ПО МОТИВАМ ПУБЛИКАЦИИ, ПОСВЯЩЁННОЙ
25-ЛЕТИЮ СОГЛАШЕНИЙ ОСЛО
Хагай Сегаль
Четвертая часть
Продолжалась волна терактов на фоне правительственного оптимизма: 21 солдат и один мирный гражданин были убиты в двойном теракте-самоубийстве в Бейт-Лид; ещё 8 солдат убиты в теракте в автобусе возле Кфар-Даром; террорист, проникший в автобус №20 в Рамат-Гане взорвал себя, убив 6-ых пассажиров и ранив 31-го.
Транслируя на Аруц-7 первую сводку новостей о теракте в Рамат-Гане, я по ходу дела вставил “Будничную песню» (автор – Иланит), которая у нас исполнялась в эти минуты, заронив в головы людей мысль, что теракты действительно превратились в будничное явление.
Правительственные пресс-секретари снова и снова утверждали, что и до “Осло” лилась кровь, забыв при этом, что “Осло” замышлялось для исправления этой ситуации, а не для её сохранения. Правительство Израиля заплатило безопасностью немалую цену за эту сделку, заключённую с ООП, но со временем ему всё труднее было перед лицом общественности отметить реальные, или хотя бы символические перемены.
Арафатовские СМИ и он сам всё также были пропитаны жуткой ненавистью и подстрекательством к насилию. Все израильские просьбы об аресте убийц, нашедших убежище на территории автономии, вылетали в трубу – вопреки оговоренному в “соглашении”. В среде специалистов по данному вопросу не было сомнения, что Арафат не просто смотрит сквозь пальцы на теракты, но поощряет их.
Несмотря на это, израильское правительство решило перейти к следующему этапу “процесса Осло” — к “соглашению Осло-2”. Фракция МЕРЕЦ, возглавляемая Шуламит Алони и Йоси Саридом, угрожала выйти из коалиции, если процесс будет остановлен, и Рабин поддался давлению.
Он не обратился к (тогдашнему) президенту Эзеру Вейцману, который в прошлом был из первых в стране проповедников переговоров с Арафатом, но после взрыва автобуса рядом со школой Рене Касен в Иерусалиме (5 убитых, 107 раненых) он призвал правительство заморозить контакты с палестинцами.
Правые усилили мощь антиправительственных демонстраций. Депутаты Кнесета Ариэль Шарон (Ликуд) и Рехаваам Зеэви (Моледет) возглавили голодовку в Саду Роз в Иерусалиме.
Движение “Зо Арцейну (Это Наша Страна)”, возглавляемое Моше Фейглином и равом Бени Элоном, перекрыло десятки магистралей и перекрёстков на час.
Г-жа министр связи Шуламит Алони, которая до сих пор считается пионером движения за права граждан в Израиле, отреагировала резкими нападками на корабль, с которого вещала радиостанция Аруц-7, когда он бросил якорь в ашдодском порту для того, чтобы сделать ремонт. Официальным предлогом был, разумеется, закон: Аруц-7 не получил разрешения на вещание, — но и сторонники правительства затруднялись ей верить.
«Демократическому правительству полагается демонстрировать немалую выдержку относительно оппозиционных СМИ,
— писал юридический комментатор Моше Негби. Но ему в ответ объяснила Орит Шохат, ведущая главную колонку в “Гаарец”, что
«Аруц-7 — не одно из СМИ, высказывающее иные политические мнения, а средство борьбы против демократии».
Спустя несколько дней трансляции возобновились. Передвижная по морским волнам радиостанция была единственным средством массовой информации, которое проводило ежедневные системные передачи против подписания “соглашений Осло-2”.
В весьма популярной еженедельной передаче, которую вёл Адир Зик, звучали неистовые атаки на “соглашение”.
Зик называл обычные СМИ, т.е. “средства массовой информации” – СОМ, т.е. “средствами оболванивания масс”, а правительство — “провалительством”.
Но правительство, поощряемое всеми официальными СМИ, не прекращало движения на этом пути. Обзор, проведённый компанией “Ифат”, показал, что в течение марта 1994 года, наиболее критичного месяца для “процесса Осло”, глава правительства Рабин появлялся в рубриках “Дневника недели” в 17 раз больше, чем лидер оппозиции Нетаниягу: 35 минут и 20 секунд – по сравнению с минутой и 4 секундами лидера оппозиции.
