Шестого числа месяца сиван сыны Израиля приходят к горе Синай, и Б-г предлагает им принять Тору. На третий день под раскаты грома, вспышки молний и трубные звуки шофара Творец у горы Синай обращается «голосом» с вершины дымящейся горы. Звучат Десять заповедей:
1) Я — Б-г (заповедь веры в Творца).
2) Не будет у тебя других богов.
3) Не упоминай всуе Имя Б-га.
4) Помни и освящай субботу.
5) Почитай отца и мать.
6) Не убивай.
7) Не прелюбодействуй.
8) Не кради.
9) Не лжесвидетельствуй.
10) Не желай чужой собственности.
«И говорил Г-сподь все слова эти» (20:1). Дарование Торы у горы Синай, описанное в разделе «Итро», безусловно, важнейшее событие мировой истории. Оно оставило неизгладимый след не только в нашей еврейской судьбе, но и в генетическом коде всего человечества на вечные времена.
Десять заповедей, точнее, Десять речений, составляющих основу Торы, были высечены, как известно, на двух каменных скрижалях — пять речений на каждой. Зачем потребовались именно две скрижали? Разве одной не хватило бы? Такое разделение имеет важный смысл. Пять первых заповедей отличаются от пяти остальных тем, что они дополнены обещаниями награды за их соблюдение и угрозами наказания — за невыполнение. На второй скрижали заповеди сформулированы без всяких условий.
В первых пяти речениях содержатся обязанности человека по отношению к Творцу: верить в Него, не иметь других богов, не поминать всуе Имя Б-га, соблюдать шаббат, чтить отца и мать, партнеров Творца в продолжении человеческого рода. Ценность этих указаний не всегда очевидна, поэтому их выполнение приходится стимулировать угрозами и обещаниями.
Практическая польза заповедей, выведенных на второй скрижали, не требует разъяснений и убеждений. Б-г запрещает нам убивать, похищать людей, развратничать, лгать на суде, зариться на чужое добро, — короче, делать все то, что портит отношения между людьми и мешает нормальному функционированию общества. В самом исполнении этих пяти речений заключена их награда. Общество, которое пренебрегает ими, превращается в джунгли, где вместо закона и морали правят хаос и произвол. Худшего наказания не придумаешь.
Некоторые ошибочно зачисляют Десять речений в разряд так называемых «общечеловеческих ценностей». На самом деле, эти заповеди были даны только евреям, о чем свидетельствует включение в их число шаббата (для других народов существуют семь законов Ноаха, возникшие после Всемирного потопа и во многом сходные с Десятью заповедями).
Шаббат дан только евреям. Это не просто день отдыха, безделья, а особое состояние, прорыв в духовную среду, приближение к Творцу, доставляющее высшее наслаждение еврейской душе. Недаром в Талмуде сказано, что шаббат — это одна шестидесятая часть Мира Грядущего.
Рассказывают такую притчу. Королевский сын попал в заложники к врагам. Из уважения к монаршему сану знатного узника его не заточили в темницу. Принц жил под охраной в персональном замке, в окружении слуг и пользовался достаточной свободой передвижения. Однажды ему тайно доставили письмо от отца. Король призывал сына не падать духом, держаться с достоинством. Спасение грядет.
Преисполненный надежды на скорое освобождение, принц решил отметить эту добрую весть. Он собрал слуг и отправился с ними в ближайший трактир. Там он заказал вина для всех. Слуги пили, радуясь бесплатному угощению. Принц пил вместе с ними, радуясь отцовскому письму.
То же самое происходит и с нами в шаббат. Наш желудок наслаждается вкусной едой и сладким субботним вином, а душа празднует тайное рандеву с Творцом.
Магическая семерка
Заповедь соблюдения шаббата начинается с таких слов на языке оригинала: «Захор эт-йом а-шаббат лекадшо…». «Помни день субботний, чтобы освящать его. Шесть дней работай и делай всю работу свою, а день седьмой, шаббат, принадлежит Б-гу, Г-споду твоему: не совершай никакой работы ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни рабыня твоя, ни скот твой, ни пришелец твой…» (20:8-10).
