Женский батальон «Каракаль» Фото: mignews.com
От редакции:
Уважаемы читатели, позвольте представить, вернее, напомнить вам автора нашей газеты Марка Ингера, который несколько лет назад был частым гостем на страницах «Еврейского Мира». Марк родился в 1967 году в городе Кировограде, на Украине. После окончания Полтавского медицинского института переехал с семьёй в Германию. В течение последних пятнадцати лет пишет прозу на русском языке. Живёт в Гамбурге.
Большая рыжая кошка грациозно спрыгнула с дерева, бесшумно коснувшись шершавыми подушечками лап сухой каменистой земли. На несколько мгновений замерла, вслушиваясь, всматриваясь, внюхиваясь в ночную пустыню. Длинные, стоящие торчком уши, увенчанные кисточками-антеннами, вращались в стороны и, впрямь, напоминая локаторы. И без того раскосые, видящие в темноте глаза сузились в щёлки. Ноздри заметно трепетали.
— По тебе, подруга, хоть часы сверяй, — усмехнулась Настя, протирая окуляр прибора ночного видения. Почему-то она была уверена, что каракаль, или степная рысь, каждый раз появляющаяся перед заходом солнца рядом с «секретом», именно женского пола. Впервые Настя заметила её здесь месяца два назад. Сначала она не придала этому значения — мало ли кто охотится по ночам. Узнав же от подруг, что это та самая дикая кошка, именем которой назван их батальон, и почитав о ней в Интернете, Настя поразилась смелости животного.
Дело в том, что обоняние и особенно слух у каракаля развиты лучше, чем у большинства его кошачьих сородичей. Рысь способна чувствовать добычу с расстояния в пару сотен метров и, конечно, не могла не учуять находящихся совсем рядом людей. И всё-таки не боялась.
Батальон «Каракаль», сформированный несколько лет назад, является, пожалуй, самой необычной боевой частью Армии обороны Израиля. Юноши составляют примерно треть личного состава, остальные — девушки. Де факто — женское подразделение. Огневая, физическая, психологическая подготовка — на уровне нормативов элитных боевых частей. Отбирают лучших девчонок, в желающих не то что недостатка нет, наоборот, конкурс. Даже Насте, занимавшейся в России стендовой стрельбой, отлично бегавшей кроссы, трудно давались изматывающие марши-броски с автоматом, боекомлектом и кучей всяких необходимых современному солдату принадлежностей.
Дислоцировался «Каракаль» сначала на иорданской, а теперь на южной границе. Задачи: охрана, своевременное выявление и нейтрализация проникающих на территорию страны нарушителей из Синая. В основном контрабандистов, но в последнее время командование не исключало и возможность террористических атак.
… Степная рысь исчезла так же внезапно, как и появилась, оставив несколько волосков огненно-рыжей шерсти на сухом стволе акации. Настя подумала о символичности названия их батальона. Самцы и самки степной рыси внешне неотличимы. Девчонки, прошедшие жёсткий отбор в «Каракаль» и изнуряющие себя во время постоянных учений, фактически не уступают бойцам из элитных бригад «Голани» или «Гивати». Так что название — в точку. Лучше не придумаешь.
Было ещё одно особое задание, для выполнения которого командование предпочитало отбирать военнослужащих-женщин. Поскольку забора безопасности на кордоне с Египтом в то время не было, то наиболее вероятные участки проникновения ЦАХАЛ усилил «секретами», представляющими тщательно замаскированные земляные норы. Бойцы дежурили в них по двое, проводя в засаде от одних до двух суток. Вода, сухой паёк, отсутствие туалета (подгузники как необходимость и тема для бесконечных подтруниваний друг над другом). В случае появления нарушителей «секрет» не должен пытаться их задержать, а лишь передать сигнал тревоги — дальше контрабандистов «примут».
Исследования показали, что женщины лучше мужчин переносят длительное нахождение в замкнутом ограниченном пространстве, меньше подвержены панике, устойчивей психологически, внимательней и собранней.
Рядом заворочалась, забормотала во сне черноволосая красавица Хана. В батальоне служили немало «русских» девчонок, но почему-то именно с йемениткой Ханой, взрывной, отвязной заводилой и душой компании у серьёзной, несколько замкнутой в себе Насти оказались лучшие тесты на психологическую совместимость. Да и дружили они с первых дней в армии. Привыкшая со времён учёбы в математической школе всё анализировать, Настя поначалу удивлялась их отношениям, но потом сделала для себя вывод, что они с Ханой притягиваются как разнозаряженные полюса и дополняют друг друга.
