Ай-яй-яй, как нехорошо! «Вот станешь представлять к крестишку ли, к местечку — ну как не пособить родному человечку?». Впрочем…
Второй из сыновей в семье рава Шломо-Залмана Кремера, родившийся в 1722 году, был назван Авраамом. Его двумя годами старшего брата весь мир знает как «рава Элиягу, Гаона (гения) из Вильно». (Было в семье кроме пяти сыновей ещё четыре дочери) Многие годы Авраам, относившийся к брату с величайшими почтением и любовью, старался жить к нему поближе. А когда жизнь заставила перебраться из Вильны — не раз приезжал у брата учиться. Маленький штрих об их отношениях: когда раву Аврааму сообщили о смерти брата (случившейся 9 октября — 19 Тишрея 1797 года), был праздник Суккот — время, когда заповедована радость и запрещён траур. 75-летний «младшенький» и виду не показал. Но после завершения последнего осеннего праздника Симхат Тора он упал в обморок от горя и потрясения и пребывал в трауре долгие дни. Сам же Виленский Гаон говорил: «меня называют «хасидом» (благочестивым) — но это неправильно, я только то делаю, что заповедовано — то, что должен делать каждый еврей. Вот кто настоящий хасид — это мой брат Авраам, который действительно благочестив во всех своих делах». И пояснял: «мой брат совершенно целен и абсолютно сосредоточен на самоотверженном служении Творцу, он воистину душа без тела».
О жизни рава Авраама известно немногое. Родился он, вероятно, в том же городке Селец поблизости от Бреста, что и Гаон. Гаон переехал в Вильну в 1745 году — вероятно, примерно тогда же и Авраам. Был женат на Хинде-Розе, урождённой Ширвинт, старшей его на 3 года жительнице Вильны. У них родилось 9 детей, многие из которых, а также их потомки, стали выдающимися раввинами. Например, рабби Авраам Камай (1860-1942), первый глава ешивы «Мир». Рав Элиягу Левинзон (1822-1888), купец и филантроп, ученик и ближайший сподвижник основателя движения «Мусар» рава Исраэля Салантера — их внук. Был рав Авраам в Вильно одним из казначеев благотворительной кассы города — то есть люди ему доверяли.
Не знаю, влияние ли то старшего брата, но учился Авраам непрерывно. Вероятней, это просто соответствовало его натуре и «духовной генетике» — несколько выдающихся учителей наших были предками Гаона и рава Авраама. Жену он подобрал себе под стиль. Вот случай, вы ему, конечно, не поверите, но хоть прочитайте. Однажды в Вильно не было этрогов — цитрусовых того сорта, который необходим для исполнения заповеди «четырёх видов» в праздник Суккот. Единственный добрёдший сюда продавец запрашивал баснословные деньги. Жена предложила: «Давай продадим наш дом, купим этрог — и ты сможешь выполнить заповедь!». Сказано — сделано; конечно, после Суккота денег на выкуп дома не нашлось и семья «с заповедью в кармане» отправилась в небольшой городок Виленской губернии, где раву Аврааму предложили роль городского раввина.
В Вильно он отныне наведывался в основном лишь ради учёбы с братом. В единственной изданной его книге «Маалот аТора» (Ступени или Величия Торы) рав Авраам приводит 8 толкований от имени Гаона, а Гаон в одной из своих книг даёт открытие от имени брата. Сын его рав Гершон, автор комментария на «Песнь песней» «Аводат аГершуни» (Работа Гершона), был близким учеником Гаона и получил от него раввинское посвящение. Внук рава Авраама Шломо-Залман, сын его сына рава Элиягу, изучал под руководством Гаона сокровенные разделы Торы и, по свидетельству близких, «Гаон любил его всей душой». Вот такая еврейская коррупция и семейственность.
