Путь к свободе

Как рухнул “железный занавес”

Йосеф Менделевич — легендарная фигура.

В июне 1970 года группа советских евреев предприняла отчаянную попытку побега из СССР, что привело к их аресту. В декабре того же года состоялся суд, в результате которого М. Дымшиц и Э. Кузнецов были осуждены на смертную казнь, И. Менделевич и Ю. Фёдоров получили по 15 лет заключения, а остальные члены группы – долгие сроки.

После глобальных протестов и вмешательства государственных деятелей разных стран, смертные приговоры были заменены на длительные сроки заключения.

“Это была акция, нацеленная на привлечение внимания Запада к запрету эмиграции из СССР, — писал Эдуард Кузнецов после освобождения. — И она оказалась успешной, после международного скандала, вызванного смертным приговором Марку Дымшицу и мне, Кремль сильно попятился в вопросе о выезде из страны. Именно тогда и началась массовая эмиграция евреев”.

Йосеф Менделевич и его товарищи смогли пробить брешь в казавшемся непробиваемым железном занавесе. За свою борьбу за свободу советских евреев он заплатили личной свободой, проведя в ГУЛАГе одиннадцать лет. Он продолжает быть символом света и осуществлять просветительскую деятельность и по сей день.

— Йосеф, у вас семья, есть дети. Сколько из ваших близких сейчас воюют?

— Из моего ближайшего круга – пять человек. Старший сын в подземном бункере, координирует действия сухопутных и воздушных частей. Старший зять – военный летчик. Два сына – в артиллерии и танках. Еще один сын в военном Раввинате, занимается поиском и анализом ДНК пропавших без вести. Еще один — бывший спецназовец ВДВ служит в самообороне рядом с Газой и воспитывает восьмерых детей.

— Мы молимся о том, чтобы Всевышний дал силы нашим солдатам разрушить это зло.

— Прежде всего я прошу о том, чтобы они вернулись целыми и невредимыми.

— Конечно, молимся, чтобы наши воины успешно выполнили свою миссию, вернулись здоровыми к семьям. Также молимся о возвращении всех заложников домой, и чтобы в народе Израиля восстановился мир.

— В своё время многие израильтяне жили в иллюзиях, думая, что можно жить мирно с арабами. Очень многие жившие на границе с Газой, были сторонниками мирного сосуществования. Приглашали арабов к себе в гости, возили жителей Газы в медицинские учреждения. Оказалось, что некоторые из этих «друзей» составляли списки, кто где живёт, кого нужно убить.

— Праздник Ханука – это не только военная победа, но и торжество света над тьмой.

— В свои школьные годы я был пионером, затем комсомольцем. Наша семья не были религиозной. Тот факт, что я стал раввином – для меня свидетельство того, что народ Израиля жив! Если кто-то волнуется и спрашивает, что будет с Израилем, я говорю: «Если бы ты спросил это 3,500 лет назад, возможно, я бы не знал ответа. Но после 3,500 лет нашей истории у тебя есть ещё вопросы?» Мы – самый древний народ, переживший множество страданий. Ужасно, что террористы убили 1400 человек на юге Израиля, но нацисты только в Освенциме унесли жизни полутора миллиона. Это нам следует помнить. У нас нет права впадать в уныние и депрессию.

— С чего начался ваш путь к свободе?

— Когда я был школьником, пионером, в 10 лет арестовали моего отца во время праздника Хануки. По ложному делу его осудили к пяти годам заключения. Когда мы пришли в суд, то мама и мои две сестры ощущали безысходность, ведь от нас ничего не зависело. Я же вдруг почувствовал, что могу помочь своему отцу. Я обращаюсь к кому-то и прошу о его освобождении. Теперь знаю, что это была моя первая молитва.

Не только как раввин но и как доктор исторических наук я знаю, что бывают чудеса, даже подобные тем, что случились во времена Хануки. Тогда небольшая группа людей смогла победить греческую империю, а в 1970 году мы, группа евреев, победили советскую империю. История повторяется. Невозможно логически объяснить, как маленькая группа людей может сказать: «Советских евреев никто не слышит, нам нужно совершить что-то драматичное, чтобы нас услышали”. И тут появился участник подпольных курсов по изучению иврита Марк Юльевич Дымшиц, который предложил угнать самолет. Я тут же согласился: «Когда идем на дело?».

— Какова была цель? Ведь не только сбежать из Советского Союза?

— Мы хотели, чтобы евреи по всему миру знали, что в Советском Союзе есть те, кто готовы бороться за свою свободу. Мы верили, что, если человек просто плачет, ему не окажут помощи, но если он борется за себя, то может рассчитывать на поддержку. Это была идея, и поэтому, когда я привлекал людей, я искал тех, кто разделял этот дух. Если кто-то говорил: «Может, нам стоит подумать», — мы не принимали его. Нам нужны были отважные ребята, которые не боятся рисковать и для которых идея прорваться и освободить других была важнее всех деталей. Поэтому набор подходящих людей прошел легко.

— Вы знаете, кто вас предал?

— Я верю, что все произошедшее и наш арест в том числе — все это было частью замысла Всевышнего. Подумайте, как бы сложились обстоятельства, если бы мы действительно угнали самолет? Ну, мы, конечно, хотели сделать это в «белых перчатках», не нанеся ущерба лётчикам. Пассажирами на самолете были только участники нашей группы. Но всё равно, если бы мы, не дай Б-г, захватили самолет, то это бы был позор еврейского народа. Ведь советские пропагандисты заявили бы, что сионисты совершили террористический акт. Однако все так устроилось на Небесах, чтобы мы сели в тюрьму и стали символом страдающих советских евреев. Это всколыхнуло весь мир на борьбу за освобождение. Мы хотели уехать в Израиль и за это приговорили к смертным казням, дали пожизненные заключения.