Обратите внимание: соблюдение шаббата занимает седьмое место среди Десяти заповедей. И начинается с седьмой буквы еврейского алфавита — «зайн» — Захор… Но и это еще не все. В приведенном тексте заповеди перечисляются семеро тех, кто обязан соблюдать шаббат: «ты… сын… дочь… раб… рабыня… скот… пришелец» — шесть людей плюс животное. В соответствии с этим, мудрецы ввели в субботнюю послеполуденную молитву «минха» семь «покоев» («менухот»), которыми мы наслаждаемся в шаббат: «День покоя и святости даровал ты народу своему. Авраам ликует, Ицхак торжествует, Яаков и сыновья его отдыхают в этот день — обретают покой в любви и добровольном служении Тебе, покой в истине и вере, покой в мире и беззаботности, безмятежности, тишине и безопасности, покой совершенный, который угоден тебе, осознают сыновья Твои и поймут, что их покой — от Тебя, и в благодарность за свой покой будут освящать Имя Твое».
Магическая семерка занимает особое место и в языковой культуре других народов. К примеру, на русском языке мы говорим: «Семь раз отмерь — один раз отрежь»; «Семеро одного не ждут», «У семи нянек дитя без глазу», «Семь пятниц на неделе», «А ты, седьмой, у ворот постой» и т.д.
Еврейская неделя распространилась на весь мир через христианство и ислам. Причем, первые перенесли шаббат на воскресенье, а вторые — на пятницу. Но семидневный ритм чередования работы и отдыха не изменили.
Золото у своего порога
«И порадовался Итро всему тому благу, которое сделал Б-г Израилю…» (18:9). Сегодняшний раздел Торы называется «Итро», поскольку он начинается со слов: «И услышал Итро, священник Мидьяна…». Но почему «Итро»? Неужели нельзя было подобрать этому важному разделу более подходящее название? Ведь Итро был неевреем, язычником, и, как сообщается в Талмуде, он испробовал все существовавшие в мире формы идолопоклонства. Чем же он заслужил такую честь?
Услышав о чудесах Исхода, Итро испытал ни с чем не сравнимую радость, бурный восторг, вплоть до покалывания в коже (слово «ихад», порадовался, родственно слову «хидудим», покалывания). Его буквально захлестнули эмоции, как человека, который, услышав неожиданную радостную весть, начинает плакать от счастья или даже теряет сознание.
Евреи тоже пережили душевный подъем, но без покалываний в коже. Их реакция была умереннее. Да, они поверили в Б-га и в Его посланника Моше, но без особых восторгов. Получается, что Итро глубже оценил величие событий, связанных с Исходом и дарованием Торы. И это не случайно: большое лучше видится со стороны.
Вот подлинная история — личная исповедь, рассказанная здесь от первого лица. «Я родился в светской израильской семье. Мои родители — атеисты. Еврейских традиций они не соблюдали: Йом-Кипур игнорировали, и даже не отметили мою бар-мицву. Лет в 16 я, как и многие мои сверстники, стал искать смысл жизни. Мне нравились бунтари, и я подружился с людьми подобного сорта, всякими бродягами и прочими неустроенными личностями; я одевался и вел себя, как хиппи, пугая и тревожа своих родителей. Я ни во что не верил, и весьма этим бравировал.
После армии я отправился в Индию на поиски правды. Там было много разных коммун, возглавляемых всевозможными гуру, людьми харизматичными и загадочными, не от мира сего. Только тот, кто бывал в этих коммунах, может по-настоящему оценить их мистическую притягательность.
Однажды мне довелось увидеть Далай-Ламу. Этот человек покорил меня своим умом и редкостным обаянием. Я просто влюбился в него и стал посещать его проповеди, начинавшиеся в 4.30 утра. Он казался мне абсолютно совершенным человеком, лишенным малейших недостатков. Короче, мне казалось тогда, что я, наконец-то, нашел то, что искал, и я даже перестал отвечать на тревожные письма родителей, которые думали, что я окончательно свихнулся на почве буддизма.
Решение созрело быстро. Я обратился к помощникам Далай-Ламы с просьбой устроить мне личную аудиенцию. На следующее утро, по окончании проповеди он принял меня в своем кабинете, учтиво поклонился и предложил сесть. Я начал быстро и сбивчиво говорить, что мне нравится слушать его проповеди, что я нашел в них истину, что я хочу перейти в его веру и прошу мне не отказать.
