонила давней подруге её бойфренда Керри Робертс, которая также живёт в Кентоне. Ни одна из женщин не могла сообщить о нём ничего нового. Прошёл ещё долгий час пока Рид, МакКейб и Робертс встретились у дома МакКейб, чтобы вместе отправиться на поиски О’Кифа. Погода не располагала к быстрой езде. Пока машина угрожающе медленно тащилась по предрассветным

улицам Кентона, снег, не переставая, танцевал и кружился перед ними. В свете ярко включённых фар он казался багровым. В другой ситуации можно было бы полюбоваться ночными пейзажами, которыми славится Новая Англия, но всем было не до этого. Стрелка, показывающая температуру на улице, опустилась до 18 градусов по Фаренгейту, когда они, наконец, подъехали туда, где Карен в последний раз видела своего парня. Около дома по адресу Фэрвью, 34 она заметила слегка покрытую снегом лежащую фигуру Джона. Рид с криком бросилась к нему, упала на колени рядом с ним и лихорадочно счистила снег с его тела. Затем подняла его рубашку и легла на него, пытаясь согреть его, делая ему искусственное дыхание «рот в рот». Робертс, подбежавшая к Джону, очистила снег с его лица, оно всё было в крови, а правый глаз почернел и опух. Он лежал без головного убора, а на одной его ноге не хватало кроссовки Nike. МакКейб достала из машины приготовленные одеяла и после этого набрала номер срочной помощи 911. Звонок был принят в 6:04 утра. Скорая помощь доставила О’Кифа в медицинский центр «Добрый Самаритянин» соседнего Броктона. В 7:50 утра врачи констатировали его смерть.

Спустя три дня к Рид постучал сотрудник полиции Массачусетса Майкл Проктор, давний житель Кантона, который руководил расследованием гибели бостонского полицейского. Он вошёл вместе со своим помощником. Сам дом был окружён дюжиной полицейских, прибывших на шести машинах. Детективы сообщили, что она подозревается в убийстве Джона О’Кифа, которого сбила на своём «Лексусе».

Они надели на Карен Рид наручники и отвезли в тюремную камеру

массачусетской полиции Блу-Хилла. Там она провела ночь, а утром её доставили в камеру предварительного заключения в здании суда Стоутона. Стоя по разные стороны тюремной решётки, она и её адвокат Дэвид Яннетти просматривали обвинительные документы. Судмедэксперт отметил рану на задней части головы и переломы черепа, несколько кровавых ссадин на плече и правой руке О’Кифа, два опухших чёрных глаза, небольшой порез над правым глазом, повреждённый нос. Он постановил, что причиной смерти стали «тупые травмы головы и переохлаждение». В этих документах были представлены и показания свидетелей. Так, МакКейб ссылается на слова Рид, которая сказала, что они с Джоном подрались, и что она не помнит, как после бара отвезла его на вечеринку на Фэрвью, 34. Согласно показаниям Робертс, Рид была настолько пьяна в ту ночь, что не помнила ничего из прошлой ночи, и в то утро всё ещё выглядела изрядно пьяной. Она также уведомила полицию, что прежде, чем они обнаружили тело О’Кифа, Рид показала им свою треснувшую правую заднюю фару, сказав, что понятия не имеет, когда она её разбила.

Полицейские, осматривавшие место происшествия, нашли осколки разбитого коктейльного стакана и зафиксировали многочисленные пятна крови на снегу. Специальная группа реагирования на чрезвычайные ситуации Массачусетса (SERT), прибывшая позднее, обнаружила и кусочки пластика — два красных и один прозрачный, соответствующие сломанной задней фаре на «Лексусе» Рид.

Принимая во внимание собранные доказательства, полиция и прокуратура пришли к выводу, что Рид, находясь в состоянии алкогольного опьянения, дала задний ход и ударила полицейского своим внедорожником, после чего покинула место происшествия.

Как только Рид и её адвокат в камере предварительного заключения прочитали собранные против неё доказательства, судебный пристав отвёл её в окружной суд Стоутона, где семья О’Киф, десятки его друзей и коллег — бостонских копов, включая начальника бостонской полиции — все они в форме, — заполнили зал суда. По другую сторону прохода мать Карен молилась, когда судья предъявил её дочери обвинение в непредумышленном убийстве. Всё было против неё, но Рид не приняла это обвинение и своей вины не признала. Она была отпущена до следующего заседания суда под залог в 100 тыс. долларов.

По дороге домой после предъявления обвинения Яннетти перезвонил своему информатору, который ранее звонил в его офис. Мужчина с хриплым голосом, который первоначально назвал вымышленное имя, оставил ему поразительное сообщение: «Ваша подзащитная невиновна. Джона избили Брайан Альберт и его племянник. Ему сломали нос, а когда О’Киф не пришёл в себя, Брайан и федеральный агент выбросили его тело в снег перед домом».

Получив такое сообщение, он вновь, уже в который раз, перебирал в голове тех, кто присутствовал на вечеринке в тот вечер. Брайан Альберт, домовладелец, был известным бостонским полицейским. Недавно ему был посвящён весьма лестный сюжет в программе TNT Boston’s Finest. Помимо его жены и Дженнифер, там также находился и офицер федеральных правоохранительных органов Брайан Хиггинс, специальный агент Бюро по контролю за алкоголем, табачными изделиями, огнестрельным оружием и взрывчатыми веществами, с которыми О’Киф и Рид поддерживали хорошие отношения. О присутствие племянника Брайана (сына Криса Альберта) ничего не было известно, да и были ли полученные им сведения о нём достоверны — адвокат его информатора вскоре опроверг утверждения своего доверителя. Что-то не складывалось в этой истории. Яннетти не покидала мысль о том, что он участвует в деле, где неизвестных гораздо больше, чем ему представлялось, и то, что он знает далеко не всё, что произошло 29 января 2022 г. на Фэрвью, 34.

