Герои у Стены

Еврейские десантники с боями пробились к Стене Плача — и расплакались. Они увидели её впервые — и сразу попали на самый легендарный в Израиле снимок.

Фотография Давида Рубингера, на которой изображены три десантника у Западной Стены в Иерусалиме, стала символом Израиля. Рубингер сделал снимок 7 июня 1967 года, на третий день Шестидневной войны. Израильские войска только что заняли Храмовую гору, и три парашютиста 55-й бригады резервистов замерли в благоговении. Они увидели Западную Стену впервые — ведь почти два десятка лет она была территорией Иордании. «Все постоянно говорили о Котеле — Западной Стене. Но мы не сразу поняли, что находимся рядом с ней: никто из нас не был здесь раньше, — вспоминал Цион Карасанти, на снимке Рубингера он стоит слева. — Я увидел девушку-солдата и спросил: “Где мы?” Она сказала: “Это Западная Стена”. И тогда я начал плакать».

24-летний Карасанти попал в 55-ю десантную бригаду в конце мая 67-го. Он стал одним из более 200 тысяч резервистов, мобилизованных Израилем в ответ на угрозы арабских стран. Цион вырос в Тверии на берегу Галилейского моря — туда его родители перебрались из Иерусалима. «Несколько дней я сидел дома — в военной форме, с собранной сумкой — и ждал, когда меня заберет транспорт. Соседи уже начали посмеиваться: “Эй, Циги! Все твои друзья уже ушли в армию, а ты что же?”», — вспоминал он. В воинской части, где он в итоге оказался, была возможность звонить домой. Карасанти говорил, что по телефону пытался всячески успокоить маму: «Я говорил ей, что мы сильны, что мы отстаиваем само право на жизнь нашей страны. Но, по правде сказать, сам я не чувствовал себя уверенно: в нашем подразделении были ветераны Войны за независимость — они развлекались тем, что рассказывали нам, новичкам, страшилки тех времен». Первоначально предполагалось, что 55-ю бригаду забросят в Египет через Синай: десантники должны были взять штурмом приграничный египетский город Эль-Ариш. 5 июня 1967-го солдаты, собирая парашюты, наблюдали, как в сторону Египта вылетели израильские истребители. Карасанти вспоминал: «Через пару часов к нам пришел командир. “Египетская авиация уничтожена и более недееспособна. Наша цель меняется, — объявил он. — Нас бросают на Иерусалим”».

Битва за Иерусалим стала одним из самых масштабных сражений Шестидневной войны. В ней погибли 182 израильских солдата — примерно четверть от всех павших в те военные дни евреев. 55-я бригада вошла в Старый город после кровопролитного сражения на Арсенальной горке. Этот холм в 1,5 километра к северу от центра был укреплен блиндажами и траншеями — и в них израильских десантников ждал Арабский легион иорданцев. «Бой шел за каждый метр», — вспоминал Ицхак Ифат. На снимке Рубингера он стоит в самом центре, держа в руках каску. «Накануне у меня дико разболелись зубы, так что мне вкололи обезболивающее. Помню, мы идем в атаку, а у меня рот онемел от анестезии». 24-летний Ифат учился на медика, когда началась Шестидневная война. «Я не был религиозен. Но когда после двух дней боев оказался рядом со Стеной — очень разволновался. Там все еще было опасно: иногда продолжали стрелять иорданские снайперы. Но радость от того, что мы здесь, рядом с местом, которое так много значит для нашего народа, затмила все», — вспоминал он.

Третьим десантником на фотографии был 23-летний Хаим Ошри, уроженец Йемена. Его родители репатриировались в Израиль в 1949-м, когда Хаиму было четыре года. В начале 60-х он отслужил в армии и к началу Шестидневной войны жил и работал в одном из кибуцев. «Увидеть Стену — это было для меня чудом! Я из ортодоксальной семьи: сама битва за Иерусалим в моих глазах была полна сакрального смысла», — говорил Ошри.