Ход мысли, как это часто бывало с ней во время дежурств, резко изменил направление. Настя вспомнила, что когда-то давно в Петрозаводске у них дома была кошка. Сердобольный папа не смог пройти мимо сиротливо жавшегося к мусорному баку серого комочка. У котёнка отсутствовал глаз. Сплошное бельмо придавало ему жутковатый вид, и маленькая Настя котёнка побаивалась. Большую часть времени кошка проводила на высоком платяном шкафу, затравленно зыркая жёлто-зелёным глазом и наотрез отказываясь играть. Потом она куда-то сбежала. Больше в семье животных не заводили, а у Насти установилась к кошкам стойкая неприязнь.
Тем удивительнее была для неё сейчас возникшая симпатия к степной рыси. Всякий раз, когда каракаль долго не появлялась в секторе обзора, Настя начинала ощущать лёгкое беспокойство. Ей казалось, что за последнее время между ними установилась некая связь, своеобразная форма понимания. В близко посаженных глазах дикой кошки, светящихся редким голубоватым цветом лунного камня, колючесть и настороженность сменились сначала снисходительностью, а затем доверием; в плавных, как бы неторопливых движениях всегда готового к броску мускулистого тела читалась спокойная уверенность хозяйки, разрешающей человеку войти на её территорию.
— И цвета мы одинакового, — улыбнулась Настя, поправив роскошную, медного отлива косу. В детстве её дразнили «рыжей». Сейчас волосы потемнели, но масть есть масть, её не изменишь.
Темнота за считанные минуты сменила короткие сумерки. Чернильное небо вспыхнуло россыпью белых и голубых разнокалиберных звёзд, усеявших пространство, наподобие бесчисленных светлячков. В России Настя никогда не видела такого высокого звёздного неба. Даже в очень хорошую погоду. Почему? Странно…
Поток мысли вновь изменил направление, подобно ручью, наткнувшемуся на препятствие и обегающему его с другой стороны. Их семья не считалась состоятельной, но и никогда не нуждалась. Отец, радиоинженер с золотыми руками, ушёл с завода ещё в конце 80-х, с появлением первых кооперативов. Работал в разных местах, пока не открыл на паях с другом мастерскую по ремонту и продаже компьютеров. Мама, преподаватель музыки по классу фортепиано, в последнее время была настолько востребована, что некоторым родителям потенциальных учеников приходилось даже отказывать. Отец всегда говорил, что с их специальностями они не пропадут в любой стране, но лично ему пока интересно жить в этой.
Когда Настя сообщила родителям о своём решении поехать по программе НААЛЕ в Израиль, они поначалу даже не восприняли это всерьёз. Дочка училась на «отлично», шла на золотую медаль, собиралась поступать в Московский физтех или в Бауманское. Какая программа, какой Израиль?
Как и большинство евреев российской глубинки (да и не только глубинки!), Настины родители были далеки от традиции своего народа. Само слово «еврей» произносилось в семье крайне редко и только по необходимости. Лет до десяти Настя вообще думала, что евреи являются какой-то полумифической законспирированной сектой, говорить о которой следует с придыханием и понизив голос. Потом во дворе её просветили… В первый раз её мудрый, всезнающий папа растерянно морщил лоб, будучи не в состоянии объяснить дочери значение слова «жидовка». В целом же с проявлениями антисемитизма в Петрозаводске Настя сталкивалась редко, наверное, по причине малого количества евреев.
С чего вообще это всё началось? Израиль, интернат, сионизм, армия… Как оказалась она, домашняя девочка, скромная отличница, всегда и во всём слушавшаяся маму и папу, в этой стране, в этой пустыне, в этой земляной норе? Как вышло, что первое серьёзное самостоятельно принятое решение в жизни оказалось судьбоносным?
