Впервые в истории люди столкнулись с языком, точнее даже с текстом, который имел нечеловеческое происхождение, но не мог не иметь Автора!
В 1902-1903 годах Теодор Бовери и Уолтер Саттон независимо друг от друга установили, что наследственная информация хранится в хромосомах, состоящих из дезоксирибонуклеиновой кислоты (ДНК) и белков.
Тогда же – в начале ХХ-го века относительно белков стало известно, что они состоят из аминокислот, а ДНК — из четырех азотистых оснований – аденина, тимина, гуанина и цитозина, связанных с сахаром и остатком фосфорной кислоты.
Но кто именно – белки или ДНК – отвечают за передачу наследственных признаков, было непонятно. Лишь в 1944 году Освальд Эвери обосновал, что не белки, а дезоксирибонуклеиновая кислота определяет свойства клеток.
Однако, если у кого-то на этот счет еще оставались сомнения, то они полностью развеялись в 1953 году, после того, как Уотсон и Крик предложили молекулярную структуру двойной спирали ДНК.
Из опубликованной ими 25 апреля в журнале Nature статьи «Структура дезоксирибонуклеиновой кислоты», явствовало, что представляющая собой скрученную двойную спираль ДНК, обладает уникальной способностью к реплицированию, и тем самым идеально отвечает требованию передачи наследственной информации.
Но каким образом? Каким образом самоудваивающаяся ДНК может влиять на синтез белка? Как она задает последовательность аминокислотных остатков?
Уже через год после публикации Уотсона и Крика физик-теоретик Георгий Гамов высказал предположение, что речь идет о кодировке, что 20 аминокислот, из которых построены все белки, должны быть закодированы триплетом нуклеотидов. Тогда — в 1954 году — Гамов выразил надежду, что «кто-нибудь из более молодых учёных доживёт до его [генетического кода] расшифровки». Но дожил до этой минуты даже и он сам.
В 1961 году гениальную догадку Гамова экспериментально подтвердил биохимик Маршалл Ниренберг. Кишечная палочка, помещенная в среду с нуклеиновой кислотой, состоящей только из урацила, стала производить полипептид, состоящий только из аминокислоты фенилаланина. К 1965 году в лаборатории Ниренберга были расшифрованы все 64 кодона-триплета.
При этом выяснилось, что ряд аминокислот кодируется двумя, тремя, четырьмя и даже шестью разными триплетами.
Со временем выяснилось также и то, что код этот универсален, что все живые существа «написаны» на одном языке, что у всех у них имеется общий гипотетический предок – LUCA (last universal common ancestor) — безъядерный одноклеточный организм, в первой своей редакции оснащенный 355 белками.
Однако разгадка генетического кода ознаменовала собой беспрецедентный прорыв не только в науке, но в неменьшей мере и… в религии.
Впервые в истории люди столкнулись с языком, точнее даже с текстом, который имел нечеловеческое происхождение, но… не мог не иметь Автора!
Никита Шкловский-Корди в этой связи поясняет: «Если наука признает правильность собственного термина «код ДНК», она может сделать следующий шаг и согласиться, что «код» не существует без кодирующего\считывающего устройства. Значит, все гипотезы о «случайном» возникновении кода должны включать одновременное возникновение кодирующего-декодирующего устройства и текста. Сейчас никому не приходит в голову сказать, что система ДНК-РНК-белок возникла случайно.
Гуляющая без всякого научного определения “случайность”, поставленная на место демиурга, делает из науки дериват религии самого низкого пошиба.
Я предлагаю радикальное, но очень простое решение: наука признает, что происхождение жизни для нее представляет пока неразрешимую задачу, а единственным известным источником новых текстов — в человеческом языке — является человек: буквы расставляются в определенном порядке в соответствии со смыслом, который автор, владеющий языковой системой, хочет записать. Заявление о изоморфизме генетического и естественного языков, сделанное великим структуралистом Романом Якобсоном, позволяет развивать эти аналогии и вести взаимообогащающее изучение генетики и лингвистики — образец, который должен вдохновить взаимодействие науки и религии».
Итак, Шкловский-Корди сопоставляет литературу и биологию через понятие языковая система. Триада: Текст – человек – смысл, параллельна триаде: ДНК – клетка – белок.