Подобно канцелярии главы правительства, и гостелерадио было озабочено постоянным падением популярности Рабина и постаралось положить завесу секретности на возможного наследника.
В эпоху “Осло” СМИ функционировали в режиме министерства пропаганды. Новостные отделы на радио и телевидении нежно привечали левое правительство в особенно тяжкие моменты. Вынужденная передача сообщения об осуждении Арафата за один из терактов непрерывно транслировалась в новостях по “Коль Исраэль” с 6 часов до 14 в отчаянном усилии прикрыть сообщение об агонизирующих политических переговорах.
Информация, не служащая “Его Величеству Процессу”, — выталкивается на задворки информации, разве что не оказывалось выбора. Например, когда был дан приказ об аресте комиссара палестинской полиции Рази Джебали из-за его причастности к организации теракта против поселенцев, или когда заместитель палестинского комиссара погиб в производственной аварии в ходе подготовки заряда взрывчатки.
Д. Период 1995 – 1998 гг.: Прощай, товарищ!
В конце сентября 1995 года снова состоялась торжественная церемония в Белом Доме, и “соглашение Осло-2” начало реализовываться.
Все города ЙОШ передавались под власть Арафата, за исключением Хеврона.
Рабин разъяснял в Кнесете:
«Мы можем продолжать убивать и погибать, но мы можем и попытаться прекратить этот нескончаемый круг кровопролития; мы можем дать миру шанс. Это правительство решило дать миру шанс, оно решило всё сделать для этого».
На сей раз “соглашение” прошло в Кнесете с большим трудом: 59:61; фракция ШАС присоединилась к его противникам, как и двое депутатов от Аводы, Амнуэль Зисман и Авигдор Кахалани. Никто никогда не утверждал, что их переход на другую сторону имел место ради политических благ, ибо — какие политические блага они могли уже получить от оппозиции?
Они покинули свою партию вследствие разочарования тем способом, каким насаждалось “соглашение Осло-1”, и из-за опасения, что правительство намеревается уступить и Восточный Иерусалим. В то же время, никто не думал, что переход на другую сторону в противоположном направлении, как это сделали Алекс Гольдфарб и Гонен Сегев, покинувшие фракцию Цомет, лидер Рафаэль Эйтан, и тем самым поддержавшие “соглашение” — совершён по высокоморальным мотивам.
За своё дезертирство они получили посты министра (Сегев) и зам.министра (Гольдфарб). Служебный автомобиль, прикреплённый к Гольдфарбу, марки “Мицубиши”, стал символом политической взятки, тёмным пятном на качестве демократии эпохи “процесса Осло”.
Президент Вейцман снова выступил с острой критикой:
«59 голосов против 61 за – и это большинство? Если бы Гольдфарб не получил бы “Мицубиши”, то и “соглашение” провалилось бы!» И правые усилили свои речевые атаки на правительство, не выбирая выражений. Определение “предатель” в который раз наклеивалось (этаким ярлыком) на главу правительства. На митинге на площади Сиона толпа народа скандировала:
«В крови и в огне Рабин будет изгнан». Молодой демонстрант Авишай Равив размахивал маленьким портретом Рабина в форме SS, тем самым привлекая внимание многих журналистов. Никто не знал, что он агент ШАБАКа , провокатор спецслужбы.
Острая и резкая риторика на правых демонстрациях разгневала левых, но более всего их обеспокоило соотношение сил на площади. Правые почти полностью овладели “улицей”: показатель тому – содержание многих наклеек на машинах, радиопрограмм с участием слушателей.
«Атмосфера “улицы” приобретает смысл на избирательных участках,
— писал Нахум Барнеа в “Йедиот Ахаронот” за 3 недели до убийства Рабина. Он приводил описание главы правительства как генерала без солдат. Стараясь как-то уравновесить это впечатление, бывший мэр Тель-Авива Шломо Лахат организовал митинг массовой поддержки мира. Огромные объявления в газетах привлекли только певцов, участвовавших в этом мероприятии, но не политиков. «Приходите и пойте вместе с нами песню мира! – с участием лучших деятелей искусства», — было написано там. Весь аппарат партии Авода под руководством глав муниципалитетов и рабочих советов были мобилизованы для бесплатной подвозки на площадь.