Рассказы приезжавших в гости родительских друзей, репатриировавшихся три десятка лет назад; прочитанные книги об удивительной, ни на что не похожей стране; юношеские грёзы и стремление к романтике… Всё оно так, но… было ещё нечто. Идущее изнутри, пронизывающее естество, не поддающееся логическому объяснению чувство сопричастности, единения, принадлежности. То, что люди ещё иногда называют голосом крови или зовом земли. Настя впервые осознала это, когда перестала смущённо запинаться, отвечая на традиционный израильский вопрос: «Кама зман ат ба-Арец?» (Как долго ты (находишься) в Стране (Израиля)? — иврит). С этого момента она не сомневалась — страна отнюдь не случайного выбора принадлежит ей, а она — этой стране, отныне и навсегда. Правда, в уже далёкой «доисторической» родине оставались самые близкие люди — родители, но и они, убедившись в бесповоротности принятого дочерью решения, собирались вскоре приехать.
С этого момента Настя не сомневалась: страна отнюдь не случайного выбора принадлежит ей, а она — этой стране, отныне и навсегда. Правда, в уже далёкой «доисторической» родине оставались самые близкие люди — родители, но и они, убедившись в бесповоротности принятого дочерью решения, собирались вскоре приехать.
Страна вошла в неё как-то сразу: разноголосая, многоликая, бесцеремонная, семейная, тёплая. Микроскопически малая по размеру и космически неохватная духовно. Взлелеянная в мечтах, воспетая в песнях, щедро политая потом и кровью. Обетованная. Своя.
Внезапно в окуляре прибора ночного видения снова появилась степная рысь. Мало того, что она вернулась в ту же ночь, чего не случалось прежде, рысь ещё и вела себя странно. Она то подбегала к самому «секрету», то отпрыгивала подальше и вновь возвращалась, постоянно озираясь, тревожно вглядываясь в темноту, скрывающую людей, словно хотела предупредить. Затем, как всегда неуловимо, исчезла.
Настя напряглась. Она знала, насколько развито чутьё у каракаля. Минуты шли, но в ночной безмятежности пустыни ничего не менялось.
— Ну, мало ли за какой надобностью она вернулась? Может, я неверно истолковала её поведение. И, вообще, у них сейчас брачный сезон — вот и мечется…
Настя потянулась за флягой, сделала глоток, осторожно подвинула разметавшуюся во сне Хану, размяла затекшую руку.
То, что в следующий миг предстало перед её глазами, заставило на секунду зажмуриться. Прямо перед Настей, метрах в сорока, стоял человек. Солдат. Появление его здесь и сейчас логическому объяснению не поддавалось. Материализация из ничего. Солдат наклонился — и тут же из-под земли вырос ещё один. Настя ущипнула себя. Третий. Происходящее напоминало фокусы иллюзиониста. Мелькнула мысль о розыгрыше ребят из соседней роты. Да нет, чушь, в армии так не шутят. Четвёртый, пятый, шестой. Из ступора Настю вывел порыв ветра, донесший обрывок фразы. Говорили по-арабски. Сразу чётко проступили детали: неодинаковый узор камуфляжа, разной высоты берцы и, главное — «АКМС» со складным металлическим вниз под цевьё прикладом — родной «калаш». У одного за плечами Настя заметила «тубус» ручного гранатомёта. «Похоже, «Муха», противотанковый, серьёзно подготовились», — машинально отметила про себя.
Одновременно с началом движения диверсантов в направлении ближайшего поселения, на базе батальона «Каракаль» раздался сигнал тревоги.
— То, что они проникли через туннель, понятно. Могла бы и сразу сообразить. Сколько нарыто этих туннелей через Рафиях в Газу, а теперь, как выясняется, и на нашу сторону — представить страшно. Но для чего рыть подземный ход в пустыне, на неохраняемой или почти неохраняемой границе? Туннель ведь строят не на пустом месте. Должно быть здание или хотя бы какой-то сарай, из-под которого начинают копать, а на горизонте ничего нет, значит, туннель длинный и на подготовку ушли многие месяцы. Ради чего?!
Когда-то давно, в «той жизни», был у Насти учитель математики. Молодой, недавно закончивший институт. Длинноволосый, вечно в джинсах-майках, независимый, стильный, умный. Девчонки в классе поголовно в него влюблены были. С педсоставом он, естественно, контрастировал, и не только внешне. Андрей, так звали молодого учителя, умудрялся за пол-урока изложить положенную программу, используя вторую половину для решения различных ситуационных задач, развивающих логическое мышление. В жизни, говорил, пригодится. Эх, его бы сюда сейчас. Давай, Настя, думай!
