Портной из Варшавы

Фото: amnesia.pavelbers.com

Конец 70-х годов прошлого века стал пиком отъезда евреев из СССР. В маленькой семье Димы уже давно было принято решение об эмиграции. Ждали только вызова из Израиля от неизвестной тетушки, чтобы направиться в Америку к вполне известному дядюшке. Делались приготовления к отъезду: что-то продавалось, что-то покупалось. Люди в стране знали, что на Западе одеваются лучше и современнее, чем у нас. Всем членам семьи хотелось пополнить и улучшить свой гардероб. Свадебный костюм главы семьи за 15 лет стал ему слегка тесноват, несколько пар брюк, которые были постоянно в употреблении, точно не произвели бы впечатления за границей.

Димка заметил, что его молодой коллега в проектном институте носит всегда прекрасно сшитые брюки. Тот охотно дал адрес своего портного. К счастью, маг и волшебник жил на одной улице с Димкой в квартале от его дома.

Купив пару отрезов хорошего качества, Димка отправился по нужному адресу. Возле парадного сидела группа подростков лет 15 — 17. Завидев его, они с усмешкой заявили в один голос: «Вам к его папаше на третий этаж», указав на парня, чуть лучше одетого и более упитанного, чем остальные. Парень был смущён и почему-то покраснел. Димка поднялся на третий этаж пятиэтажного дома и позвонил в нужную дверь. Ему открыла полная женщина слегка за 50 с приветливой улыбкой. Она говорила с лёгким украинским акцентом и пригласила его в комнату. За швейной машиной известной марки «Зингер» сидел худощавый мужчина. «Лев Семёнович, к вам пришли», — почтительно сказала она.

Мужчина поднялся навстречу к вошедшему и крепко пожал ему руку. Он был выше среднего роста, стройный, лет 60. Не было в его фигуре сутулости, свойственной людям этой профессии.

Во взгляде его светло-серых глаз наблюдательный посетитель мог прочесть: «Все плохое и всё хорошее в его жизни с ним уже произошло. Он ничего не ждал от будущего, ничто его не радовало и ничто не огорчало. Он жил только своей работой. Это была его жизнь и радость». В дальнейших их встречах первое впечатление полностью подтвердилось.

Портной быстро и уверенно снял мерку. Отметив, что отрезы на брюки хорошего качества, пояснил, что ему приятнее работать с добротным материалом. В это время пришёл заказчик примерить и забрать очередные брюки. Жена портного, очень разговорчивая женщина, пригласила Диму на кухню и рассказала, какой он замечательный муж. Соседки говорят: «Как ты живешь с этим стариком?» А я им: «Он ещё очень крепкий и работящий, любит меня и обеспечивает нас с сыном всем необходимым. Завидуют бабы, у них если и есть мужья, так все пьющие. А мой выпивает только по праздникам… Жаль, что сын непослушный и учиться не хочет».

В течение двух месяцев Дима часто заходил к портному — шить и переделывать одежду. Его жене очень хотелось сшить модные в то время джинсы. Они подружились, и портной поведал ему историю своей жизни, которую он мало кому рассказывал.

Avi Schwartz (Romania. Born-Israeli, 1938) The Tailor

Лео, как его называли в детстве, родился в Варшаве в обеспеченной семье. Он был старшим. Кроме него, в семье были ещё две сестры и брат. Мать, добрая и аккуратная женщина, содержала дом в образцовом порядке и чистоте. Отец со своим младшим братом держали салон мужской одежды, где шили модные и дорогие вещи, пользующиеся большим спросом среди обеспеченных мужчин столицы. Отец вёл финансовые дела компании и обеспечивал салон материалами для пошива. Брат был великолепный закройщик. Ему в работе помогали четверо опытных портных. Лео сначала учился в еврейской школе, а потом, проявив способности и усердие, в 12 лет перешёл в гимназию. Родители мечтали дать ему хорошее образование. В свободное от учёбы время он помогал в салоне, хорошо изучив все процессы швейного мастерства. Ему нравилось, как из отреза выкраивается изделие, а потом возникает костюм или пальто, которые превращают любого мужчину в джентльмена. Несмотря на антисемитизм в Польше их салон процветал, и у них всегда были заказы. Приезжали даже богатые и важные заказчики из других городов. Лео было 15 лет, когда неожиданно умер отец. Пришлось бросить гимназию и заняться финансовыми делами салона. Порой это надо было совмещать с работой закройщика и портного. Дядя признал, что к своим 20 годам, Лео стал настоящим мастером и превзошёл его самого. В 21 год Лео женился по любви на дочери богатого владельца магазина одежды. У молодых появились здоровые и красивые дети с разницей в два года — мальчик и девочка. Дядя по старости и болезням отошёл от дел, оставив бизнес на Лео. Став полноправным владельцем салона он преобразовал и расширил бизнес, который и раньше процветал. Лео построил новый дом. Все было прекрасно, семья была счастлива.