Адвокат обратился за помощью к частному детективу, который, прежде всего, пытался отыскать чёрную кроссовку и бейсболку О’Кифа, пропавшие с места преступления. Он, дом за домом, обходил всех соседей, но никто из них их не видел — важные улики исчезли совершенно бесследно. Полицейские, осматривавшие место происшествия и подобравшие там мелкие осколки стекла, не заметили большую чёрную кроссовку. Причина такой «невнимательности» могла только одна — её там не было. Нельзя пройти мимо простого вопроса: почему же их всё-таки не заинтересовало отсутствие у потерпевшего обуви, и это в разгар зимы, в снегопад и ночной холод? Получается, что человек выходит из машины и, идя по снегу, перед тем как войти в дом, решает перед самым входом сбросить свои кроссовки,

но, поразмыслив на морозе, снимает только одну из них. Если даже допустить, что он сошёл с ума и поступил именно так, то чёрная, заметная на снегу, кроссовка должна броситься в глаза, быть где-то рядом с ним, но её не было. В спортивной обуви удобно ходить, но сама она всё-таки, не ходит. Её кто-то взял или, что более вероятно, она могла всё ещё находиться в другом месте: там, где и было совершено преступление.

Ошибиться в значимости таинственно пропавшей улики невозможно, но в следственных документах этот очевидный пробел, имеющий важное, если не решающее значение, не только не объяснён. Он, возможно, в расчёте на то, что столь существенный прокол останется незамеченным, нигде не упомянут. Все эти необъяснимые и странные обстоятельства не на шутку насторожили Яннетти. Он задумался о возможности того, что, выгораживая истинного преступника, его подзащитную умело подставили.

Вскоре эта рискованная и зловещая теория произошедшего стала приобретать всё более отчётливые очертания. Не прекращая обходить дома жителей Кентона, частный детектив разговорился с Томом Битти. Словоохотливый собеседник, невзначай, но, к слову, упомянул нечто ошеломляющее.

Его дочь, проводившая много времени с племянником Брайана Альберта Колиным Альбертом, сказала ему, что Колин присутствовал на вечеринке в доме 34 по Фэрвью-роуд в ту ночь, когда погиб О’Киф…

Это известие не только подтверждало сообщение информатора Яннетти, но бросало мрачную тень на всё расследование, направленное на обвинение Карен Рид в громком убийстве. Присутствие Колина Альберта в ту трагическую ночь, словно по договорённости, было скрыто всеми (!) свидетелями по этому делу и не упоминалось в следственных материалах. Сам же Колин никогда не был допрошен…

Фото: samsebeskazal.com

Когда Карен услышала о Колине, она вспомнила, что весной 2020 года у Джона ночью сработала домашняя охранная сигнализация, и он выскочил из постели. Она последовала за ним. На фронт-ярде, как у себя дома, расположился Колин Альберт и несколько его разгорячённых друзей. Увидев О’Кифа, Колин цинично «послал его на х…». «Убирайтесь все отсюда», — потребовал Джон. На следующее утро они увидели груду пустых банок пива Bud Light, демонстративно разбросанных у входа в дом Джона. Между ними была какая-то вражда, истоки которой она не знает, как не знает, пересекались ли они друг с другом после той ночной перепалки.

Вскоре появился ещё один ключик к разгадке этого таинственного дела. В офисе Яннетти, куда Рид пришла вместе со своим отцом Уильямом, она впервые увидела фотографии тела О’Кифа, которые сделали полицейские, прибывшие к дому Брайана Альберта. Она вспоминает, что едва могла перевести дух, ожидая пока лифт спустится обратно в вестибюль, и разрыдалась. По её словам, это выглядело так, как будто кто-то «выбил из него всё дерьмо». Когда они возвращались домой по 93-й дороге, Рид позвонила матери и описала странные травмы на руке Джона. Её мать предположила, что эти раны могло нанести животное, и поинтересовалась, есть ли у Альберта собака? «Да, — ответила Карен, — немецкая овчарка…».

Вскоре подоспела ещё одна новость, которая ещё больше озадачила Карен. Её навестил приятели, которые давали показания перед большим жюри по этому делу вместе с другими людьми, связанными с трагической историей, потрясшей весь город. От них она узнала, что Майкл Проктор, ведущий детектив по этому делу, отвечая на вопрос присяжных, упомянул, что хорошо знал членов семьи Альберта на протяжении много лет.

Когда гости ушли, она открыла общедоступную страницу Проктора в Facebook. Это привело её к аккаунту его родной сестры. Она просмотрела сотни семейных фотографий, и к утру нашла то, что искала. На фото, сделанном на её свадьбе, много лет назад, в узком кругу ее ближайших родных, включая Майкла Проктора, стоит и совсем юный Колин, который держит обручальное кольцо невесты. Были ещё несколько красноречивых снимков, на которых родители Майкла Проктора в разные годы сфотографированы с семьёй Колина Альберта. Все эти свидетельства не оставляли сомнений в том, семьи Альбертов и Прокторов на протяжении десятилетий связывали близкие отношения.

