Парад неисправимых

Несмотря на весь пузырящийся и булькающий интеллект этих людей, они в упор не видят реальности, с видимым удовольствием приближая трагедию.

А этот знаете? Античный Рим. По улицам идет демонстрация рабов империи. Натруженные руки, сжатые кулаки. Им нечего терять, кроме своих цепей. На суровых лицах решимость покончить с ненавистным рабовладельческим строем. Над головами полотнище: «Да здравствует феодализм — светлое будущее всего человечества!».

Анекдот бородатый, но юмор его и сегодня не лишен актуальности: будущее не обязательно получается таким светлым, как того хотелось бы, и всегда есть, что терять, кроме цепей и цепочек. Я это к тому, что слишком часто подтверждается правота простенькой фразы: «За что боролись, на то и напоролись». Говорят, на ошибках учатся — совершать новые ошибки. Вдумайтесь в смысл гамлетовской фразы «Распалась связь времен…». Тонко чувствующий юноша, принц Датский, дает нам понять, что нормальное развитие людей и цивилизаций возможно только тогда, когда времена связаны, то есть когда настоящее не просто вытекает из прошлого, но несет в себе все его лучшие признаки, все опытом проверенные стратегии выживания, ценности и правила межчеловеческих отношений. Распад и обрыв этой связи — верный признак конца цивилизации. Заодно и культуры, она всегда оказывается надежным эхолотом, замеряющим глубину стихии под нами. Поражаюсь теми, кто с дрожью нетерпения приветствует наступление антикультурной революции в Соединенных Штатах. Именно антикультурной, потому что она, еще ровным счетом ничего занимательного не произведя, уже отменяет достижения своих предшественников по идейным, разумеется, соображениям. Несмотря на весь пузырящийся и булькающий интеллект этих людей, они не видят реальности, с видимым удовольствием приближая трагедию. Их сознание ослеплено не меньше, чем у прогрессивных римских рабов. Защитные инстинкты в них пробуждаются лишь тогда, когда угроза становится осязаемой и затрагивает их собственное существование. Тогда крик, рвущийся из их горла, начинает сильно напоминать белорусско-украинское «Рятуйте!».

Таким криком о помощи, собственно, и является открытое письмо 153 североамериканских интеллектуалов. Оно опубликовано недавно в не самом читаемом журнале Harper’s Magazin — скорее всего, потому, что более респектабельные издания не решились «дразнить ядовитую змею босой ногой». Среди подписантов Джоан Роулинг и Маргарет Этвуд, Фрэнсис Фукуяма и Фарид Закария. Есть среди авторов воззвания и вездесущий буревестник революции Ноам Хомски, есть литераторы, профессора социологии и научные фантасты. Есть и представитель бывших россиян Гарри Каспаров. Короче, полный состав законодателей интеллектуальной моды, повелителей дум и инженеров человеческих душ.

Их призыв — это жест предупреждения и тревоги, указующий перст, воздетый к небу, крик отчаяния. Если кто подумал, что они тем самым отрекаются от своих передовых идей, тот заблуждается. Напротив, в первых же строках письма-воззвания они напоминают читателю о своих немалых заслугах в деле социального прогресса, божатся, что и сейчас сочувствуют глубоким реформам, имеющим место в американском обществе, вроде радикального пересмотра компетенций силовых структур, сведения роли полиции к минимуму, тотальной позитивной дискриминации по расовому признаку, повсеместного выкорчевывания институционального расизма.

Именно отчаянное сопротивление президента США Дональда Трампа железной поступи прогресса и объясняет, по мнению авторов воззвания, опасное распространение авторитарных тенденций в мире.

Сами понимаете, что ради тысяча первой констатации своей преданности идеалам подлинного, а не буржуазного гуманизма замечательные мыслители современности поднимать бучу не стали бы. Они прекрасно понимают, что такой манифест был бы нечитабельным и никому не интересным. Он оказывается интересным только потому, что авторы признаются в своей тревоге и озабоченности некими побочными явлениями, сопровождающими процесс триумфального наступления светлого будущего.