Виленский Гаон
Примерно в 1775 году рав Авраам становится даршаном, проповедником — наставником общины в одном из центров еврейской учёности, городе Шклове Могилевской губернии. (Именно губернии — после первого раздела Польши в 1772 году город отошёл к России) Историк того времени называет Шклов в период между 1772 и 1812 годами «метрополией российских евреев». (Почему до 1812? Бои в Отечественную войну на Могилёвщине были яростные и при отступлении русских в июне-июле, и при их осеннем наступлении, и принесли многие разрушения; еврейская жизнь восстанавливалась медленно)
Здесь находился центр «митнагим», противников новорожденного хасидизма, здесь же рождались хасидские цадики. А после отъезда возглавляемой рабби Менахемом-Мендлом из Шклова группы учеников Виленского Гаона в Израиль (1808), где они основали первое нехасидское поселение «новой волны», город Шклов сделался центром любавического хасидизма. Ещё историческая линия: практически со времени начала «даршанства» рава Авраама Шклов, где поселилось немало зажиточных и европейски образованных еврейских купцов, являлся одним из центром «еврейского просвещения», «Аскалы». Будучи численно в меньшинстве, «аскалисты», в силу своего богатства и связей, имели влияние в общине. Даршану было чем заняться!
По свидетельству современников, основным темами драшот (речей, проповедей) рава Авраама были: возвращение евреев к Торе (раскаяние) и бесконечная ценность изучения Торы. В этом он полностью следовал подходу брата, ответившему известному даршану на вопрос о предпочтительной тематике выступлений: «Говори о Торе, в ней всё». Был рав Авраам прирождённым проповедником, поскольку жил он, как говорил, «слово в слово»,- и потому его речи были насыщены искренностью и верой. Стиль его проповедей мы можем увидеть из книги «Маалот аТора», построенной на основе драшот. Он повторял метод толкований Гаона: чем объяснение проще и ближе к буквальному смыслу, тем оно истинней. И, конечно, доходчивей.
Через несколько лет трудов в Шклове рав Авраам получает приглашение на пост раввина в бывшем в 13 веке резиденцией литовского князя Лутовера городке Раголе (Эйраголе) на реке Дриссе под Ковно (Каунасом). Принимает его — подозреваю, с материальными потерями, евреи в Шклове жили куда зажиточней и могли достойно оплачивать труд своих духовных пастырей. И — становится с тех пор «Авраамом Раголером».
Раголе сейчас вспоминают как центр познания сокровенного учения, в частности, каббалы — автор «Яд (рука) Элиягу» (1794-1850) начиная с 1821-го несколько лет был раввином Раголе. Он считался одним из величайших каббалистов своего времени. Утверждают, что рав Элиягу был «учеником рава Авраама в каббале», хотя сие не идеально вяжется с датами. В момент ухода из мира Авраама Раголера Элиягу Раголеру было 13 лет, позже он ездил учиться каббале к ближайшему ученику Гаона рабби Хаиму из Воложина и, по его собственному утверждению, «тогда ничего не понимал из притч и историй рава Хаима». Возможно, было в городе некое «передаточное звено» между двумя Раголерами в постижении каббалы, кто-то учился у Авраама и обучал Элиягу, но ничего конкретного об этом мне узнать не удалось. Хотя атмосфера трепетного отношения к вечной мудрости, горящая здесь «свеча души» рава Авраама — уже этого было бы достаточно, чтобы пробудить нового тайнознатца.
Рав Авраам был предельно отдалён от мирских дел и в зрелые годы достиг невероятной для нашего обывательского сознания духовной свободы и независимости от мирских забот; деньги — за пределами необходимого для исполнения заповедей, например для содержания семьи — его совершенно не интересовали. Внук рассказывает, что рав Авраам не отличался хорошим здоровьем и продлил жизнь до 85 лет только силой своей любви к Торе.
