Случилось это давненько, в 1971 году. В ту пору Ленинградом, где я тогда работал, правил первый секретарь обкома партии Григорий Романов (нет, не потомок царской династии, просто однофамилец, что не мешало ему быть полновластным хозяином и диктатором областного масштаба).
Итак, 23 октября у меня дома раздался телефонный звонок.
— Здравствуйте, — послышался в трубке голос Веры Локшиной, секретаря редактора той самой «Ленправды», откуда меня год назад по приказу Романова вышибли за не понравившиеся начальству фельетоны, — позвоните, пожалуйста, Михаилу Степановичу.
Надо сказать, что редактор газеты М. С. Куртынин был против моего изгнания из редакции и продолжал печатать мои произведения.
Куртынин сообщил, что завтра Аркадию Райкину исполняется 60 лет, поэтому срочно требуется материал «в номер» об этом артисте.
— А вы, — сказал Куртынин, — представляете тот же сатирический жанр, что и Аркадий Исаакович. Кому же, как не вам, написать о нем? Только одно условие, — добавил он, — обком строго-настрого запретил по отношению к Райкину употреблять слова «великий», «выдающийся», «замечательный» и тому подобные эпитеты в превосходной степени. Меньше эмоций, читатель и так всё поймет.
Предложение редактора я принял с большой радостью. Еще бы! Написать о Райкине было для меня особой честью. Я не был с ним знаком. А на его концерты можно было попасть или по большому блату, или занимая очередь с ночи. И вот теперь я пойду к Райкину и буду с ним запросто беседовать!
Я тут же позвонил и попросил о встрече. «Приходите», — сказала его жена Рома.
Райкин встретил меня в халате с кистями. Усадил в кресло и сам пристроился рядом.
— Так что вас интересует?
— Всё, — решительно сказал я, — всё и с самого начала.
Мы проговорили примерно часа четыре. Аркадий Исаакович рассказывал, как началась его карьера эстрадного артиста. Как он работал над каждым текстом, над каждым образом. Кто и когда писал для него интермедии, сценки и монологи. Я только успевал записывать (диктофонов тогда у нас не было).
Да, Аркадий Исаакович рассказал всё, кроме того, что высокие партийные инстанции то и дело запрещали его программы. Что цензура, стоящая на страже коммунистической идеологии, вырубала из его сценок целые куски, которые ей, цензуре, казались «идеологически вредными». А таких «вредных» было немало. И еще Райкин не рассказал, что старания партийных боссов, а особенно самого Романова, довели его до инфаркта…
Райкин дипломатично умолчал о борьбе со своими «героями». Они бы с удовольствием прихлопнули артиста, запретив ему выступать, или вообще могли «организовать» ему несчастный случай, как это было с Михоэлсом. Но любовь народа к Райкину была так велика, что власти не решились на подобный шаг. Да, там тоже, как говорил Райкин, «не дураки сидят»…
В пять вечера материал был написан и лежал на столе у редактора. Короче, в воскресенье, 24 октября 1971 года, в день рождения артиста, мой рассказ о нем появился на третьей странице «Ленинградской правды», слегка потеснив международную информацию. А на первой странице был напечатан Указ о награждении А. И. Райкина «в связи с шестидесятилетием». Все ждали, что такого ранга артисту будет присвоено, как водится, звание Героя Соцтруда. Но власти не сочли его достойным этого звания. Райкин был награжден орденом Трудового Красного Знамени.
«Пусть скажет спасибо и за это», — передал мне слова Романова редактор Куртынин.
Жена Райкина Рома позвонила мне и поблагодарила за очерк, сказав, что он понравился Аркадию Исааковичу. Я спросил, как ему понравился Указ. Рома сдержанно ответила, что Райкин другого не ожидал.
Что же касается самого редактора Куртынина, то ему мой очерк даром не прошел. Романов был страшно разгневан за то, что «подняли на щит Райкина» и напечатали материал опального журналиста под его собственной фамилией. Некоторое время спустя Романов придрался к Куртынину по какому-то пустяковому поводу и освободил его от должности. Такого удара Куртынин вынести не смог и через несколько месяцев умер.
Райкин же вскоре освободился из-под опеки негодяя Романова и переехал в Москву. Но и в столице ему не давали нормально работать. Последовал второй, а за ним и третий инфаркт. Умер Аркадий Исаакович в 1987 году.
Я рассказал лишь небольшой эпизод из жизни великого артиста. Но этот эпизод весьма точно характеризует время, когда, как поется в одной сугубо народной песенке:
«Была эпоха — ей-ей,
Период был — будь здоров!
Союз фальшивых вождей
И настоящих воров».
Безусловно, что ни говорите, а сатира в той стране советов была действительно мощным оружием. Но обладало это оружие одной удивительной чертой — оно било по своим. Жертвами оказывались сами сатирики.
Впрочем, разве эта эпоха в России не продолжается и сегодня?
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