«Откуда вы приехали?» — спросил Далай-Лама, ласково и с легкой хитрецой глядя на меня поверх круглых очков.
«Я — израильтянин».
«Еврей?»
«Да», — ответил я, не понимая, к чему он клонит.
С его лица сошло выражение дружелюбия. Он сказал сухо и даже немного сердито, что не понимает моего решения и не разрешит мне его осуществить.
«Но почему!?» — воскликнул я.
«Потому что все религии — это, по существу, имитация иудаизма, — ответил Далай-Лама. — Я уверен, что вы жили в Израиле с закрытыми глазами. Послушайте меня: вернитесь домой первым же самолетом и откройте глаза. Зачем вам имитация, если вам принадлежит оригинал? — по праву вашего рождения».
Весь тот день я размышлял над его словами: «Что же получается? Я — израильтянин, еврей, но абсолютно ничего не знаю о своей религии. Неужели надо было уехать на другой край земли, чтобы услышать от великого человека, что ты слеп, и те ответы, которые ищешь в заоблачных Гималаях, лежат готовенькие у порога твоего дома?»
Короче, я последовал совету Далай-Ламы, вернулся в Израиль и поступил в иешиву. Получилось именно так, как он предсказал: у меня раскрылись глаза. Я увидел иудаизм во всем его многогранном величии, оценил его глубочайшую философскую мудрость и одновременно цепкую практичность. Я впитывал, как губка, его законы, испытывая интеллектуальное наслаждение и душевный подъем.
Через два года мне предложили «шидух» — познакомиться с хорошей девушкой. Анат была моя ровесница и, как и я, «баалат-тшува», вернувшаяся к иудаизму. Она тоже ездила в Индию за правдой, но открыла ее здесь, в Израиле. Мы сразу поняли, что подходим друг другу. У нас за плечами был одинаковый жизненный опыт. Нас мучили одни и те же вопросы, ответы на которые мы нашли в одном источнике — Торе. После долгих скитаний мы оба вернулись к своим корням. Короче, мы решили пожениться.
Накануне помолвки я пришел к женщине, познакомившей нас, и предложил заплатить за сватовство. Однако, к моему удивлению, она отказалась, заявив, что ей не полагается плата.
«Но ведь сватам принято давать подарок или деньги», — сказал я.
«Верно, но я не сваха, — ответила она. — Анат пришла ко мне, протянула бумажку и попросила познакомить ее с молодым человеком, чье имя было написано на этой бумажке. Это было ваше имя. Она ничего о вас не знала. Эту записку ей дал человек, которому она полностью доверяла…».
Назавтра я спросил Анат: «Скажи мне, как ты нашла меня? Кто дал тебе мое имя? Я хочу заплатить этому человеку».
«Я не рассказала тебя самого главного, — смутилась Анат. — В конце своих странствий я пришла к Далай-Ламе. Он покорил меня, и я хотела принять его религию. Но он сказал, выслушав меня: «Анат, ведь ты еврейка. Зачем тебе серебро, если ты можешь обладать золотом?» Он велел мне вернуться к моим истокам; затем шепнул что-то своему помощнику, взял у него листок бумаги и протянул его мне. Там было написано имя — твое имя. «Это твой единомышленник, — улыбнулся Далай-Лама. — Вы прекрасно подойдете друг другу».
«Теперь видишь? — заключила Анат с улыбкой. — Чтобы заплатить за наше знакомство, тебе надо вернуться в Индию».
Мы с Анат женаты уже три года. У нас двое чудесных малышей. Я учу Тору, а Анат — прекрасная жена и мать. Наши родители, кажется, поняли нас. Ведь они умные, интеллигентные люди. Во всяком случае, им нравится наша семейная атмосфера, и они, конечно, без ума от внуков. И еще, они знают о роли Далай-Ламы во всей этой истории. История нашего знакомства их очень взволновала…».
Иногда требуется мудрый взгляд «священника из Мидьяна», чтобы найти золото у своего порога.
Оцените пост
(голосовало: 6, средняя оценка: 4,33 из 5)
Загрузка...
