Пандемия информационного коронавируса

Уханьские будни

Игорь Гиндлер

Пандемия коронавируса COVID-19 началась в Китае в конце ноября-начале декабря 2019 года. Сейчас многие обвиняют китайские власти в халатности и в том, что они не приняли достаточных мер для предотвращения распространения вируса, и тем самым способствовали заражению жителей всех стран на планете. Но перед китайскими коммунистами стояла совсем другая задача.

Чтобы понять логику действий китайских властей, надо знать, что представляет собой Китай. В современном Китае, как известно, существует не традиционное национальное государство (nation-state), а партийное государство (party-state). В Китае нет разделения властей, как в западных странах. Тем не менее, определенное разделение власти в Китае все-таки есть.

Власть в Китае разделена между несколькими противоборствующими коммунистическими группировками.

Наиболее известными являются фракция Китайского Комсомола, а также Шанхайская фракция. Комсомольская фракция была существенно ослаблена в 2016 году Генеральным секретарем Коммунистической партии Китая (КПК) Си Цзиньпином (к этой фракции принадлежат, например, бывший Генсек КПК Ху Цзиньтао и нынешний премьер-министр Ли Кеджанг). К Шанхайской фракции принадлежит другой бывший Генсек КПК Цзян Цзэминь.

Си Цзиньпин пришел к власти в ноябре 2012 года совершенно неожиданно. Фракция Ху Цзиньтао настаивала на одном кандидате, а фракция Цзян Цзэминя поддерживала другого. Си Цзиньпин умело сыграл роль компромиссного кандидата. Он выглядел подходящей кандидатурой для всех основных противоборствующих фракций, потому что, хотя и являлся одним из «коммунистических принцев» (его отец был близким соратником Мао Цзэдуна), но производил впечатление достаточно «слабого» руководителя. Си Цзиньпин принадлежит к давно забытой в Китае фракции, которая в свое время ориентировалась на Советский Союз и Сталина.

Но надежды на легкую манипуляцию новым партийным боссом не оправдались. Генсек Си Цзиньпин ужесточил преследования тех, кто не поддерживает официальную линию партии. В 2013 году, вскоре после прихода к власти, Си Цзиньпин запретил в преподавании даже упоминание о свободе прессы, гражданских правах, и верховенстве закона.

Массовая партийная инквизиция и чистка партийного аппарата, которая началась в Китае в 2013 году, привели к тому, что на скамье подсудимых оказалось множество сторонников предыдущего руководителя страны Ху Цзиньтао. Си Цзиньпин не только установил в Китае эффективную интернет-цензуру, но и добился для себя практически пожизненного поста.

Коммунисты Китая ведут многолетнюю борьбу со всевозможными «отклонениями» от их собственной догматической трактовки марксизма. На этом фронте они конфликтовали и с советскими коммунистами, и с марксистом Далай-ламой, и с Четвертым (троцкистским) Коммунистическим Интернационалом, и с многочисленными внутренними фракциями.

Разумеется, съезд Компартии Китая, который собирается каждые пять лет, является верховным арбитром всех подковерных битв. Но между съездами установление политического влияния материализуется в манипуляции кадрами – каждая фракция стремится расставить как можно больше своих людей на руководящие посты.

В последнее время в Китае стала набирать силу фракция Ван Цишаня, соратника Си Цзиньпина по массовым партийным чисткам. Ван Цишань – представитель «силового блока» в правительстве, и является своеобразным китайским аналогом Торквемады. Фракция Вана – относительно новая, но Ван Цишань все же сумел расставить своих людей на ключевые позиции. Например, в 2016 году Чэнь Вэньцин стал главой «китайского КГБ», а банкир с американским образованием Цзян Чаолян стал партийным боссом провинции Хубэй.

Провинция Хубэй со столицей в городе Ухане всегда была «проблемной» для коммунистов Китая. Взаимоотношения Пекина и Уханя несколько напоминают взаимоотношения Вашингтона и Нью-Йорка, Москвы и Санкт-Петербурга, Мадрида и Барселоны. Параллели здесь однозначные – это не просто конфликт между нынешней и предыдущей столицей страны (Ухань был столицей при Чан Кай Ши). Ухань всегда являлся городом бунтарским – именно с него начались события, которые привели к трагедии на площади Тяньаньмэнь в 1989 году.