Действительно, подобно тому, как человек читающий книгу, читающий текст открывает для себя скрываемый в ней смысл – от кулинарного рецепта, до философских прозрений, так клетка, читая текст ДНК синтезирует белки, несущие четкие осмысленные биологические функции. Подобно тому, как в поэтическом произведении все слова подчинены единому строю, единому сплетению созвучий и смыслов, так же в животном организме все ферменты и функции гармонично притерты друг к другу.
Впрочем, следует уточнить, что еще задолго до разгадки генетического кода люди уподобляли Природу Книге, подлежащей чтению-толкованию.
«Где вы, о древние народы! Ваш мир был храмом всех богов, Вы книгу Матери природы Читали ясно без очков!»
Эти слова Ф. И. Тютчева не вполне точны. В древности ни один народ кроме еврейского не представлял себе мироздания в виде книги, однако после того, как Библия завоевала мир, этот образ невольно возник в сознании людей.
Так, согласно Максиму Исповеднику (580-662), природа — это мир как книга, а Библия — это книга как мир.
Английский поэт XVII века Ф. Куарлеа писал: «Этот мир — книга инфолио, в которой заглавными литерами набраны великие дела Божьи; каждое творение — страница, и каждое действие — красивая буква, безупречно отпечатанная».
Томас Пейн (1737-1809) в следующих словах разъяснил эту идею в своем комментарии к 19 (18) псалму: «Только в мироздании могут объединиться все наши идеи и представления о слове Божием. Мироздание говорит всеобщим языком независимо от многообразия человеческих языков. Оно – вечно существующий оригинал, прочесть который может каждый. Его нельзя подделать, подменить, утерять, изменить, или уничтожить. От воли человека не зависит, оглашать его в печати или нет; оно само оглашает себя с одного края земли ло другого. Оно проповедует всем народам и все мирам; и это слово Божие открывает человеку все, что ему необходимо знать о Боге. Хотим мы сознавать Его власть? Мы зрим ее в безмерности творения. Хотим мы созерцать Его мудрость, мы зрим ее в неизменном порядке, по которому управляется непостижимое целое. Хотим мы созерцать Его щедрость? Мы зрим ее в изобилии, которым он наполняет землю. Хотим мы созерцать Его милосердие? Мы зрим Его в том, что Он не отбирает этого изобилия даже у неблагодарных. Наконец, хотим мы знать, что такое Бог? Изучай не книгу, именуемую Писанием, которую может создать человеческая рука, а писание, именуемое мирозданием».
Что же касается Канта, то в третьей Критике — «Критике способности суждения», он представлял «технику природы», как аналогию искусства.
Во всех этих — до-научно-генетических — интуициях природа охватывает, как органический, так и неорганические миры. Однако в эру генетики их стало совсем нетрудно «грамматически» различить.
Если органический мир записывается кодами ДНК, то мир неорганический, физический – описывается «формулами», управляется законами, имеющими математическое выражение.
Как сказал Галилей, «Великая книга, которая всегда лежит у нас перед глазами — я имею в виду Вселенную — написана на математическом языке и её персонажи – суть треугольники, круги и другие геометрические фигуры».
Наконец, идея того, что мироздание представляет собой книгу, причем в двух указанных аспектах – лингвистическом и математическом – лежит в основе иудаизма.
Так книга «Йецера» начинается словами: «Царь вечный, милосердный и прощающий, возвышенный, пребывающий в вечности, – возвышенно и свято имя Его, – создал мир свой тремя «сефарим»: сефер, сефор и сипур».
Три эти последних однокоренных (с-ф-р) слова означают «книга», «счет» и «устная речь».
А это значит, что помимо человеческой и природной, существует еще и третья языковая система – система духовная, Божественная.
Как клетка, читая ДНК, строит белки, обеспечивающие жизнедеятельность организма; как человек, пишущий/читающий книгу, создает смыслы, так Творец созидает миры, заглядывая в предвечную Тору.
Предвечная Божественная Тора отражается к Пятикнижии, дарованному еврейскому народу на Синае, но к нему все же не сводится.
Об этой Торе говорится разве что в книге «Йецера». В том числе относительно роли двадцати двух букв еврейского алфавита в ней сказано: «Бог начертал их, вытесал их, соединил их, взвесил их, поменял местами и посредством их создал все творения и все, чему назначено быть сотворенным».
Мне остается только упомянуть, что белковый алфавит содержит, не только 20 стандартных аминокислот, но также еще и 2 нестандартные. В наше время трудно найти еврейского биохимика или программиста, который не задумывался бы над тем, как привести в соответствие еврейский и протеиновый алфавиты.
Оцените пост
(голосовало: 7, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