Даже, если допустить, что Майкл Проктор ангел, мог ли он быть объективным, расследуя дело, которое напрямую затрагивает интересы его давних и близких друзей? Рид была потрясена тем, что до тех пор, пока его не спросили о том, знал ли он лично это семейство, Проктор не сообщал ни прокуратуре, ни своему непосредственному полицейскому руководству Массачусетса о своих связях с семьёй Альбертов и неизбежном при этим конфликте интересов. А ему, без сомнения, следовало это сделать. Выразимся более определённо: он скрыл, что сам, по сути, является, по крайней мере потенциально, стороной, вовлечённой в эту историю. Может ли такой следователь оставаться объективным — это, конечно, вопрос. Очевидно же было одно, следствие ведёт человек, который уже изначально показал свою способность или даже готовность идти на, казалось бы, «незначительные» или «мягкие» манипуляции, скрывая свои давние и тесные узы с одними из участников расследуемого им дела.

Её тревожное ощущение сменилось подозрениями в том, что под руководством Проктора следствие, обвиняет её, выгораживая настоящего убийцу.

Чувствуя себя в ловушке, она решила усилить свою юридическую защиту и обратилась к известному адвокату по уголовным делам в Лос-Анджелесе Алану Джексону, который защищал Кевина Спейси и Харви Вайнштейна. В коротком электронном сообщении ему она написала только одну фразу: «Убийство бостонского полицейского», и Джексон сразу откликнулся. Вскоре после этого Рид, её отец и Яннетти подключились к конференцсвязи с Джексоном, который уже получил результаты вскрытия О’Кифа. Когда Яннетти кратко изложил суть дела, Джексон прервал его: «Какого чёрта они говорят, что он получил эти травмы? Синяки под глазами Джона, травмы головы с обоих сторон и характер травм на его плече и руке говорили, что он не был сбит машиной, а был крепко избит и к тому же подвергся нападению собаки».

Совместно изучив следственные документы, защитников Карен Рид поразило то, как небрежно Майкл Проктор зафиксировал в них время буксировки «Лексуса» из дома её родителей в Дайтоне. Этот следователь отметил, что прибыл туда в 4:30 дня и отбуксировал её машину 5:30. Однако, записи камер видеонаблюдений, до минуты совпавшие с отчётом городской полиции, свидетельствуют, что время, указанное Проктором, было ложным: её «Лексус» на самом деле был отбуксирован в 4:12, а не в 5:30, как он указал с «точностью» настоящего криминалиста. О случайной описке не могло быть и речи: все три указанные им цифры, были неправильны. Это, искусственно созданное, 78-минутное несоответствие, как утверждают адвокаты, давало ему достаточно времени, чтобы разбить фары на машине Рид и забросить их осколки на Фэрвью-роуд, 34, чтобы команда SEPT нашла их, когда прибыла на место убийства в 5:45. Это объясняет и то, почему городские полицейские, прибывшие раньше и нашедшие там осколки коктейльного стакана, не заметили там ни одного осколка разбитой фары — они появились уже позднее — только после изъятия «Лексуса» и, подчеркнём, после повторного (!) исследования места происшествия.

После «незначительных» проступков, когда следователь Проктор утаил свои особые, практически родственные, отношения с семьёй Альбертов, он, фальсифицируя время отбуксировки «Лексуса» Карен Рид, похоже, решился уже и на должностной подлог.

— Сторонники Карен Рид собираются у здания Высшего суда округа Норфолк перед ее выступлением в сентябре..aussiedlerbote.de

Команда адвокатов обнаружила ряд подозрительных деталей, которые подкрепляли и поддержали их альтернативную теорию. Брайан Альберт, сразу же после убийства О’Кифа немедленно избавился от своей немецкой овчарки Хлоя. Прожившая у них в семье семь лет, она таинственно исчезла. Он столь же быстро продал свой дом.

В сентябре 2023 г. судья Верховного суда штата предоставил защите доступ к телефонным записям МакКейб. Исследуя её телефон, эксперт по компьютерной криминалистике Ричард Грин установил то, что адвокаты назвали настоящей бомбой, полностью подрывающей версию обвинения. Речь идёт о зловещей информации, содержащейся в её телефоне. В 2:27 ночи, то есть за несколько часов до того как она позвонила в службу 911, чтобы сообщить о случившемся, Дженнифер ввела в поисковик Google своего телефона вопрос: «Как долго умирают от холода?».

«Эта шокирующая находка однозначно оправдывает Карен, — заявил Джексон, — поскольку она означает, что люди, находившиеся в ту ночь в доме по адресу Фервью-роуд, 34, знали, что Джон умирает на морозе в снегу ещё до того как Керен узнала о его пропаже».

Совершенно очевидно, это говорит о том, что, вводя этот запрос в полтретьего ночи, МакКейб несомненно обо всём уже знает: Джон, избитый до полусмерти, медленно умирает на морозе под окном дома, к хозяевам которого он пришёл в гости. Если он откроет рот, виновных в нападении на полицейского и его убийстве ждёт тяжёлое наказание. Похоже, она уже осведомлена о плане по спасению убийц и в нём активно участвует — в ту ночь ей не до сна. Сама ли она решила навести справки в Google или её кто-то попросил, уже не важно. Главное другое: она всю ночь после той вечеринки не спала, занимаясь не спасением Джона, а спасением тех, кто его убил. Ещё одна показательная «мелочь»: задерживая возвращение Рид к дому Брайана Альберта Джозефина МакКейб заметно неторопливо искала тёплые одеяла для Джона, ещё «не зная», что они ему понадобятся.

