Никто не в силах воевать

К чему ведет наступление на Донбассе, что ВСУ собираются противопоставить армии РФ, и как может выглядеть «дипломатия» в этой войне.

Через три с лишним месяца после начала российской агрессии «туман войны» в Украине стал менее плотным, обозначились итоги весенней кампании, вырисовываются контуры развития ситуации в ближайшие недели. Украина выдержала тяжелейший удар российской военной машины и нанесла Кремлю политическое и военное поражение: там были вынуждены отказаться от захвата Киева, смены руководства Украины и превращения ее в российский протекторат. В Москве выдвинули менее амбициозные цели: захват подконтрольных Киеву частей Донецкой и Луганской областей, а также южных регионов Украины вплоть, если повезет, до границы с Приднестровьем. Американское разведывательное сообщество оценивает сложившуюся ситуацию на фронтах как патовую: ни та, ни другая стороны не в состоянии достичь своих целей. Тем не менее ожесточенные военные действия продолжаются. По просьбе «Новой газеты. Европа» военный эксперт Юрий Федоров оценил возможные пути развития на фронтах Украины.

«Решающая» битва за Донбасс

О «решающей» битве за Донбасс заговорили в начале апреля, когда российские войска были вытеснены из Киевской, Черниговской и Сумской областей. Однако массированное наступление началось лишь в середине мая. К этому времени на востоке Украины было сосредоточено более половины всех сил, брошенных Россией против Украины: 51 российская батальонная тактическая группа (БТГ), пять артиллерийских бригад и две бригады реактивных систем залпового огня (РСЗО). Перед ними была поставлена задача: во что бы то ни стало окружить и уничтожить группировку Вооруженных сил Украины в зоне, ограниченной с запада линией Лиман-Славянск-Краматорск-Торецк-Горловка, примерно вдоль автомобильной трассы М03, а на востоке — агломерацией Рубежное-Северодонецк-Лисичанск. Это означало бы оккупацию всей Луганской области и части той территории Донецкой области, которая находится под контролем Киева.

После двух недель тяжелых боев, к концу мая, российским войскам удалось занять на восточном направлении город Рубежное и некоторые пригороды Северодонецка, на северном — Лиман и Ямпиль, а на юге — Попасную и так называемую Светлодарскую дугу. В итоге возникла реальная угроза замыкания кольца окружения, но не по трассе М03, как планировалось ранее, а по смещенным к востоку линиям: либо Лиман-Северск-Соледар, либо Лиман-Бахмут-Светлодарск. Впрочем, по состоянию на 31 мая перспективы сражения за Северодонецк оставались неясными.
Так, российским войскам не удалось поставить под контроль стратегическую трассу Лисичанск-Бахмут, по которой проходит снабжение группировки ВСУ в Северодонецке.

Не вызывает, однако, сомнений, что Кремль будет делать все возможное, чтобы, не считаясь ни с какими потерями, выйти на границы Луганской области, без чего невозможно перейти к следующей фазе операции на востоке Украины — захвату подконтрольной Киеву части Донецкой области. Но главное не столько в военной, сколько в политической стороне дела: Владимиру Путину крайне нужна какая-то более или менее впечатляющая победа. Захват территории сначала Луганской, а затем Донецкой областей — задача-минимум, необходимое условие, как считают (или могут считать) в Кремле для того, чтобы избежать унизительного поражения, поскольку Путин во всеуслышание объявил о признании так называемых «народных республик» в административных границах этих областей. В этом смысле «битва за Донбасс», а конкретно в ближайшие дни и недели — за Северодонецк действительно является для Кремля «решающей». Если ее не удастся выиграть, невозможно перейти к операции по оккупации Донецкой области, а это означает, что провал всей весенней кампании Москвы становится очевидным. И тогда не только в оппозиционных российскому режиму кругах, но и в верхушке российской номенклатуры могут задать весьма неприятный для Путина вопрос: стоило ли затевать «специальную военную операцию», если перспектива победы становится все более иллюзорной, а санкции все более тяжелыми?

Для Украины исход битвы за Донбасс также крайне важен. Возможная потеря Северодонецка —хотя и не проигрыш войны, но, бесспорно, тяжелое поражение. Если российским войскам удастся выйти на границы Луганской области, то летом нужно ожидать попыток не только занять всю Донецкую область, но и максимально расширить оккупированную территорию на юге, выйти к Приднестровью, занять всю Запорожскую и закрепить за собой Херсонскую область. Однако летняя кампания в Украине будет зависеть от соотношения сил.

Соотношение сил

В начале войны Россия имела почти полуторное превосходство над Вооруженными силами Украины. К утру 24 февраля на украинских границах были сосредоточены 120 российских БТГ, численность личного состава которых вместе с частями поддержки и усиления достигала 200 тысяч человек, на их вооружении находилось до 1200 танков и соответственное количество других тяжелых вооружений. Этой армаде ВСУ противопоставили около 80 БТГ, примерно 800 танков. Всего украинские войска насчитывали в боевом составе 120 тысяч солдат и офицеров. Тем не менее, Вооруженные силы Украины сорвали попытки Москвы захватить Киев, Чернигов, Сумы и Харьков, вынудили противника освободить Киевскую, Черниговскую и Сумскую области, вытесняют противника из Харьковской области и остановили наступление российских войск на юге.
Потери российской армии колоссальны. По данным Генштаба ВСУ, на утро 31 мая в Украине на поле боя погибли более 30 тысяч российских солдат и офицеров.