Вот уж чего они никак не ожидали, так это того, что революция первым делом утвердит диктатуру единственно правильной точки зрения, запретит любое свободное обсуждение острых тем, введет запрет на профессию для инакомыслящих и повсеместные кадровые чистки несознательных, станет даже научные достижения оценивать в зависимости от того, насколько их авторы разделяют правильные убеждения или противятся им — пусть даже в душе.
Застигнутые врасплох этими перегибами на местах, повелители дум перечисляют многие поразительные проявления практической реализации своих благородных исканий: журналистов увольняют из редакций даже не за вольнодумство в собственных писаниях, а за халатность, с которой они пропускают в печать тексты предосудительного содержания (уже несколько подобных случаев приключилось в редакции партийного рупора, газеты The New York Times). Яркой прикладной формой прогресса стало почему-то иконоборчество, снос памятников, пересмотр истории с правильных расовых позиций. Опять основополагающим становится принцип ответственности потомков за дела дальних пращуров, сведение самых архаических межрасовых счетов.

Самое поразительное, что для профессоров общественных наук и знатоков психологии масс это оказалось неприятной неожиданностью, прискорбным сюрпризом, которого, ну совершенно, невозможно было предусмотреть. Этой беспомощностью лауреаты самых почитаемых премий расписываются в собственной интеллектуальной недостаточности. В наших краях любой выпускник средней школы подсказал бы, что все ими перечисленные тревожные синдромы присущи обществу победившего тоталитаризма. Они что, на полном серьезе полагали, что джинн, выпущенный из бутылки, будет беспрекословно повиноваться им и работать на благо человечества, как сказочный старик Хоттабыч? Думали, что сходящую лавину можно заставить остановиться на середине косогора, если выговорить ей строго и в голос? Всю свою жизнь они старательно долбили ценностные опоры, и никогда им в голову не приходило, что рано или поздно крыша может упасть им на голову? Сейчас она падает, и это главная причина того, что они возносят к небу свой страстный голос несогласия.

Кому же, хотелось бы узнать, адресуют свой пронзительный вопль обеспокоенные авторы открытого письма? Ведь не тем же, кто и вызвал к жизни все эти пренеприятнейшие перекосы. Уж не к Трампу ли апеллируют они с просьбой о неотложной помощи? Они и сегодня готовы призывать всех «униженных и оскорбленных» к свержению кровавой диктатуры при условии, конечно, что ненавистный режим обеспечит им комфорт, необходимый для нелицеприятной критики. Они уже по-своему победили, добившись того, что за четыре года правления «людоедский трамповский режим» не сумел сгноить в тюрьме ни одного политического противника, не закрыл ни одной боевой редакции, не лишил государственных дотаций ни один прогрессивный университет, не разогнал дубинками ни одной демонстрации протеста. Сравните эффективность и посмейтесь: за каких-нибудь пару месяцев народные массы во всеоружии революционного правосознания смогли расправиться с сотнями противников прогресса и их институтами. И цифры врагов, пораженных в правах, растут ударными темпами!
Если бы корифеи всех наук были не только идейно подкованными, но еще и элементарно образованными, то они бы знали, что везде и всегда были люди, «поспешавшие поперед батьки в пекло». Может быть, тогда бы они лучше поняли глубинный смысл антиутопии Джорджа Оруэлла. Проницательный британец ведь не просто так придумал новояз, изобилующий такими парадоксами, как «Война — это мир» и «Свобода — это рабство».

Светлое будущее везде на планете было успешно достигнуто и стало беспросветным настоящим. Выбор, который предстоит в ноябре сделать американскому обществу, — это не комичный выбор между харизматиком и маразматиком, между Дональдом Трампом и Джо Байденом. Это судьбоносный выбор между строем, где демократия будет вечно хранима и вечно под угрозой, и режимом, к которому демократия уже не будет иметь никакого касательства. Между географической картой, в месте, где ныне еще находится Статуя Свободы, будет воткнут звездно-полосатый флажок, и картой, где будет обозначен большой и сильно загаженный пустырь, на котором напишут: «Здесь была Америка».

Ефим Фиштейн

«Радио Свобода»