— Когда я жил в Москве, мне попалась книга Эдуарда Кузнецова о Ленинградском деле. Тогда и вы, и Кузнецов были еще в лагере. Помню, как я читал ее до утра и не мог остановиться. Эта удивительная книга была написана в камере смертников, и в этой книге он пишет о вас. Поэтому я знал о вас, когда мне было еще 18 лет. Он писал, что вы вышли на заседание суда в ермолке и произнесли речь о том, что ваша родина — Израиль.

— Я надел ермолку, сделав ее из носового платка, еще на допросах. Сотрудники КГБ знали, что мы готовим угон самолёта, но решили дать нам возможность дойти до трапа самолета, чтобы абсолютно разгромить еврейское движение. Правоохранительные органы допрашивали нас и хотели избрать нам высшую меру наказания, Под гнётом такого обвинения люди сдаются и начинают сотрудничать с органами. Однажды меня вызвал следователь и говорит: “Слушай, все остальные сотрудничают с нами, а ты сотрудничать со следствием не хочешь?” “Пусть другие сотрудничают от страха, но я не боюсь”, — отвечаю я.

“Тебя нужно госпитализировать в институт имени Сербского, — отвечает следователь. — Если ты не боишься, значит, ты ненормальный, а психически больных нужно лечить». Так привезли меня в этот институт судебной медицины, там было отделение для инакомыслящих. “Если ты согласишься сотрудничать, мы вернем тебя на следствие, а если нет, то будем тебя колоть. Меня это не испугало.

— При каких обстоятельствах вы надели кипу?

— Когда меня вернули из психиатрической больницы, началась кампания, направленная на слом нашей защиты. Следователь утверждал, что я русский, продукт советской культуры, он также намекал на свою шпионскую деятельность в Израиле. Мне предлагали сотрудничество и меньший срок или смертный приговор. Столкнувшись с угрозой, я ощутил вдохновение, словно Б-г обращался ко мне. Я осознал, что нужно вести себя как верующий еврей. В этом была логика: если я проявляю веру, это может снять давление и убедить следователя в моем отличии от него. Так я впервые надел кипу, решив следовать еврейским законам даже в тюремных условиях. На допросе следователь Попов издевался, считая меня сумасшедшим. Я объяснил, что культура меня обязывает покрывать голову, я рассказал об Аврааме, Ицхаке и Яакове. Он был недоволен, что вдохновило меня продолжать. Постепенно я начал исполнять еврейские заповеди в тюрьме, создавая «стену» между мной и следователем. Когда меня спросили на суде о причине предательства родины, я утверждал, что моя Родина не Советский Союз, а Израиль. Я выиграл битву, построив «стену».

Так вот, оказавшись в мордовском СИЗО, называемом 17-й зоной, в первый же день ко мне подошел человек по имени Семён. Он обратился ко мне на иврите, сказав «Шалом, хавер» (Шалом, друг). Семён был студентом Рязанского университета, осужденным за то, что поделился со своими еврейскими друзьями, мол, «Капитал» Маркса больше не работает. Ему дали всего 5 лет, и он, и его друзья решили стать ортодоксальными евреями, но ничего не знали о еврействе. Будучи еще в лагере, Семен услышал по радио об аресте еврейских активистов, которые пытались бежать из СССР, и мечтал о том, что, может быть, кто-то из них попадет к нему в лагерь и научит его Торе. Я дал Семену еврейское имя Шимон. Когда Шимон Грилиус вышел из тюрьмы, он вскоре уехал в Израиль.

— Удивительно, какой тесный мир! Когда я приехал в Израиль в 1981 году, то пошел в иешиву в Иерусалиме, которую открыл ваш ученик Шимон Грилиус. Он стал моим большим другом. Лет 25 назад он посетил Лос-Анджелес и провел семинар в доме Моше и Эстер Давидовых. С тех пор они проводят ежегодный семинар, на котором я был несколько недель назад. Разговаривая с Моше Давидовым, я вспомнил о том, что вы посеяли искорку Света в ГУЛАГе, и каким удивительным образом эта искра преломилась. С одной стороны, ваш ученик Шимон Грилиус вдохновил меня, а с другой стороны он вдохновил и семью Давидовых в Калифорнии. Надеюсь, что и ваши слова о чудесах вашей судьбы, которыми вы делитесь в этот праздник Света, осветят сердца наших читателей, чтобы они тоже почувствовали себя частью чудес нашего народа.

— Зажигая менору, я всегда помню о том, как мы зажигали ханукальные свечи еще в лагере. Сначала нам удалось сделать небольшую менору, но когда тюремщики ее конфисковали, мы начали зажигать свечи в… куске хлеба. Все евреи барака собирались в каптёрке, причём один обязательно стоял на стрёме, на случай если придут менты, нужно было сразу разбегаться.

— И если тогда вы вынуждены были разбегаться, то сегодня я желаю вам, чтобы вы могли собирать евреев вместе, вдохновляя их рассеять тьму светом своей души, ибо как говорят сегодня в Израиле: “Вместе победим!”

Беседовал Лев Кацин