История одного спасения

Фото: Лариса Брейчер

История человечества — это история войн. Война всегда питается низменным, мерзким, всем темным, что есть в человеке. Ненавидели и воевали друг с другом англичане и французы, немцы и французы, русские и поляки, русские и немцы, армяне и азербайджанцы, известны истребления армян турками, албанцев — сербами, а сербов — албанцами…

Если бы кошмар ХХ века остался в прошлом! Но история, увы, не учит: все повторяется. Человечество должно понять, что Холокост — это общечеловеческая катастрофа, а не только еврейская национальная трагедия. Каждое поколение вынуждено ответить на вопрос: почему подобное стало возможным? Но Холокост — это еще и люди, не запятнавшие свою совесть, свое имя! Почему важно помнить не только ужасы войны, но и тех, кто смог во время разгула гитлеровского режима остаться людьми. Убеждена, что необходимо помнить тех, кого именуют Праведниками народов мира. На фоне уничтожения евреев, гонений и смерти находились те, кто протянул руку помощи, рискуя своей жизнью и жизнью своей семьи. Нельзя было скрывать евреев у себя дома, помогать продуктами и вещами, даже за разговор с евреем можно было попасть в тюрьму или быть расстрелянным. И всё-таки находились бесстрашные люди, те, кого потом признают Праведниками народов мира.

Много лет я собираю воспоминания переживших страшное время –годы Холокоста. Одни не могут заставить себя говорить об этом времени, другие, напротив, готовы вспомнить и рассказать о пережитом.

В Центре для пожилых Garden of Joy, в Бруклине, я встречаю переживших и прошедших этот ад. О некоторых я уже писала. Считаю, что нашей молодёжи надо знать о том времени.

Как-то при упоминании трагедии Бабьего Яра я услышала фразу: «A деньги вы получаете?» Я была в шоке от вопроса. Молодая женщина, у которой якобы мама еврейка, со злостью говорит о жертвах Холокоста. Неужели она не понимает, что этот ужас нельзя забыть и нельзя простить, и что никакие «германские деньги» не компенсируют жизни ни в чем не повинных людей.

В Центре я познакомилась с Ларисой Давидовной Брейчер.

Её история связана с историей, произошедшей на Северном Кавказе. Война, развязанная Гитлером и начавшаяся 22 июня 1941 года, вызвала эвакуацию населения. Спасаясь от фашистского геноцида, в тыл уходили семьи евреев (женщины, дети, старики). Во второй половине июля 1942 года обстановка на Северо-Кавказском фронте резко изменилась. Немецкие войска, почти не встречая сопротивления, устремились на Кубань и Ставрополье, к предгорьям Кавказа, к нефтяным промыслам Майкопа и Грозного. Захватив ставропольские села, немцы создавали в них оккупационные органы управления, комендатуры, полевую жандармерию, формировали полицию из местных жителей. С первых же дней они приступали к «решению еврейского вопроса». Приказ гласил: «За уклонение от регистрации к лицам еврейской национальности будут применены суровые меры наказания. Лица, скрывающие евреев, также будут привлечены к ответственности по законам военного времени».

Еврейские семьи ставились на учет. Перед уничтожением, по рассказам очевидцев, фашистские оккупанты подвергали евреев пыткам и издевательствам. Перед расстрелом на территории аэродрома города Ставрополя пьяные офицеры и солдаты избивали женщин, детей и стариков и там же отбирали женщин, увозили их на автомобиле в соседний лес, насиловали, а затем расстреливали. Грудных детей на глазах матерей закалывались штыками.

Директор районного музея В.А. Смоляков в очерке «Их породнила война», опубликованном 24 января 2001 года в районной газете «Левокумье», рассказал о том, как достойные и бесстрашные люди спасли еврейскую девочку Ларису от неминуемой смерти. В основе очерка — воспоминания жительницы села Урожайное Левокумского района Дохненко (Грибко) Клавдии Михайловны, слышавшей эту историю от своих родных Бобиных — дедушки Константина, бабушки Анны и мамы, Грибко (Бобиной) Варвары Константиновны. «…В полиции села Урожайное служил кум Бобиных. Он, зная о добрых отношениях между соседями, предупредил Бобиных, что ночью евреев повезут на расстрел. Он посоветовал родственникам спасти хотя бы маленькую девочку Ларису: “Пойдите к Шавзиным и убедите их, чтобы отдали вам ребенка”.