Поскольку численность раненых по статистике обычно в 2,5-3 раза больше количества убитых, то безвозвратные потери российских войск перевалили за 100 тысяч человек. Данные западных военных ведомств, время от времени попадающие в СМИ, говорят о меньших потерях России, но ненамного. Так, в середине мая британская разведка сообщила, что выведена из строя треть тех войск, которые Россия предназначила в 20-х числах февраля для вторжения в Украину. Иными словами, на тот момент Россия потеряла 65-70 тысяч человек. Соответственно, Кремль сталкивается с необходимостью восполнить эти потери и, кроме того, нарастить воюющую в Украине группировку настолько, чтобы добиться победы или, по крайней мере, не допустить поражения. Естественно, возникает вопрос: реально ли это?

По данным министра обороны Украины Алексея Резникова, во второй половине мая против Украины воевала 91 российская БТГ. Их общая численность вместе с частями поддержки и усиления — 167 тысяч солдат и офицеров. Используя все доступные резервы живой силы и вооружений, восстанавливая потрепанные части, считает Резников, Кремль может бросить на войну против Украины еще 55 БТГ. Иными словами, численность российской группировки (то есть БТГ и силы поддержки) может достигнуть 220-230 тысяч человек, что на 20-30 тысяч человек больше по сравнению с тем, что было выделено для войны с Украиной на 24 февраля. На большее, по его мнению, Россия не способна. Цифры, приведенные Резниковым, в целом совпадают с попавшими в СМИ сообщениями о приказе Министерства обороны России от 11 мая 2022 года, по которому военные округа обязаны в процессе так называемой скрытой мобилизации, то есть вербовки контрактников на добровольной основе, подготовить в течение нескольких недель до 80 резервных батальонов, насчитывающих в сумме 30-40 тысяч человек. Украина, в свою очередь, сообщил Алексей Резников, имеет более 260 тысяч военнослужащих в составе ВСУ, 100 тысяч человек в территориальной обороне, 45 тысяч пограничников, 45 тысяч человек в Национальной гвардии, плюс СБУ и спецназ военной разведки. Президент Зеленский назвал еще более впечатляющие цифры: по его словам, территорию страны защищают около 700 тысяч человек. Когда и если ВСУ получат из-за рубежа достаточное количество тяжелых вооружений — дальнобойной артиллерии и РСЗО, бронетехники, средств ПВО и/или боевой авиации, Украина сможет надежно противостоять давлению российских сил и, не исключено, освободить частично или даже полностью захваченные после 24 февраля территории. Принятие в США закона о ленд-лизе и выделение до конца текущего бюджетного года, то есть до 30 сентября, почти 40 миллиардов долларов на военную, финансовую и гуманитарную помощь Украине позволяют существенно укрепить потенциал ВСУ, но не настолько, чтобы осуществить крупномасштабное контрнаступление по всей линии фронта. Заметим, что на поставки вооружения предназначено около $6 млрд или $1,5 млрд в месяц. Это практически совпадает с той суммой, которая была выделена на эти цели с 24 февраля до двадцатых чисел мая — чуть менее $4 млрд.

«Дипломатическое решение»

Сложившийся к концу мая примерный паритет военных возможностей России и Украины, естественно, ставит вопрос: что дальше? Готовы ли стороны к продолжению войны на истощение или склоняются к тому или иному политическому решению конфликта?

В украинском обществе, армии и руководстве доминирует решимость добиваться победы и как минимум изгнать оккупационные войска с территорий, занятых после 24 февраля. В российском истеблишменте, в свою очередь, начинают понимать, что продолжение войны не приведет к победе, что Россия оказывается во все более глубокой политической и культурной изоляции, а экономические санкции уже летом этого года могут привести к коллапсу целых отраслей экономики. Однако возвращение к довоенной ситуации означает для Москвы признание банкротства Путина и его попытки поставить Украину на колени.

Соответственно, российское руководство или, по крайней мере, часть его начинает муссировать идею некоего «дипломатического решения». Имеется в виду сначала прекращение огня, что предполагает сохранение войск на занятых ими позициях, затем достижение соглашения о перемирии, которое должно зафиксировать линию фактического контроля, и, наконец, начало дипломатических переговоров. Последние должны, как размышляют в Москве, закрепить за Россией оккупированные в ходе нынешней войны территории. Замысел примитивен до неприличия, но, тем не менее, он находит понимание и поддержку в Париже, Берлине и некоторых других европейских столицах. Причин для этого может быть много: от интриг коррумпированной пророссийской пятой колонны и призывов «полезных идиотов» (чего никоим образом нельзя игнорировать) до стратегических расчетов.

Во Франции, Германии и некоторых других ведущих странах так называемой «старой Европы», с одной стороны, понимают, что поражение Украины будет иметь весьма тяжелые последствия для европейского континента. Как только Россия восстановит потрепанный в ходе войны военный потенциал, последует агрессия против государств Балтии, Польши и других стран Центрально-восточной Европы. Однако победа Украины и разгром России также, похоже, не входят в их планы.

Россия рассматривается во Франции и Германии как полезный противовес американскому влиянию.

В США там видят не только и не столько союзника, сколько соперника. И, кроме того, Париж и Берлин опасаются формирования в Центрально-восточной Европе нового стратегического «ядра» на основе военно-политического союза Украины и Польши, к которому могут примкнуть государства Балтии и Румыния. В случае военной победы Украины такое «ядро» при поддержке США и Великобритании может заметно ограничить германо-французское доминирование в Евросоюзе. Но чего не хотят понимать ни в Париже, ни в Берлине, так это то, что, если Россию не обезвредить, она рано или поздно вновь развяжет войну в Европе. И с непредсказуемым результатом.

Юрий ФЕДОРОВ

Источник:Новая газета. Европа

mnenia.zahav.ru