Рассказывают случай — однажды старый рав Авраам оказался на еврейском постоялом дворе, где тогда же остановился высокопоставленный российский офицер со своими денщиком и ординарцем. Хозяин предупредил вельможного гостя, что через дощатую стенку от него находится святой старик и просил по возможности его не беспокоить. Всю ночь рав Авраам нараспев учил Тору, наконец беспрерывное пение на непонятном языке утомило вельможу и тот послал денщика попросить соседа: «нельзя ли петь чуточку потише?». Солдат вошёл в соседнюю комнату и тут же в страхе выскочил вон. «Что с него взять, наслушался баек про святых» — рассудил босс и послал ординарца, человека пообразованней. Тот вошёл — и тоже выскочил, как ошпаренный. Делать нечего, начальник отправился сам — и, увидав величественного старца с освящённым чем-то нездешним лицом, закутанного в талит, с тфиллин на голове и руке, в трепете выбежал вон. Потом он рассказывал: «Если бы я этого не видел сам, в это нельзя было бы поверить».
Окончательный вариант «Маалот аТора» создан, когда автору было уже далеко за 70. Есть мнение, достоверности непонятной, что автор велел наследникам не печатать ни одной своей книги, кроме этой — остальные его труды по сей день остаются в рукописях у потомков, которые отказываются их издавать. Да и эта вышла в свет через 20 лет после кончины автора; возможно, причина позволения её напечатать — в том, что основа книга состоит из цитат, раввинских наставлений, посвящённых достоинствам человека, который изучает Тору. В особенности же — из отрывков из книги «Зоар» и писаний Аризаля. Рав Авраам, категорически не желавший в свой адрес никаких славословий, мог здесь утверждать, что «в книге почти нет новых открытий». Что ж, то один из редчайших случаев, когда Тора позволяет отходить от буквальной правды — человеку разрешается из скромности преуменьшить свои знания и достоинства.
Маалот аТора
Впрочем, «кто от славы бежит, за тем она гонится». Ученик одного из ближайших учеников Гаона рава Менахема-Менделя из Шклова, рав Ицхак-Айзик Хавер написал к «Маалот аТора» каббалистический комментарий. Рав Салантер говорил, что «слова этой книги будто вышли прямо из уст Всевышнего» и советовал её повторять и углублённо изучать. Её часто цитировали Хафец Хаим, Ицеле Петербургер, Саба из Кельма, рав Йерухам Лейбович, выдающийся современный каббалист рав Элиягу Вайнтруб рекомендует ученикам трудиться над ней, ибо «она обладает великой силой вселять в сердца жажду к Торе», по ней идут циклы разнообразных уроков… Оказавшиеся в Шанхае ученики ешивы «Мир» издавали для себя необходимые книги — «Маалот» напечатаны дважды; вернувшись в Польшу после Первой Мировой войны, Хафец Хаим одной из первых организовал её издание.
При этом гуляет у «историков» утверждение, что рав писал эту книгу против хасидов, некоторые из коих «посвящали слишком много времени молитве в ущерб учёбе». Как люди любят проектировать себя на других(!) — трудно найти нечто, что меньше бы подходило к характеру рава Авраама.
Перу его принадлежит каббалистический комментарий к трактату Талмуда «Мегила» и комментарий к самому Свитку Эстер, немало книг по каббале; возможно, сохранились и другие рукописи. Их срок выходить за пределы узкого круга учёных ещё не пришёл?
Тора была буквально эликсиром его жизни, она словно текла в его жилах и заменяла скудеющую, теряющую способность поддерживать тело кровь. Так же поддерживала жизненные силы изрезанного врачами и страдающего невыносимыми болями Михаила Таля его любовь к шахматам и погруженность в них. Эта искренность, адекватность самому себе и делает рава Авраама Раголера одним из учителей еврейского народа уже третье столетие.