Шёл конец августа 1939 года. Лео поехал в Лодзь для закупки новых отрезов для их фирмы. А 1 сентября нацистская Германия напала на Польшу, и все в его жизни рухнуло. Лео уже не мог вернуться домой. Какие-то польские военные схватили его на вокзале и отвели в казарму. Там их переодели в старую военную форму, срочно заставили принять присягу, выдали винтовки и патроны, научили целиться и плавно спускать курок. Потом их часть отступала на восток.

Ни одного выстрела по врагу ему сделать не пришлось. В двадцатых числах сентября их часть попала в плен к Красной Армии, которая начала военные действия против Польши 17 сентября. Месяц плена, полная неизвестность о семье потрясли его. Всех пленных тщательно проверяли советские органы. Узнав, что он портной, его отправили в Киев на большую фабрику, которая массово шила военное обмундирование. В оккупированную немцами Варшаву он вернуться уже не мог. На фабрике быстро заметили его мастерство и организационные способности. Ему предложили шить одежду для высших офицеров и обучать молодых женщин портняжному искусству. За два года он написал десятки писем семье, родственникам и друзьям в Варшаву. В ответ пришло только одно письмо от жены, где было сказано, что для евреев готовят гетто, и их положение становится день ото дня все хуже.

С началом нападения немцев на Советский Союз его мирная и благополучная жизнь резко ухудшилась, впрочем, как и у всех жителей страны. Уже через месяц их фабрику эвакуировали в Ташкент. Его трудолюбие и мастерство вызывали удивление у начальства. Многие высшие офицеры благодарили его за блестяще пошитую форму, приносили в подарок консервы и хлеб.

К концу войны их швейную фабрику вернули в Киев, ближе к фронту, в их старое здание, чудом уцелевшее от бомбежек.

По-прежнему армия нуждалась в военном обмундировании. Работали по 10 — 12 часов в две смены.

Победа! Это был самый счастливый день в его жизни. Появилась надежда узнать о судьбе семьи. На запросы Лео пришёл ответ, что соответственным органам ничего не известно о судьбе его семьи, и скорее всего она погибла.

За время совместной работы на Лео обратила внимание молодая симпатичная украинка. Она увлеклась им не только потому, что он хорошо зарабатывал, но и был внешне весьма привлекателен, к тому же хорошо воспитан, вежлив и не пил. Они стали жить вместе в её комнатке в общей квартире. Через несколько лет, когда полякам разрешили вернуться в Польшу, он поехал в Варшаву. Свой родной город он не узнал, Варшава была в руинах. Его дом был разрушен. Никого из родственников он не встретил, даже его польские знакомые куда-то пропали. Проведя неделю в Варшаве, снимая угол у случайных людей, он не нашёл никаких следов своей семьи. Убитый горем, он вернулся в Киев к единственному человеку, который им дорожил, — своей молодой подруге Полине. Лео продолжал писать в различные организации в Варшаве. Но никаких следов его семьи и родственников не осталось.

Спустя 8 лет он снова едет в Варшаву. Город значительно отстроился, но ничего нового о своей семье он не узнал.

Неизвестность в течение долгих лет изматывает больше, чем горькая весть.

Лео снова возвращается в Киев и женится на Полине. Когда их старый дом снесли, всем жильцам дали отдельные квартиры в новом районе города. В новой квартире у них родился сын. Единственного сына баловали, ни в чём ему не отказывали, но когда он вырос, то стал стесняться своего отца. Отец к тому времени уже был известным в своей профессии и уважаемым человеком. Соседи иногда жаловались, что его швейная машинка громко стучит. Чтобы ублажить соседей, Лео изредка что-то шил для них, бесплатно. Удивительно, что со своих клиентов за прекрасную работу он брал очень недорого…

Прощаясь с Димой, Лео сказал: «Одежда, которая хорошо сидит на мужчине, придаёт ему уверенность в себе, помогает сделать карьеру и приносит успех у женщин».

Будучи в Италии, эмигранты часто спрашивали Диму: «Кто так хорошо сшил тебе брюки?». Димка с уважением вспоминал мастера.

Уже в Америке как-то в гостях у давно живущих здесь русских после хорошей выпивки и закуски Дима стоял, облокотившись на ограждение веранды. К нему вплотную подошла 18-летняя дочь хозяев и, прижавшись к нему, сказала: «Да, умеют в Европе шить брюки. Я понимаю в этом толк, потому что учусь на модельера». Молодая, неглупая девушка флиртует с 40-летним мужчиной только потому, что у него прекрасно пошиты брюки…

И снова Дима вспомнил с теплотой хорошего человека, знающего жизнь и силу своего таланта — прекрасного портного из Варшавы.

Валерий ЗЕЛИГОВСКИЙ, Hallandale Beach, Florida