По заключению эксперта-криминалиста, МакКейб удалила этот запрос из своего телефона перед тем как передать его в полицию. Но и это ещё не всё. Тем запросом не исчерпывается её телефонная деятельность в ту ночь,

которую она пыталась скрыть. Сразу же после обращения в службу 911 в 6:04, она дважды, в 6:07 и в 6:08, набирала номер её родной сестры — жены Брайана Альберта. Она также в 6:23 позвонила и самому Брайану — все эти звонки, повторюсь, она удалила со своего телефона — ей было что скрывать.

Таким образом, Брайан Альберт и его жена были одними из первых людей, которые были уведомлены о том, что О’Киф лежит в снегу перед их домом, и, несмотря на то, что они находились в такой непосредственной близости,

у них не возникло, казалось бы, естественного желания выйти на улицу, чтобы оказать помощь своему же гостю, потерявшему сознание на пороге их дома. Если у них в доме (выделено мной — Б.Л.) ничего бы не произошло, и они действительно не знали, что случилось с Джоном, офицер бостонской полиции и его жена, потрясённые случившимся, и, подчиняясь естественному порыву, выскочили бы сразу на улицу, чтобы оказать помощь «не дошедшему» до них Джону, тем более, что они знали, что он собирался к ним. Но они, очевидно, не предполагая, что о звонках МакКейб станет известно, сделали вид, что узнали обо всём уже от полиции. А перед её

приездом, похоже, стирали, насколько это возможно, все следы пребывания у них «не дошедшего» к ним гостя.

Прибывшие в ночь гибели О’Кифа современные пинкертоны, тоже оказались на должной «высоте»»: они не удосужились войти в дом, чтобы опросить хозяев о том, что случилось прямо у входа в их внушительный особняк. А зоркий глаз сыщика мог заметить там то, что проливало бы свет на ночную драму — ещё не убранные следы крови на полу, на стенах, на ступеньках лестницы. Он мог заметить и осколки разбитых бутылок, которыми били по голове Джона и чёрную кроссовку, которую он «потерял», когда его волокли вниз…

Обратим внимание и на то, что гости, покидая после поздней вечеринки резиденцию Брайана Альберта, не заметили ничего необычного. Если бы Джона действительно сбила Карен Рид у входа в дом, они, выходя из него, наткнулись бы на лежащего в крови своего старого знакомого и забили бы тревогу. Однако, никто из них, покидая радушных хозяев, его не заметил — его там не было.

Все эти факты были известны следователям, но они не придали им значения или просто скрыли то, что не соответствует их выводам.

Джексон представил суду письменные доказательства на 92 страницах, в которых подробно изложил альтернативную теорию защиты, суть которой состояла в том, что Карен Рид стала жертвой скоординированных усилий правоохранительных органов, чтобы защитить истинных убийц О’Кифа. Свидетели, находившиеся в ночь его убийства в доме Брайана Альберта, скрыли ужасные события, произошедшие внутри этого дома, которые привели к его гибели. Вражда Колина с Джоном могла стать причиной перепалки выпивших мужчин, переросшей в драку той ночью. Затем жестоко избитого О’Кифа выбросили на снег, чтобы тот очухался. Когда его волокли по дому, одна из его кроссовок могла слететь с его ноги и остаться в доме. Затем их близкий друг из правоохранительных органов Майкл Проктор, тесно связанный с семьёй Альберта, сделал всё, чтобы обвинить в убийстве бостонского полицейского его подругу. Удалённые из телефона звонки «решительно указывают на причастность Дженифер МакКейб и Брайана Альберта к убийству Джона О’Кифа».

Фото: aussiedlerbote.de

Фотографии вскрытия показывают, что бостонский полицейский был жестоко избит, с травмами обоих сторон головы — лица и затылка, а глубокие ссадины на разодранной правой руке соответствуют укусам вцепившейся в него собаки. Она не отпускала своей хватки до тех пор, пока Джон не рухнул на пол. Алан Джексон утверждал, что раны на руке О’Кифа были связаны не с ударом машины, а с нападением животного, которым объясняются загадочно специфические раны на кисти его руки. При всей фантазии они не могли быть следствием удара машины. Он указал на огромную немецкую

овчарку, принадлежавшую Брайану Альберту. Сам Альберт сообщил большому жюри, что в ночь смерти О’Кифа собака находилась в доме. «Если собака, — продолжал Джексон, — была в доме той ночью — не на лужайке перед домом, не во дворе, а внутри дома — и эти травмы были получены в момент убийства Джона О’Кифа, то это означает, что Джон находился в доме, когда его убивали, и это также означает, что его перенесли». После его смерти Брайан Альберт избавился от критически важной улики, добившись того, чтобы Хлоя, его любимая овчарка, внезапно исчезла.

Он добавил, что защите нужна информация о местонахождении собаки, если она ещё жива, а также образец её слюны и образец её волос. Брайан Альберт так и не сообщил, куда он дел свою Хлою. Адвокат подчеркнул, что, повторив судьбу чёрной кроссовки, эта немецкая овчарка тоже исчезла, и в ходе следствия её никто не искал и не собирался этого делать.