В последние свои годы рав Авраам ослеп — но и тогда он по памяти изучал Талмуды, книгу «Зоар», мидраши и т.д. — он знал их наизусть. И с его уст сходили открытия в Торе! В конце жизни переехал в город Нойштадт на границе с Пруссией — раввином общины города был его сын рав Элиягу. В последние недели рав ужасно страдал от болезни, но от него не услышали ни одного стона. Когда сын, глядя на его искорёженное мучениями тело, расплакался, отец произнёс: «Почему ты плачешь, когда Всевышний, да будет Он благословен, удостоил меня великим даром? Если бы у меня были силы, я бы танцевал, радуясь тому благу, которым наделил меня Б-г через эти страдания!» (страдания искупают). И он радовался до своего последнего часа — 15 апреля (7 Нисана) 1807 года. А впрочем, во времени ли он жил?
Приведу несколько отрывков из «Маалот аТора», иначе восторги и превосходные степени висят в воздухе. «Центр окружности творения находится на Земле, которая была самым тёмным и пустым местом во всём сотворённом мире. В этом заключено одно из чудес Всевышнего: в месте величайшей тьмы расположен центр творения и именно от этого места зависит существование всего сотворённого мироздания. Как сказано (Притчи Соломоновы): «Он начертил круг (и наметил точку центра) на поверхности бездны». И говорится в самом начале Торы: «И земля была пустой и безвидной, и тьма над бездною. И сказал Б-г: да будет свет!». Свет — это Тора». «(И поэтому) через изучение Торы поддерживается существование всех миров, а изучающий её называется «соратником Всевышнего» в деле постоянного поддержания и обновления вселенной».
«Предостерегал царь Шломо: «Пей воду из твоего колодца» (Притчи) — чтобы ты изучал только мудрость Торы, которая включает в себя всю мудрость и все знания в мире… И потому упрекал пророк Ирмиягу сынов Израиля, передавая слова Творца: «…два зла совершил мой народ — они оставили Меня, источник живой воды, и вырыли себе колодцы, худые колодцы, которые не держат воду»… Наши святые мудрецы получили прямую традицию от Моше, а тот — из уст Всевышнего… они проложили для нас пути служения Всевышнему. Но если человек не идёт по этим путям, а думает по-другому и следует за своим разумом, то он слушает советы ангела Самаэля (ангела искушения и наказания) и его легиона. Это и есть «мутные воды» и о них сказано (в Притчах): «Сынок, не ходи одним путём с ними, удержи свою ногу от их стези». Не сходи с пути, проложенного мудрецами прошлого, и не сворачивай на другие, крайне опасные для тебя тропы. Тогда ты познаешь добро и благо.»
«Всё в мире сотворено с помощью Торы — то есть с помощью святых имён, которые образуются при различных сочетаниях слов Торы. Когда при изучении слов Торы совершают открытия, в мире раскрываются новые явления, ведь то, что было сотворено в самом начале, «прорастает», переходя из потенциального состояния в реальность».
«Ты пробуешь вкус молодого вина — и это подобно изучению Торы в молодости. А когда вино стареет в кувшинах оно становится ещё лучше — так и слова Торы. Чем больше стареет человек, который наполнен словами Торы, тем они лучше (глубже становится понимание), как сказано: «У старцев — мудрость». И как вино лучше всего сохраняется в глиняном сосуде, так и слова Торы сохраняются только в смиренном человеке.»
«В сокровенном свитке написано: «Если оставишь меня на день или два, то и я оставлю тебя»… Ты бы мог подумать: есть среди нас великие старцы и пророки, они и должны хранить мудрость Торы. Но в Торе сказано: «если будешь хранить…» — подразумевается, что все равны перед Торой и обязанность сохранить мудрость лежит на всех. И ещё сказано (в книге Дварим): «Тору нам заповедал Моше, она наследие общины Якова». И ещё сказано (там же): «Вы стоите все сегодня перед Б-гом…» Известная шуточка: математик должен изучать треугольники, а не быть треугольником. К отношениям рава Авраама Раголера со словом Всевышнего это явно не относится. Не сомневаюсь, это был один из 36 праведников, на которых держится мир.
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