— «Ну, что вам пожелать?»
– спросил я Шломо Лахата в интервью на Аруц-7 за два дня до митинга.
– «Успеха и явки десятков тысяч»,
— отвечал он, и я ему этого пожелал.
На исходе субботы я лично поехал на площадь Царей Израиля (ныне, как известно, площадь Рабина – прим.перев.) в Тель-Авив, чтобы проверить, явились ли ожидаемые десятки тысяч.
По моему мнению, там находилось, самое большее, 20 тысяч, но со сцены и 5000 демонстрантов выглядели, как 50 тысяч. Перед окончанием м митинга они запели на иврите “Песню мира” и начали расходиться по домам. И я со своим коллегой Коби Селой пошли следом за ними. Только оказавшись в Гуш-Дане, мы услышали по радио, что в Рабина стреляли.
Убийца, Игаль Амир, заявил следователям, что он хотел остановить “соглашения Осло”. На самом деле он не остановил их, а дал им лишний стимул.
Одним из результатов этого ужасного события на площади стало прекращение правых протестов против “соглашений”. После этого они прекратились почти на месяцы. Все правые обвинялись в убийстве главы правительства, и очутились в ситуации защищающихся, получивших по голове.
После зимы 1995-96 гг. более не сформировывалась настоящая оппозиция “процессу Осло”. «Мир воспрянет!» – провозглашали горячие сторонники Рабина и приклеивали к заднему стеклу своих автомобилей наклейки “Прощай, товарищ!”. Эти слова основывались на обращённой к убитому Рабину поминальной речи тогдашнего президента США Билла Клинтона.
Сразу же по окончании траурной недели приступили к выполнению “соглашения Осло-2”. Рамалла, Бейт-Лехем и остальные города ЙОШ передавались один за другим в руки палестинского руководства. Только отступление из Хеврона откладывалось из-за исключительных сложностей.
На какое-то время притихла и террористическая активность. Новый глава правительства, Щимон Перес, решил использовать этот период тишины и вновь возникшую в связи с убийством Рабина симпатию к левому правительству, чтобы ускорить на полгода выборы и добиться убедительной победы над Ликудом. Так, во всяком случае, предсказывали опросы. По мере приближения выборов имели место декларации о победе его пути.
«Соглашение с палестинцами столь же осуществимо и реально как Галаха,
— вещал народу Перес.
— Выборы в автономии прошли успешно. Террор уменьшился. Пессимисты потерпели фиаско. А тем, кто раньше упивались критикой “Осло”, ничего не осталось, как смириться и признать пользу соглашений. И те, кто делал это втихую или под бормотанье, признают в душе своей, что эта государственная программа – единственно истинная и реальная, которая способна привести к безопасности и миру!»
Спустя две недели после этой победной речи она превратилась в сатиру. В жутком теракте-самоубийстве в автобусе №18, в Иерусалиме были убиты 26 пассажиров.
Ещё через неделю в автобусе того же маршрута взорвался заряд взрывчатки, жертвами чего стали 19 человек.
Назавтра были убиты ещё 13 израильтян, когда террорист взорвался на переходе возле Дизенгоф-центра, в Тель-Авиве.
Общественное мнение снова склонилось вправо. С опозданием до общественности стало доходить, что перерыв на относительное спокойствие, предшествовавший мощной волне террора оказался мнимым, не более, чем прекращение огня для организации и укрепления координации между Арафатом и ХАМАСом.
Задним числом выяснилось, что 21 декабря 1995 года, спустя около полутора месяцев после визита главы ПА к вдове Ицхака Рабина с визитом утешения в Тель-Авиве, представители Арафата встретились с членами ХАМАСа в Каире и пришли к выводу, что группировка может возобновить теракты. А пока они будут делать всё, чтобы не допустить, чтобы Израиль возложил ответственность на ПА. Например, если ХАМАС задействует это откуда-либо вне ПА. Представителем руководства ПА по данным контактам был Селим Заанун, председатель национального палестинского совета и приближённый Ясера Арафата. Представитель ХАМАСа – глава канцелярии группировки Халед Машаль.