Взволнованные этим известием женщины кинулись к соседям. Под предлогом того, что завтра немцы всех евреев погонят на работу, с невероятным трудом уговорили отдать девочку. Поначалу и дед, и мать об этом и слышать не хотели, но доводы женщин были убедительными. Поздно ночью маленькую Ларису принесли в дом Бобиных. На следующий день все еврейские семьи были расстреляны. Говорят, в том месте, где это произошло, «земля долго стонала». Кто-то видел, как женщины из семьи Бобиных шли с ребенком домой. Донесли полицаям, а те — немцам.

В селе собрали жителей, и комендант объявил: «Если мы обнаружим, что кто-то прячет еврейского ребёнка, вся семья будет расстреляна!» На этом сходе был дедушка, Константин Михайлович Бобин. Вернулся он домой бледный, в лице — ни кровинки…

Ларису после расстрела евреев семья тщательно прятала. Целыми днями (было лето, а затем — тёплая осень) она находилась в огороде среди подсолнухов. И только ночью ее приносили в хату, чтобы кто-то из своих не увидел и не донес. Слава Богу, девочка была спокойной, почти не плакала, будто всё понимала.

Всю ночь в семье Бобиных шли споры о том, что делать дальше. Утром старшая из Бобиных, Анна Михайловна, взяла Ларису и пошла в комендатуру. По дороге она встретила молодую девушку — из эвакуированных. Та хорошо знала немецкий язык, была переводчицей. Анна Михайловна в отчаянии всё рассказала ей. Тут же объявился Юрко. В комендатуру направились вместе… Девушка взяла малышку на руки и скрылась за дверью кабинета немецкого офицера. Туда же зашел Юрко, по-моему, их родственник. Через какое-то время он вышел с ребенком на руках…

С.А.: Уже после войны Ларисе рассказали, что она дернула своими ручонками фуражку немецкого коменданта и сбросила ее. Он посмотрел на ребенка и произнес: «Ладно, пусть живет». Наверное, что-то человеческое в нем осталось.

Переводчица сказала: «Вот вам, Аня, девочка, несите её в рай. Сходите в церковь, покрестите и растите как свою!» Обрадованная Анна Михайловна схватила ребёнка и поторопилась домой. Теперь она шла по селу, не таясь — девочку больше не прятали.

С.А.: В далёком 1942 году Константин и Анна Бобины спасли чужого ребёнка, подвергая смертельной опасности свою семью. Выбор Бобиных благословила сама судьба.

С.А.: Как дальше сложилась Ваша жизнь?

Л.Б.: Когда закончилась война, мне было больше трёх лет. За мной приехал дядя Семён. Он выдал себя за моего отца. Жив оказался и мой папа. Мне было шесть лет, когда он увез меня в Молдавию. У него была другая семья. Его жена Элла меня любила. А еще у меня есть две сестры (по отцу), Софья и Мила.

С.А.: Вы встретились со своими спасителями?

Л.Б.: Да, в 1963 году я впервые приехала в село Урожайное вместе с мужем и дочерью. На память о встрече со своими назваными родителями — Михаилом Константиновичем и Анной Михайловной Бобиными — осталась фотография.

Я пригласила их в Кишинев. Но несколько лет Бобины не могли вырваться в гости по разным причинам. Потом поездка все-таки состоялась. Мы принимали их тепло. Я помогаю их внучке.

С.А.: Когда Вы приехали в США?

Л.Б.: В 1977 году. Выучилась, работала в школе. У меня семья, дети, внуки, правнуки. Жаль только, что супруг ушел в мир иной, но меня окружают вниманием и заботой дети и внуки. Я благодарна Америке за свою старость. Посещаю Центр для пожилых. Благодарю Всевышнего и моих спасителей за то, что, рискуя собой, подарили мне жизнь. Подрастающее поколение должно знать о страшных жертвах Холокоста. Надо рассказывать им, писать в СМИ о том, что мы пережили.

Светлана ДАНИЛОВА, историк