Защитник сослался и на данные мобильного телефона О’Кифа, которые позволяют предположить, что он поднимался и спускался по лестнице после того как Рид высадила его у входа в дом Альберта. Адвокат заявил о крупномасштабном сокрытии этого дела. Он подчеркнул, что защитникам Карен Рид для проведения собственной экспертизы было отказано в доступе к 56 вещественным доказательствам, включая одежду убитого и обнаруженным фрагментам задней фары «Лексуса» Карен Рид. Защита также потребовала доступа к видеозаписи камер наблюдения у дома Брайана Альберта в ночь на 29 января 2022 г. Домовладелец утверждал, что именно в тот день эти камеры не были настроены и ничего не записывали (вам это ничего не напоминает).

Доводы защиты главный прокурор по этому делу помощник окружного прокурора Норфолка Адам Лалли назвал «рыболовной экспедицией». «Любое предположение о том, что мы отчаянно скрываем вещественные доказательства от защиты, просто… смешны. На самом деле, — пояснил он, — эти доказательства продолжают проверяться в государственной криминалистической лаборатории». То есть, полтора года оказалось недостаточно для их проверки, что не помешало прокуратуре сделать свои выводы, не дожидаясь заключения экспертизы.

Выборочно опровергая аргументы адвокатов, он коснулся и ложного времени отбуксировки «Лексуса» Карен, указанного Майклом Проктором, и объяснил это случайной ошибкой, не преследовавшей никакой цели. Это при том, что этот следователь исказил каждую (!) из трёх написанных им цифр, то есть трижды случайно ошибся и всякий раз в свою пользу. И опытный следователь, который может таким образом «случайно» ошибаться, ведёт столь важное дело, не вызывая никаких нареканий у прокуратуры.

Внезапное исчезновение собаки Брайана Альберта по версии обвинения было вызвано тем, что Хлоя подралась с соседским псом, и после этого случая бостонский полицейский Брайан Альберт просто, как игрушку, отдал ее. Никакой другой мотивации для исчезновения улики, способной пролить свет на произошедшее, прокурор даже не рассматривал. Такой подход, конечно, поражает своей простотой, но, с другой стороны, что ещё он может противопоставить логике и доводам защиты Карен Рид.

Окружной прокурор Майкл Моррисси. Фото: masslawyersweekly.com

Сам же окружной прокурор Майкл Моррисси «обрушил» версию защиты одним аргументом, заявив, что «телефон О’Кифа «не входил в дом Альберта». И хотя никаких обоснований для такого вывода предоставлено не было, прокуратура пришла к выводу, что у неё имеются достаточно оснований, чтобы предъявить Карен Рид обвинение в намеренном убийстве бостонского полицейского. Это суровое решение было принято на фоне того, что большинство крайне важных и обоснованных вопросов, поднятых адвокатами Карен Рид, так и остались без ответа.

Если принять сторону прокуратуры, то вдумчивому наблюдателю кроме всего прочего следует признать, что после того как, по версии обвинения, Кармен Рид сбила бостонского полицейского, нанеся ему при этом тяжёлые травмы, Джон, потеряв сознание, не только стянул с себя одну кроссовку, но, находясь без чувств, поднялся и, очнувшись, вместо того, чтобы набрать номер 911 на своём телефоне, отправился неизвестно куда, чтобы её спрятать, а затем вернулся обратно и снова впал в небытие. Заметим, что он спрятал свою «туфельку» так же надёжно, как Брайан Альберт упрятал свою Хлою так, чтобы никто не смог её отыскать. Поразительно, что поиском этих улик, напомню, следствие вообще не занималось. Интересно, что старший следователь ответит судье, если она его спросит об этом. Не удивлюсь, что на этот случай Майкл Проктор припас «непробиваемый» аргумент: никакой бейсболки и кроссовки вообще не было. В бар Waterfall О’Киф мог войти и без одной кроссовки или по дороге к Брайану Альберту выбросить, например, её из машины, а, если надо, то и вместе с бейсболкой. Если ход таких мыслей могла принять прокуратура, почему это не может сделать суд?

Крайне странное следствие и удивительная позиция прокуратуры взбудоражили жителей Кентона. В средствах массовой информации стали появляться всё больше материалов, которые ставили под сомнение объективность проведённого расследования. Самыми острыми стали публикации и выступления известного в Америке блогера Эйдана Кирни, который занимается резонансными расследованиями. На своём веб-сайте он разместил статью под заголовком: «Кентонское прикрытие, часть 1: Коррумпированный полицейский штата Массачусетса помогает бостонскому полицейскому скрыть убийство коллеги-офицера, подставив невинную подругу». Его материал положил начало широкому обсуждению изложенных там событий, которое разорвало город пополам. Минувшим летом свыше сотни машин с лозунгами «Хос (используя ошибочное правописание в поиске Джозефины МакКейб в Google) ждёт справедливости» отправились на ралли по улицам Кентона, останавливаясь у домов Брайана Альберта, Майкла Проктора и Дженнифер МакКейб. На каждой остановке Кирни с помощью громкоговорителя подробно рассказывал, как каждый из них скрывает правду и фальсифицирует убийство О’Кифа. Так перед домом Проктора во всеуслышание были озвучены главные к нему вопросы: «Почему до начала расследования вы не сообщили, что были хорошими друзьями с семьёй Альбертов? Почему в своём отчёте указали, что вас познакомили с Крисом Альбертом только 10 февраля, хотя знаете его с дошкольного возраста? Почему вы солгали о том, в какое время была отбуксирована машина Карен Рид?». Ралли завершилось митингом у Кентонского управления полиции. Машины, проезжавшие мимо, сигналили в их поддержку. Из окна одной проезжавшей машины кто-то швырнул в протестующих яйцом. У семьи Альбертов есть своя группа сторонников, поддерживающих официальную версию совершённого убийства. Это движение противостоит активности, которую, к их недовольству, проявляет Эйдан Кирни.