Израильскую общественность поставили в известность об этом согласии только спустя пару месяцев, но общество догадывалось о его существовании. Акции “Осло” неуклонно падали, в то время, как акции Биньямина Нетаниягу повышались, к печали большинства СМИ. В ежегоднике официальных документов Министерства иностранных дел за 1996 год появился текст телевизионного интервью с главой правительства Шимоном Пересом за тот день, когда произошёл массовый теракт в Дизенгоф-центре. Не столь интересно, что Перес тогда сказал, зато куда интересней льстивый вопрос, заданный ему:
«Мы смотрели на вас вчера, когда вы посетили место теракта в Иерусалиме, и вечером, когда вы получили сообщение о теракте в Тель-Авиве. Вы были тут передо мной, и я видел, что на вашем лице не отразилось никаких чувств. Как вам удаётся так держаться? Как?»
В отчаянном усилии спасти Переса от поражения в выборах, президент Клинтон организовал международную мирную конференцию на Синайском полуострове. Почти все важные мировые лидеры и все арабские лидеры откликнулись и появились на просторной лужайке гостиницы “Мовенпик” в Шарм-а-Шейхе, дабы протянуть руку моральной поддержки агонизирующему процессу.
В отсутствие микрофона (правительственная канцелярия запретила мне, представителю “пиратского радио”, привезти его с собой из Израиля) я довольствовался мощной любительской фотокамерой, которая дала мне возможность присоединить её к мощной батарее, и мне удалось сделать десятки снимков лидеров. Они расположились все вместе рядом с бассейном. Перес и Клинтон выглядели счастливыми.
Арафат расхаживал туда-сюда, уподобившись гордому павлину. Фотокамеры щёлкали, корреспонденты записывали. Одним из них был Нахум Барнеа, который поднялся даже во время годовщины траура по сыну-солдату Йонатану (Йони), убитому в первом теракте в автобусе №18. За год до этого в теракте в автобусе в Кфар-Даром Йонатан написал своей подруге:
«Я до конца не могу понять, что происходит в мире, какова логика управляет всем этим. Я не хочу много философствовать – но почему один человек встаёт утром живой, прожив 20 лет, воспитанный, лелеемый, поддающийся влиянию, садится в автобус – и умирает?»
Несмотря на конференцию в Шарме, травмы от взорвавшихся автобусов №18 явились тем, что в конечном итоге повлияли на выборы. Благоразумная предвыборная кампания Нетаниягу включала предупреждение, что «Перес разделит Иерусалим», но также и обязательство не нарушать “соглашений Осло”, и в том случае, если Ликуд победит на выборах. Правые полагали, что речь идёт о пустом обязательстве, которое нужно для привлечения фракции колеблющихся центристских избирателей, и что Нетаниягу также обещал в любом случае не передавать Хеврон в руки палестинцев.
Благодарственная молитва была назавтра произнесена в синагогах в честь сенсационной победы над Шимоном Пересом. И правые, и левые признали, — одни с радостью, другие с горечью, — что “процессу Осло” пришёл конец. Ещё задолго до этого Бени Бегин сравнивал этот процесс с «безголовой курицей, бегающей по двору в судорожных поисках головы».
Однако, Нетаниягу был настроен серьёзно. “Курица Осло” нескоро подохла.
В течение считанных недель вновь избранный правый глава правительства встретился с Ясером Арафатом – спустя всего лишь год после риторического вопроса на одной из правых демонстраций: «Есть ли кто-нибудь в этом многолюдном сообществе, кто верит Ясеру Арафату?»
Вероятно, у него не было выбора. Не только подписание “соглашения Осло” связало ему руки, но и его наследие и наследники. Было очень непросто отменить его после того, как многочисленные международные факторы были замешаны во всей этой “кухне”.
В Белом Доме, в Елисейском дворце, на Даунинг-стрит, 10 и в Кремле обитали лидеры, которые не примирились бы с израильским сообщением об удалении Арафата из Рамаллы и возвращении его в Тунис.