Решение пришло одновременно с первыми выстрелами — ребята встретили террористов. Туннель — это путь отхода! Пусть диверсия сорвалась, зато уйдут живыми. Не все арабы, оказывается, мечтают стать шахидами и сдохнуть за идею — для этих специально рыли подземный ход. Значит, их профессионализм и средства, вложенные в подготовку, сопоставимы со стоимостью туннеля или превышают её. На занятиях им рассказывали о строго засекреченных лагерях диверсионной подготовки где-то на Аравийском полуострове. На инструкторах там не экономят — за большие деньги нанимают серьёзных профи — французов и американцев. Nothing personal — just business (ничего личного — только бизнес — англ.). “Моссад”, вроде бы, даже успел ликвидировать пару таких специалистов.
В любом случае, эти диверсанты должны качественно отличаться от наспех подготовленных боевиков в лагерях бин Ладена в Судане или Афганистане. Разный камуфляж значения не имеет. Оружие тоже — взяли, что привычней. А «Калашников», кстати, вполне надёжный автомат. Всё сходится! Они должны уйти. Вход в туннель, скорей всего, заминирован: взрыв произойдёт, когда диверсанты окажутся под землёй, а наши попытаются их преследовать. Такое уже было во время «Литого свинца» в Газе.
Настя только сейчас вспомнила, что Хана ещё спит. Времени будить и объяснять, что к чему, у неё нет.
Дальше — без раздумий, механически. Рывком из кобуры «Глок». 15 патронов плюс запасная обойма. Машинка солидная, удобная, хотя и маловато, конечно, против шести «калашей». Ладно, там несколько минут продержаться буквально. А стрелять она умеет. Вон за тем валуном должен быть вход. Хороший ориентир, он же естественное укрытие. Вперёд!
Первый силуэт в серой предрассветной дымке она взяла легко. Сразу же откатилась на несколько метров в сторону, и через секунду трассеры прочертили отступающую тьму несколько дальше её огневой позиции. Зажатые с двух сторон, диверсанты залегли.
Выхода у них нет, к тому же должны сообразить, что товарища их снял одиночный выстрел и, вероятно, противник один. Хотя может быть снайпер. Не важно…
Следующие выстрелы пришлись по двум целям, в одного попала наверняка. Минус два. Теперь вперёд, зигзагом. Очереди скосили кустарник над головой, пули подняли фонтанчики пыли рядом с лицом, пришлось задержать дыхание, чтобы не чихнуть.
Вот он, валун, совсем рядом. Противник с другой стороны, тоже близко. Настя различила вдали голоса своих. Этим пора на что-то решаться. Могут попробовать обойти с тыла, но вряд ли, не успевают. Двое вскакивают одновременно на флангах, оставшиеся прикрывают плотным огнём — головы не поднять. Один, два, три — должны менять магазины, есть пара секунд — быстро четыре выстрела подряд — левый с краю вскрикивает — кувырок вперёд — она за валуном. Грохот, шквал, фейерверк искр, камень в крошку.
И одновременно с этим выныривающий из-за облака, заходящий на удобную огневую позицию боевой дрон. Неровно прочертивший небо шипящий след ракеты. Негромкий хлопок. И, наконец, последний оставшийся в живых диверсант, откидывающий крышку тубуса «Мухи»…
Она не почувствовала боли, не почувствовала, как встала на дыбы земля. Только полёт — скользящий, свободный, шагаловский полёт. Под ней мелькали игрушечные кубики домов, синие ленты рек, сменявшиеся грозными очертаниями гор, оживающей весной пустыней, и дальше — заливные луга с флегматично пасущимися коровами, какие-то люди, приветственно машущие ей руками, почему-то огорчённые лица родителей, Ханы, учителя Андрея.
Крохотным хрустальным осколком блеснуло напоследок тихое карельское озеро, на которое они часто выезжали с друзьями на пикники, неожиданно совсем близко оказалось чернильно-звёздное израильское небо, и вдруг вселенная распахнулась, уважительно пропуская её в сияющий и манящий неведомый мир.
Она лежала под акацией, широко раскинув руки, разметав густые с медным отливом волосы, словно пытаясь прикрыть собой побольше родной земли. В этот момент с дерева бесшумно спрыгнула большая рыжая кошка и осторожно лизнула её в начавшую холодеть щеку.
Марк ИНГЕР
Оцените пост
(голосовало: 5, средняя оценка: 3,60 из 5)
Загрузка...