Начиная с весны 2022 г., этот блогер и журналист ведёт своё расследование гибели Джона О’Кифа. Он представил наглядные доказательства того, что семьи Альбертов и Прокторов на протяжении десятилетий с начала 90-х годов, были связаны теснейшими личными узами. Настолько близкими, что каждая из них называла другую своей второй семьёй. У Криса Альберта трое сыновей, но Майкл Проктор больше всех из них выделял Колина и полюбил парня с его раннего детства так же, как и своих детей. На свадебной церемонии своей сестры Кортни трёхлетний Колин был носителем обручального кольца невесты — знак особой близости и выражения любви к избранному мальчику. Сохранилась поздравительная открытка Проктора по случаю 13-летия Колина с примечательно пафосным текстом: «С днём рождения, ты один из моих самых любимых детей всех времён!». Что говорить, между ними были близкие отношения на протяжении многих лет. Карен нашла две фотографии, иллюстрирующие уже не подлежащую сомнения близость этих двух семейств. Но Кирни обнаружил бесчисленное множество таких свидетельств: семьи Альбертов и Прокторов вместе на отдыхе, в праздничной или будничной обстановке…

Когда Колин прибежал к Майклу Проктору и рассказал ему о том, что произошло в доме Брайана Альберта, его, своего рода, второй отец, спасая своего любимца от крушения, в материалах расследования исключил его из круга лиц, проходящих по делу гибели бостонского полицейского. Он «вывел» его из присутствовавших гостей в ночь убийства в доме Брайана Альберта, сделал так, что его там не было. Поэтому он не был допрошен, ему не пришлось отвечать на вопросы, в ответах на которые не слишком продвинутый юноша мог легко запутаться. Он не был сфотографирован и, таким образом мог скрыть следы жестокой драки в ночь убийства; избежал проверки своего телефона и одежды, на которой могли оставаться капли крови Джона О’Кифа. Майкл Проктор сделал всё, чтобы спасти его.

Вполне может быть, он рассудил, что Рид признается в случайном и непредумышленном убийстве, отсидит за это небольшой срок, а у Колина, у которого всё впереди, не будет сломана вся жизнь за нанесение побоев, приведших к смерти бостонского полицейского. Многое у него получилось, но не всё. Прежде всего, защита Рид оказалась сильнее, чем он мог предположить. И второе: он не учёл, что прокуратура «переусердствует», предъявив Карен Рид обвинение в умышленном убийстве. Прокуратура

вообще весьма чувствительно и жёстко реагирует, когда жертвой насилия становится полицейский.

Здесь просматривается, казалось бы, странная аналогия. В давние уже времена, послепетровскую эпоху, Елизавета Петровна в 1753 г. отменила смертную казнь в России. Это было неслыханно прогрессивным актом, но он не распространялся на преступников, посягнувших на Престол.

Посягательство на полицейского в Бостоне тоже сродни покушению на государственные основы: прокуратура всегда требует для таких обвиняемых максимально возможного наказания, а с другой стороны, расследуя обвинения против самих носителей синего мундира, чаще всего покрывает или выгораживает стражей порядка. Недавняя история с главой профсоюза бостонской полиции Патриком Роузом, который на протяжении многих лет, несмотря на все жалобы, с которыми обращались пострадавшие, годами занимался сексуальным насилием над малолетними девочками, довольно яркий тому пример. Случай с Джоном О’Кифом соединил в себе оба этих параметра: гибель полицейского и возможная причастность к ней другого полицейского — Брайана Альберта.

Все эти обстоятельства вывели дело о ночном «дорожном происшествии» на другую орбиту общественного внимания, усложнив ту задачу, которую ставил перед собой следователь Майкл Проктор.

Кирни организовывал не только ралли и митинги, которые через его канал распространялись по всей Америке. На своём веб-сайте он с лаконичными комментариями выкладывал многочисленные фотографии, демонстрирующие особые отношения, которые на протяжении многих лет связывали семью следователя с семьёй потенциального подследственного. Он выяснил и то, что Майкл Проктор и Дженнифер МакКейб далеко не посторонние друг другу люди. Кирни отслеживал её машину и неоднократно фотографировал её, припаркованную в разное время суток у дома Проктора. По его сведениям, она забегала к нему не на минутку, а всякий раз подолгу проводила с ним время. На сотрудника полиции Кентона, сообщившего журналисту номерные регистрационные знаки транспортных средств интересующих его лиц, было наложено взыскание (по другим данным, его уволили).