Список жертв, составленный израильской стороной, и большое количество доказательств об участии “палестинских полицейских” в терактах, не были в глазах всего мира достаточным поводом для отмены “соглашения”, уже увенчанного тремя лауреатами Нобелевской премии мира. Ну, а такая, с позволения сказать, ерунда, как поднявшаяся огромная волна угонов машин, которая стала возможной под покровительством “процесса Осло” и превратилась в один из его символов, конечно же, никакой не повод!..
В 1997 году в районах официально суверенного Израиля были угнаны 43 тысячи машин – в сравнении с 21 тысячей в 1992 году, предшествовавшему началу “процесса Осло”. Большинство угнанных машин были переправлены в автономию. Часть из них были разобраны на детали для действующих автомастерских, а часть проданы задёшево на рынках ЙОШ и сектора Газы. Самые роскошные из них даже передавались в пользование высшим чинам ПА.
Когда кто-либо из офицеров или заместителей гендиректора в Газе страстно возжелал, скажем, “Мицубиши”, или “Лендровер”, он обращался к соответствующим чиновникам в ПА и заказывал себе служебную машину. Соответствующее указание спускалось на более низкую ступень иерархии, и арафатовская цепочка, занимающаяся этим вопросом, выходила на охоту в Рамат-Авив, или Кирьят-Гат, или в Хайфу. В течение нескольких дней у офицера автономии, или у зам.гендиректора уже стояла новенькая машина.
Насколько велико было участие ПА в скандальных угонах машин, свидетельствует тот факт, что, когда израильские высшие чины иногда обращались к палестинским с просьбой вмешаться для установления местонахождения какой-либо угнанной машины, машина быстро возвращалась её владельцу. Бывший мэр Тель-Авива Шломо Лахат привёл пример использования приятельских вернуть ему машину “Вольво”, которую угнали, когда она стояла на парковке в Тель-Авиве.
Д-р Тиби, тогда советник Арафата, не обиделся, когда Лахат позвонил ему поздно ночью и попросил – именно его! – вернуть украденное. В ответ на вопрос телевизионной склочницы доктор расхохотался от души и сказал: «Чего не сделаешь ради друзей?!» “Соглашения Осло”, с точки зрения палестинцев, были фантастической сделкой.
После первой встречи с Нетаниягу Арафат вышел озадаченным. Он опасался, что новый глава правительства Израиля настроен ужесточить израильскую позицию в духе формулы “Дадут – получат, не дадут – не получат” — и решил организовать демонстрацию силы.
Избранным им лживым предлогом было решение о Туннелях Западной Стены в Иерусалиме – решение, которое никак не было связано с “соглашениями Осло”, и, конечно же, никак их не нарушало.
Однажды ясным утром, в промежутке между Судным Днём и праздником Суккот, Нетаниягу объявил об открытии Туннелей Западной Стены и отправился с визитом в Европу. По случаю я участвовал в этом визите как посланец Аруц-7 в свите политических корреспондентов, сопровождавших ПМ в этом коротком мероприятии.
«Это скала нашего существования», — объяснил он нам добродушно после приземления. Как видно, ему не пришло в голову, какую мощную ловушку ему подготовил Арафат. В тот же день, 24 сентября 1996 года, глава ПА публично произнёс зажигательную речь перед членами своего аппарата безопасности, которую транслировали по палестинскому телевидению:
«Наш палестинский народ не станет терпеть сложа руки нынешнего надругательства над своими святынями… Они поднимутся на борьбу во имя Аллаха, и они будут убивать, убивать и убивать!..» Все слушатели отреагировали на эти точно рассчитанные ритмичные призывы: «Шахада (священная смерть)! Никаких уступок!»
17 солдат ЦАХАЛа пали за 2 дня от выстрелов из палестинских ружей, тех самых, которые Израиль передал Арафату. Шестеро из них погибли в особенно жестоком бою возле гробницы Йосефа в Шхеме.
Заднее сидение автобуса, который доставил нас по возвращении из Берген-Бельзена в канцелярию канцлера в Бонне, занял военный адъютант главы правительства для обмена сообщениями с штабом Нетаниягу.
Спустя короткое время я получил сообщение из Израиля, что израильские танки несутся к Шхему. Я помню, что меня это поразило. Не было ничего подобного со времён 6-дневной Войны, даже в самые бурные дни первой интифады.
