Итак, Путин всласть наобщался с журналистами. Долгое прощание. Никуда мы от него не денемся. Дальше ближней дачи он не уйдет. И манера общаться у него не изменилась — она все такая же, покровительственно-чекистская. Как он допрашивал бедную журналистку о том, где она хочет отдыхать! И в какой форме («В глаза смотреть!»). Лампы только слепящей не хватало. Как прокомментировали на покойном НТВ: президент-то у нас все больше общается с журналистами, все ближе к ним становится. Да лучше бы подальше от нас держался.
От этого тесного общения журналист Борис Стомахин за свои антипутинские и антивоенные статьи в Интернете получил пять лет, и хоть он и калека, на костылях (все это заработано при аресте), но в освобождении из лагеря по УДО ему уже отказали. Да и на исторической родине президента, в Петербурге, посадили за антипутинские призывы в обращении по поводу еще ноябрьского «Марша несогласных» немолодого уже и больного журналиста Андрущенко. А газету закрыли. Вот уж близость так близость.
Некоторые журналисты уже спасаются от социально близкого президента в Киеве, почти что в Запорожской сечи. Но это журналисты! (Иных уж и в живых нет, до того Путин близко с журналистами сошелся. Нет Юрия Щекочихина, нет Ани Политковской). А на встречу с Путиным разве журналисты пришли, кроме одного, петербургского, задававшего резкие вопросы, и нескольких иностранных, преимущественно из США, Франции и Канады. Пришли советские кролики пера и голуби ротационных машин (отнюдь не акулы и не гиены, даже не шакалы, у которых хоть зубы есть).
Кем были раньше те журналисты, которые прихватили Путину из своего региона огромную «валентинку», да охрана не поняла их нежную холопскую душу и приношение изъяла? Служили ли они банщиками, массажистами, лакеями? Искательство по отношению к клиенту, то есть власти, журналисту противопоказано. Он должен кусаться и царапаться, как рысь. Он — санитар леса. Социума. Власти. Кремля. Метелка и череп ему пристали как рабочий инвентарь. Только метелкой выметать надо не измену, а лояльность, и череп иметь не собачий, а кошачий, чтобы гулять самому по себе. Не опричниками должны быть журналисты, а вольными стрелками.
Конечно, Путин не удержался и нагрубил ОБСЕ и прочим «агентам мирового империализма». Они не приедут опять — за чем наблюдать, за этим цирком? Цирк уехал, а клоуны (Зюганов, Жириновский, Богданов) остались. Какая миссия правового государства или ЕС захочет срамиться, наблюдая за ходом инсценировки и фальшивки? Советы старых демократий отвергнуты. Европейских представителей отправили в кулинарный техникум — учиться варить щи у собственных жен. Но далеко европейским щам до наших, российских. Наши щи из лицемерия и вранья такие густые, что в них ложка стоит. И потом, на щи пошли сами сервильные журналисты, которые не задали вопросов ни про Алексаняна, ни про дело Эллы Кесаевой, ни про Светлану Бахмину, ни про Данилова и Сутягина.
И иностранные журналисты тоже не поинтересовались живыми людьми, которых столько лет терзает бесчеловечная власть. Адвокаты Алексаняна говорят, что больной, умирающий человек (помещенный совсем не в ту больницу, где ему могут помочь) не может увидеться с родными и что он вдобавок прикован цепью к кровати (о чем не слыхали со времен Средневековья).
Да будут прокляты в потомстве все, кто обслуживал этот режим, кто его воспевал, кто делал ему комплименты, кто находил в нем хорошие стороны! Собравшиеся на этот пир победителей журналисты (не было там ни «Эха», ни New Times, а если бы и были, то без права вопроса и голоса) пошли на адские щи: кто в виде капусты, кто в виде свеклы, кто в виде картошки или морковки.
Власть не могла бы так легко и гладко лгать, если бы ей не поддакивала свита. Свита делает не только королей и тиранов, свита делает лицемеров и лжецов. А вот журналиста Андрущенко, назвавшего власть «бандитской», судят за экстремизм. Экстремизм — это выполнение журналистом своего долга, это правда, это отказ от зачисления на штатную должность во властный гарем. Наложники власти, готовые лизать ей руки, четыре часа слушали Путина и не возражали. Не могли же они не понимать, что во всей этой похвальбе за восьмилетнее безделье или удушение наших надежд не было ни слова правды.
Правда — в докладе Бориса Немцова и Владимира Милова. Страшная правда. Единственный искренний ответ президента — это то, что ему не стыдно и он не сожалеет ни о чем (ни о «Норд-Осте», ни о Беслане, ни о чеченской войне, ни о гимне, ни о деле ЮКОСа).
Не стоит и напоминать, что искренне верующий человек всегда оглядывается на свои поступки и раскаивается в содеянном зле. Но Путин верит не в Б-га, а в Государство, в Молоха, как любой чекист. И лучше бы Хиллари Клинтон оказалась права насчет его души. Ведь тогда бы и в ад идти не пришлось. Четыре часа президент страны глумился над своей страной и всем прогрессивным человечеством. Да, долго крепостной России придется хлебать сваренные им щи.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