Фото: rfi.fr

В июле 2023 г. Эйдан Кирни обнародовал фотографию Колина Альберта, сделанную через две недели после убийства бостонского полицейского. На лице Колина отчётливо заметна припухлость под его правым глазом — явный след недавней драки. В пользу этого предположения еще больше свидетельствует, если не сказать, взывает к правосудию, увеличенная на той же фотографии тыльная сторона ладони со свежими, ещё не затянутыми ранками на сбитых косточках кулака его правой руки — совершенно однозначное следствие жёсткого кулачного боя. Обладатель этих ссадин, похоже, здорово порезвился в ту ночь. Это фото сопровождалось коротким, но ёмким комментарием: «В ночь гибели Джона О’Кифа Колин присутствовал на вечеринке у Брайана Альберта. До сих пор не допрошен». Заметим, что 20-летний Колин высоченный атлет, а Брайан Альберт, между прочим, высоко тренированный боксёр.

Активность Эйдана Кирни и его сторонников явно не пришлась по душе прокуратуре Норфолка, которая летом 2023 г. перешла в, своего рода, наступление на защитников Карен Рид. В августе прокуратура обратилась с ходатайством в суд с тем, чтобы ограничить активность её сторонников, запретив им публично говорить по этому делу вне зала судебных заседаний. Судья Беверли Кэннон их просьбу отклонила. После её отказа закрыть рот тому, кто громко задаёт слишком неудобные вопросы, прокуратура поступает по-своему, в буквальном смысле этого слова: она предъявляет Эйдану Кирни обвинение в запугивании свидетелей и передаёт дело в суд. «Люди с оружием появились в моём доме, забрали мой компьютер и телефон на глазах моих детей, когда они собирались в школу. Так было задумано», — сказал он. Могла быть повестка, и я бы явился в суд. Но такой путь сводил на нет их главную цель — запугать и заставить меня замолчать». За день до своего ареста он подверг острой критике окружного прокурора Майкла Моррисси, что стало, похоже, последней каплей, переполнившей терпение этого правоведа, облечённого большой властью. Он даже назначил специального прокурора Кеннета Mэлло, который уже заявил, что этот журналист может ждать новых обвинений. Среди обвинений, который судья Питер Kрупп зачитал обвиняемому, один пункт изумит, наверно, любого думающего человека. Эйдан Кирни обвиняется в том, что он «публиковал завуалированные угрозы, саркастические (!) и риторические (!) вопросы и другую оскорбительную информацию в ходе своих репортажей по делу Рид». Не знаю, какой помощник писал ему этот замечательный текст, но над ним явно витает дух небезызвестного Андрея Андреевича Жданова, который, похоже, водил рукой своего американского двойника.

Фото: rtvi.com

Ещё летом 2023 г. на заседании городского совета одна из жителей Кентона подняла вопрос о независимом расследовании кентонского убийства, которое взбудоражило и потрясло такой спокойный прежде городок. И, несмотря на явное противодействие этому, как со стороны нового начальника городской полиции Хелен Рэферти, так и её предшественника, покинувшего свой пост в самый разгар городского противостояния, в июле этого года, только в конце ноября большинством голосов было принято решение о проведении независимого расследования с выделением на эти цели 200 тыс. долларов.

Это голосование, помимо принятого решения стало, по сути, первым вотумом недоверия бостонской полиции за всю её историю.

Судебный процесс над Карен Рид назначен на 12 марта 2024 года. Можно допустить, что доводы защиты Карен Рид будут достаточно весомы и убедительны. Но, чтобы принять их версию, присяжным придётся поверить в то, что изначально для большинства американцев представляется невозможным: организация заговора между сотрудниками нескольких правоохранительных органов, судебно-медицинским экспертом и рядом свидетелей. Им может не хватить воображения охватить всю жуткую картину произошедшего в целом и допустить, что такое в наше время возможно в Бостоне. Между тем, нечто подобное уже не раз было. Первое, что приходит на память, — 1969 год, когда сенатор от Массачусетса Эдвард Кеннеди утопил свою беременную подругу Мэри Копечне на острове Мартас Винъярд недалеко от его семейного поместья на Кейп Коде. Тогда, координируя свои усилия, его успешным спасением от тяжких обвинений занимался даже не местный следователь со своими приятелями, а широкий круг лиц: от Генерального прокурора штата, судьи, членов Верховного суда Массачусетса, судебных властей Пенсильвании и до многочисленных свидетелей и помощников. Не только суть, но и почерк такого рода «спасателей» всё тот же: в первую очередь исчезают улики. Поднятая из воды машина, в которой была обнаружена 28-летняя Мэри, ещё до окончания расследования была срочно отправлена на металлолом, а тело самой жертвы тогда же было похищено и на частном самолёте отправлено в другой штат, власти которого не дали разрешения на её эксгумацию.

Скептик скажет, что с тех пор прошло полвека и сейчас такие скрытые договорённости, тем более в правоохранительных органах, невозможны. Увы, но дело обстоит иначе. Вот другой подобный случай, произошедший только несколько лет назад. Патрульный полицейский остановился около автомобиля, который, сбив дорожное ограждение, стоял на обочине. Сидевшая там молодая женщина находилась под заметным воздействием наркотиков (проведённые тесты подтвердили наличие в её организме героина). Через два дня этого полицейского вызвал к себе начальник полиции Массачусетса Ричард Макеон. Он предложил добросовестному копу переписать рапорт о ночном происшествии. Задержанная оказалась дочерью известного в Бостоне судьи. Тот обратился к окружному прокурору Джозефу Эрли, поддерживающему дружеские отношения с Макеоном и попросил его оказать ему услугу. Эрли позвонил своему другу, тот вызвал сержанта и предложил ему переписать рапорт. Но коп, несмотря на уговоры, заманчивые намёки, а потом и прямые угрозы, отказался. Он написал ещё один рапорт: на этот раз — губернатору штата, и республиканец Чарли Бейкер уволил начальника полиции Массачусетса и всех его заместителей.