“Соглашения Осло”, которые на самом деле ввели на территории чужую армию, вынудили ЦАХАЛ драматически использовать это тяжёлое вооружение, исконно предназначенное для сражений между регулярными войсками. Наши солдаты вели самые настоящие сражения также и в предместьях Рамаллы, и там самоотверженно командовал ими командир подразделения “Голани” Эрез Герштейн, который спустя некоторое время погиб в Ливане.
В секторе Газы, тоже воспламенившемся, погиб зам.комполка, полковник Нави Мрай. На палестинской стороне погибло около 80 боевиков. Нетаниягу принял решение сократить свой визит в Европу и вылететь обратно в Израиль.
Я был убеждён, что он вот-вот объявит об отмене “соглашений Осло”, в свете предательского поведения Арафата.
«Когда одна сторона нарушает соглашение, у другой стороны нет никаких обязательств,
— заявил сам Нетаниягу ещё в 1993 году, на одном из первых публичных выступлений на эту тему. Могло ли быть нарушение, более серьёзное, чем это?
Но ещё до того, как самолёт вылетел в Израиль из аэропорта Кёльна, я понял, что правый премьер-министр не имеет намерения нарушить “соглашения Осло”. Нетаниягу надолго заперся в своём автомобиле у трапа самолёта, и, пока мы размышляли о причине этой задержки, нам было сказано, что он беседует с Арафатом. Позже было сообщено, что глава правительства угрожал главе администрации ПА всеобъемлющей атакой ЦАХАЛа на его командные пункты.
И действительно назавтра огонь поутих. Якобы Арафат сморгнул, но на самом деле сморгнул Нетаниягу. Он доказал, что Израиль, даже при правлении правых, предпочитает терпеть самые грубые нарушения “соглашений Осло”, но не ликвидировать ни Арафата, ни его приближённых.
Эти двое снова встретились, на сей раз в Вашингтоне, где пришли к соглашению об отступлении ЦАХАЛа в Хевроне. Их публичное рукопожатие было особенно сердечным.
«Арафат – один из значительных лидеров из тех, с которыми я встречался,
— позже говорил Нетаниягу:
— Я его ценю и испытываю к нему очень тёплые чувства».
В присутствии ошарашенных и разочарованных представителей правых Нетаниягу заявил, что
есть большая разница между уходом из Хеврона и уходом из Газы и прочих городов ЙЕША в период правления предыдущего правительства: левое правительство, разъяснил он, не было слишком педантичным в требовании, чтобы Арафат исполнял свою часть “соглашений Осло”, в то время, как правительство Ликуда в этом будет педантично. Оно действительно передаёт ему большую часть территорий Хеврона, города Праотцов, но не передаст дополнительных территорий в том случае, если будет продолжаться нарушение обязательств по отношению к нам».
“Соглашение по Хеврону”, подписанное в январе 1997 года, должно было открыть новую страницу с точки зрения соблюдения Израилем принципа взаимности, как это подчёркивали Нетаниягу и его пресс-секретари. Но это всё были пустые разговоры, и председатель ПА догадался об этом заранее.
В ночь с 9-го на 10-е марта 1997 года он собрал в Газе главарей ХАМАСа, НФОП и по существу дал им “зелёный свет” на теракты против Израиля. Утром он даже дал указание освободить из тюрьмы в Газе Ибрагима Макадма, главаря боевого звена ХАМАСа. Макадма был ответствен за несколько совершённых им ранее терактов против израильтян и палестинцев, и его освобождение было ещё одним сигналом террористическим организациям возобновить свою деятельность.
Прошло около 10 дней, и 21 марта 1997 года террорист-хамасник взорвался в кафе “Апропо” в Тель-Авиве. Три молодые женщины были убиты.
Весь мир обошла фотография плачущей малышки, ставшей сиротой в результате этого теракта.
Спустя четыре месяца на рынке “Махане-Йеуда” в Иерусалиме взорвались ещё два террориста-самоубийцы. Собрав заряд взрывчатки ещё на территории ПА, они прибыли на рынок, встали на расстоянии десятков метров один от другого и задействовали свои заряды с разницей в считанные секунды. Были убиты 16 человек.