Фотограф Давид Рубингер о том дне вспоминал так: «Я оказался у Западной Стены, может быть, через 20 минут после того, как ее взяли. Я лег на землю, а эти три десантника просто остановились передо мной — тогда-то я их и сфотографировал». Рубингер признавался, что в тот момент не придал значения снимку — потому что вскоре к Стене в окружении солдат прибыл главный раввин ЦАХАЛа Шломо Горен. «Я подумал: “Вот тот самый кадр!” И позже, когда проявил дома пленку, то еще раз отметил снимки с раввином. Я сказал жене: “Вот эти отличные — от них веет историей”. В ответ жена показала на изображение трех десантников: “Этот кадр самый лучший!” Я тогда удивился. Это? Ну нет, что за ерунда!» По-хорошему, Рубингера вообще не должно было быть в Иерусалиме: фотографа послали освещать боевые действия на Синае. Но его вело чутье профессионала. «В ту ночь я услышал по командным радиостанциям разговоры, что в Иерусалиме что-то происходит. Я не стал медлить и просто пробрался к вертолету, который эвакуировал раненых солдат», — рассказывал он. Родившийся в Вене в 1924 году, Давид Рубингер увлекся фотографией вскоре после Второй мировой войны. Он прошел ее в составе Еврейской бригады британской армии: воевал с нацистами в Африке, высаживался в Италии, с боями дошел до Германии. Первый фотоаппарат Рубингеру подарила возлюбленная в Париже. «Был август 1945 года, годовщина освобождения французской столицы. Нам с сослуживцем выдали увольнительную в город и билеты в оперу. На спектакль мы опоздали, но пошли в бар, и там я познакомился с Клодеттой, — рассказывал он. — Как часто случалось в военное время, роман между нами был яркий, но короткий. А на память Клодетта оставила мне фотоаппарат».

Первую известность как фотограф Рубингер получил в 1954-м, когда ему удалось сделать снимок католической монашки, потерявшей свои зубные протезы на нейтральной полосе между Израилем и Иорданией. Фотографию широко растиражировали информационные агентства — а Рубингера, который тогда работал на израильское издание «Едиот Ахронот», нанял собкором журнал Life. В итоге фотограф сотрудничал с изданием более 60 лет — вплоть до своей смерти в 2017 году. В среде коллег его называли трудоголиком и «королем лестницы». Рубингер никогда не брал отпуск, боясь пропустить важные события, и часто ходил на задания с лестницей — чтобы, встав на нее, получить лучшую перспективу. За свою карьеру он сделал более полумиллиона снимков. В их числе: хроника войны в Ливане, портреты Марка Шагала, Голды Меир, Менахема Бегина. Но его самой известной фотографией по-прежнему остаются «Три десантника у Стены». Сразу после Шестидневной войны Рубингер отправил негатив этого снимка в пресс-службу правительства. Уже оттуда его стали рассылать по информационным агентствам. Но фотограф по-прежнему отказывался считать его удачным. «Справа отрезана часть лица, посередине торчит чужой нос — с фотографической точки зрения, это не очень хорошая композиция», — говорил он.

Три десантника и Стена, 50 лет спустя

В 2017 году Рубингеру удалось вновь собрать героев своего фото. Спустя полвека после битвы за Иерусалим он повторил легендарный снимок на фоне Стены — выстроив пожилых и поседевших экс-десантников перед камерой в том же порядке. Тогда и выяснилось, что они, ставшие символом Израиля, принадлежат к разным политическим лагерям. «Не уверен, что мы должны править другим народом и навязывать свою волю палестинцам. Что мне сказать внукам, которые спрашивают, почему мы все время воюем?» — сказал Ицхак Ифат, который стал успешным врачом-гинекологом. «Как ты можешь говорить такое?! Ты, израильтянин, который сражался за свой дом после 2000 лет скитаний? Мы вернули сердце еврейского народа на эту землю», — ответил Цион Карасанти.

Пока Рубингер готовил аппаратуру, десантников стали узнавать прохожие. Журналист издания Times of Israel, который присутствовал на съемках, так описал эту сцену: «Люди подходили и пожимали им руки. Они говорили: “Спасибо. Стена стала открыта благодаря вам и всем, кто сражался здесь тогда. Это все из-за вашего мужества и веры!».

Михаил БЛОКОВ

jewish.ru