Ещё более значимый и трагический случай произошёл в феврале 2020 г. Тогда в полицейской хронике появилось сообщение о том, что неизвестный стрелял и тяжело ранил в голову служащего парковки бостонского госпиталя, после чего пытался скрыться и в перестрелке с полицией был убит. Дальше сообщалось, что полиция уточняет личность злоумышленника и расследует его возможные связи с пострадавшим. Кажется, что всё ясно. Но, что же произошло на самом деле? Ментально нездоровый Джастон Рут с детским водяным пистолетом бегал по территории парковки, служащий которой вызвал полицию. Прибывшие два полицейских открыли беспорядочную стрельбу, попав в голову работнику парковки (выбив ему глаз) и в ногу Руту. Тот, истекая кровью и, очевидно, плохо понимая, что происходит, под перекрёстны огнём доковылял до своей машины и в поисках спасения, уже раненый, поспешил к своему отцу. Минут через десять его машина заглохла, он с трудом вышел из неё и, пройдя несколько шагов, упал на землю. Находившаяся рядом женщина-врач бросилась к нему для оказания первой помощи. По её рассказу, раненый был весь в крови и безуспешно пытался ползти. Не издавая ни единого звука, он держал руку на груди и выглядел так, будто у него был сердечный приступ. Она подбежала к нему, обхватила его беспомощную, но всё ещё живую голову. Когда раздались звуки сирены, она была уверена, что это подоспела медицинская помощь, но это были полицейские. Они потребовали от неё немедленно уйти прочь. Впервые за всю свою жизнь она оставила без помощи раненого. Уходя, она шепнула ему: «Прости!». Себя же она не простила за подчинение представителям власти и, словно, искупая свою вину, предала гласности всё то, что она видела, дав важнейшие свидетельские показания. Согласно её рассказу, полицейский подошёл к лежащему человеку в тот момент, когда тот попытался привстать. Пресекая эту попытку, он не спеша занёс ногу и под углом 90 градусов со всего маха ударил его своим сапогом так, что пытавшийся привстать Джастин рухнул на землю и больше уже не поднимался. Полицейские же, их было шестеро, встав в линию, как в боевое каре, с расстояния нескольких футов от лежащего в крови и потерявшего сознания человека, открыли по нему шквальный огонь. Полицейские стрелки, как чикагские гангстеры, истерзали свою жертву. В госпитале, куда был доставлен умирающий Рут, у него было обнаружено 26 огнестрельных ранений. После «боя» все стражи порядка, возбуждённые от стрельбы по живой мишени, не скрывали своего ликования и обнимали друг друга. «Я всю обойму всадил в этого (дальше ругательство)», — радостно сообщил один из них. Его победную эйфорию нарушил самый опытный из расстрельной команды: «Просто закрой свой (дальше ругательство) рот и никогда не болтай об этом…».

Несмотря на то, что все (!) 15 выстрелов, раздавшихся на госпитальной страховке, были произведены из полицейских пистолетов (вспомним, по версии полиции стрельбу устроил Рут, тяжело ранив прохожего), а на месте лютой расправы с лежащим на земле безоружным и мнимым «стрелком», совершенно беспомощным человеком, полицейские устроили настоящую вакханалию, окружной прокурор не обнаружил ничего незаконного в их действиях. «Использование полицией силы было объективно (!) обосновано и оправдано… Прокуратура не будет предпринимать никаких дальнейших действий в отношении тех шести офицеров, которые исполняли свои обязанности 7 февраля 2020 г. в Бруклайне». Выгораживая полицейских, окружной прокурор, похоже наспех, придумал для этого замечательное, в стиле Вышинского, обоснование. Оказывается, что, выходя (!) из машины, Рут запустил руку в свой жилет — жест, который полицейские расценили, как попытку достать оружие и стреляли поэтому в целях самообороны. Вспомним, что Рут вывалился из машины ещё до появления полиции, а когда она прибыла, он лежал на земле, его голову в тот момент держала бросившаяся к нему женщина, и никаких жестов он не делал и не мог их делать. Все шестеро полицейских в ходе служебного расследования показали, что никто из них никакого оружия не видел и его жестов тоже никто не заметил. Вот такой находчивый бостонский сочинитель в роли окружного прокурора. Читатель, наверно, догадался, что это всё тот же Майкл Морриси — любопытная реинкарнация главного сталинского прокурора. Он, кстати, и внешне напоминает этого «правоведа», призрак которого время от времени появлялся в коридорах окружной прокуратуры, надзирающей за всем кентонским расследованием.

В детективах таинственные или загадочные истории нередко случаются в замкнутом пространстве. Таким своеобразным городком-островом, входящим в мегаполис большого Бостона, представляется и Кентон, отделённый от столицы штата узкой 20-мильной полосой. Ещё не закончившийся там полицейский детектив, в котором блуждают призраки, и даже последняя страница ещё не предвещает его окончания — это, похоже, то дело, которое вполне могло захватить воображение Конана Дойла. «Посмотрите на это, Ватсон, сказал бы Шерлок Холмс, постукивая своей тёмной глиняной трубкой по стопке газет на своём столике. «Очень интересное дело. Действительно, очень интересное…».

Бостон, Массачусетс

Борис ЛИПЕЦКЕР