Когда началась эпидемия нового коронавируса, перед Пекином встала задача – добиться того, чтобы партийные власти мятежного и вольнодумного Уханя допустили ошибки, и под этим предлогом расправиться с ними.

Сейчас многие говорят о том, что если бы китайские власти начали действовать на три недели раньше, то число заболеваний могло бы уменьшиться на 95%, а его распространение было бы существенно ограничено. Такое могло произойти только в том случае, если бы основной задачей было здоровье людей. Но на самом деле основной задачей китайских коммунистов была победа во внутривидовой борьбе.

Все эти противоборствующие фракции Китая в самое критическое время начала эпидемии занимались тем, чем они занимались всегда – защитой и укреплением своих политических позиций и интересов, а не борьбой с распространением вируса.

Для Китая подобная эпидемия – явление весьма типичное. Вспышки гриппа происходят в Китае, как и во всех странах, ежегодно, но в целом в 2019 году Китай был готов к сезону, и никакой паники не предвиделось. Но Си Цзиньпину нужен был кризис, чтобы свести счеты с инакомыслием в партийных рядах.

Без сомнения, китайские левые оперируют на тех же принципах, что и американские левые – любой кризис используется ими на полную катушку.

Существует расхожее мнение, что Пекин всячески замалчивал масштабы эпидемии в городе Ухане. Изначально это замалчивание действительно было – до 7 января 2020 года. Но в этот день Си Цзиньпин вмешался и изменил сущность событий – из медицинских они стали политическими. С этого момента именно Пекин методично и целенаправленно нагнетал обстановку вокруг эпидемии.

Чего китайские руководители не учли – так это того, что нагнетаемая ими паника будет подхвачена мировыми средствами массовой дезинформации. Сюрреалистичный видеоряд Апокалипсиса из Китая, созданный умелыми китайскими пропагандистами, был весьма фотогеничен, и мгновенно был подхвачен мировой прессой.

Раздутый пекинской верхушкой кризис стал результатом идеологического противостояния китайских фракций, которые схлестнулись по поводу некоторых нюансов марксистской догмы.

Находящаяся у власти группировка Си Цзиньпина искусно использовала эпидемию, чтобы обвинить партийное руководство провинции Хубэй и руководство города Ухань. В результате политическая цель была достигнута – партийный босс провинции Хубэй Цзян Чаолян (из фракции Ван Цишаня), и партийный босс города Уханя Ма Гоцян (из Шанхайской фракции) «поплатились за эпидемию» и были смещены с постов 13 февраля 2020 года. И только после этой расправы Пекин взял курс на полномасштабное замалчивание истинных масштабов эпидемии, которое продолжается до сих пор.

В связи с коронавирусом показательна судьба Ван Сяодуна, губернатора провинции Хубэй с 2016 года. Будучи человеком Си Цзиньпина, Ван Сяодун остался на своем посту, несмотря на то что он является губернатором наиболее пострадавшей от коронавируса провинции Китая.

С этой точки зрения спецоперация китайских коммунистов прошла успешно. Вот только созданная ими паника оказалась более заразной, чем сам коронавирус.

Как только с политической расправой в провинции Хубэй было покончено, Пекин мгновенно переключился с внутренних дел на внешние, и стал открыто обвинять США в создании и распространении вируса. Китайские коммунисты просто вынуждены были это сделать, потому что они потеряли контроль над ситуацией – созданная ими паника, а затем и сам коронавирус распространились по всему миру.

То, что изначально задумывалось как локальный и ограниченный во времени эпизод расправы с товарищами по партии, неожиданно для китайских коммунистов приобрело всемирный статус. Джинн выскочил из бутылки: ситуация в Китае приняла форму всеобъемлющего экономического кризиса и распространилась на весь мир.

На поверхности нынешняя ситуация выглядит так, как будто микроорганизмы способны переформатировать мировую макроэкономику.

Но отличие нынешней эпидемии коронавируса от всех предыдущих состоит в том, что в 2020 году информационный коронавирус одержал убедительную экономическую победу над вирусом реальным.