Такой же теракт, тоже подготовленный в самой ПА, был совершён на улице Бен-Йеуда в столице 5 сентябиря 1997 года. Четверо израильтян погибли. Расследование сил безопасности выяснило, что 4 террориста, совершивших теракты на рынке и на улице Бен-Йеуда, были выпущены из тюрьмы ПА несколькими месяцами ранее.
Сначала Арафат очень решительно заявлял, что эти четверо явились с территории, находящейся под израильским контролем, но идентификация тел террористов в институте судебной медицины доказала, что глава ПА лжёт. В который раз лжёт!..
Аруц-7 был пунктом передачи ужасных сообщений эпохи “Осло”, когда ещё не было ни Ватс-ап, ни Twitter. Обычно мы знали раньше всех про теракты и их жертв. Благородные родители Эхуда Бахраха, жители Бейт-Эля, поняли из нашей передачи, что их сын не вернётся из своей прогулки по Вади-Кельт, в которую он со своим другом, Ури Шахаром из Раананы, отправился летом 1995 года.
Игаль Цур, начальник нашего канала, позвонил в нашу дневную студию в дни Хануки 1996 года, чтобы сообщить, что возле Бейт-Эля был обстрелян автомобиль, в котором он ехал с женой Итой и сыном Эфраимом. Эфраим, улыбчивый мальчик, который иногда появлялся у нас в новостном отделе, был убит сразу, Ита скончалась в больнице.
Испытывая ужас до дрожи, мы сообщили также и об убийстве Рины Дидовской, матери 6 детей из Бейт-Хагая. Её супруг, Хаим Дидовский, в самом начале процесса “Осло” основал информационное агентство “Голос с мест”, источник самых важных новостей о том, что происходит в ЙОШ. Однажды утром он позвонил нам, чтобы сообщить о кровавом теракте-обстреле возле Кириат-Арба, и обещал проинформировать о том, кто точно пострадал. Спустя короткое время он отправил по биперу сообщение всем своим абонентам: «Просьба к общественности молиться за вознесение души Рины Дидовски, убитой сегодня в теракте-обстреле. Хаим, абонемент 789 бипер». Название новостного агентства изменено на «Коль Рина» (Голос Рины).
В 1998 году, на третьем году первого пребывания Нетаниягу на посту главы правительства, временно сократилось количество терактов. Израиль праздновал 50-летний юбилей в относительном спокойствии в сфере безопасности.
В действительности же в политике Арафата не происходило принципиальных изменений в части уважения к соглашениям, но под впечатлением тишины было легче давить на Нетаниягу, чтобы он продвигал процесс. То есть, продолжал уступки.
После 10 дней переговоров в условиях изоляции в Доме Конгрессов Wye River в Мериленде (США), он согласился на дополнительные израильские уступки в ЙОШ в размере 13% территории. Глава правительства не выдержал сильного давления, оказанного на него самим хозяином, президентом Клинтоном, а также его коалиционными партнёрами из партии “Третий Путь”. Также и министр иностранных дел Ариэль Шарон не устоял перед этим слаженным давлением. Он не пожал руку Арафату, но решение Нетаниягу об отступлении – поддержал!..
Однажды в пятницу мне из Мериленда позвонил глава канцелярии Нетаниягу, Ури Элицур, мой сосед в поселении Офра, и зачитал мне в темпе параграфы нового соглашения. Он объяснил мне, что при существующих вынужденных политических обстоятельствах это соглашение вполне приемлемо.
Я записал и сообщил в очередной передаче. Элицур уже и раньше не раз утверждал, что Нетаниягу «действительно продолжает “процесс Осло”, но попутно изменяет его направление». Глава правительства от Ликуда уподобился человеку, который пытается спастись от сильного возгорания в поле с колючками, подожжённого контролёрами окружающей среды, так что разгорающийся огонь невозможно никак ни сдержать, ни прекратить. Это был прекрасный образ того, что Нетаниягу не удалось спастись от гнева правых. Соглашение Уай привело к его падению. Левые вернулись к власти.
По мотивам материала ХАГАЯ СЕГАЛЯ, посвящённого 25-летию соглашений Осло,
Источник на иврите — «Макор Ришон» №1097, 17.08.2018, приложение «Диюкан».
Перевод Фанни Шифман
Октябрь 2020
Окончание следует
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
