Про это человека рассказывают много — его даже именуют: «самым любимым из мастеров третьего поколения хасидизма» — но о биографии его известно очень немного, пусть и была в 1912 году опубликована на сей счёт цельная книга. Разве что дата ухода праведника из мира не оспаривается (2 Швата — 28 января) 1800 года. Согласны все также с тем, что рабби Мешулам-Зуша (Зуся, Зиссел, Зиша…) был родным братом рабби Элимелеха, который фактически заменил учителя, Магида из Межрича, в роли наставника хасидов. Обильно повествуя о характере Зуси и его жизненном стиле, авторы обыгрывают притчевые сюжеты и предлагают под них собственные изречения. И, конечно, приводят цадика в пример или «антипример». Но вот чего-то исторического…
Тут толпой набегают хасидские «майсес» и, нисколько не смущаясь своей полнейшей несочетаемостью, предлагают вам войти в волшебный мир, где железобетонные биографические опоры не очень-то нужны. Мы ведь толком не знаем не только года рождения рабби Зуси, но даже того, кто из них с Элимелехом был старшим. Одни приводят, что Элимелех «примерно на 5 лет старше», другие с не меньшей уверенностью глаголят наоборот. Энциклопедии и статьи безапелляционно указуют разные цифры рождений. Нет уверенности в том, было их в семье 7, 6, 4, 3 или 2 братьев, сколькие пережили детство, существовали у них сестра или сёстры?..
Может, так и легче — сосредоточимся на сути и пренебрежём анкетой. Давайте сразу договоримся: коли что-то выскользнет из тумана недосказанности, прикнопим, но главный упор сделаем на мудрые нравоучительные сказки.
Родился реб Зуся в небольшом городке Тиктин (Лопухи) в Галиции где-то во второй половине 1710-х. Родители его происходили из семей знатоков Торы, но оба рано осиротели и остались Б-гобоязненными, однако не очень грамотными евреями; отец, реб Элиэзер-Липа, работал водоносом. Впрочем, по другой майсе отец был-таки богатым и весьма грамотным владельцем постоялого двора поблизости от Тикнин. Мать братьев Мирел — здесь версии сходятся,- не умела читать, но была женщиной праведной, Б-гобоязненной и милосердной. В истории с богатым мужем она каждый четверг нанимала извозчика и, с закутанным лицом и неузнанная, развозила беднякам деньги, на которые те могли отпраздновать Шаббат. Хотя мне лично симпатичней история с водоносом. Слушайте.
10 лет до рождения братьев у родителей не было детей. Отец, имея богатых клиентов и возможность пойти в бизнесмены, предпочитал обслуживать бедных Б-гобоязненных евреев и синагоги и передал богачей другому водоносу. Когда наконец родились братья, оба они в детстве были слабыми и им нанимали на дому лучших учителей Торы. К огорчению родителей, дети особых успехов не делали. Мать и отец непрестанно о них молились и наступил день, когда те, к радости родителей, попросились уехать в ешиву в другом городе. На освободившееся в доме место Элиэзер-Липа и Мирел взяли двух бедных учеников из Тарнова и заботились о них, как о своих детях. Однажды, через несколько лет, отец нашёл у реки только что выбросившуюся на берег рыбу (наверное, Золотую?), принёс её домой, отдал жене приготовить к Шаббату — и Мирел обнаружила в желудке рыбы драгоценный камень. Удостоверившись у раввина в праве взять камень себе, родители расстроились, припомнив подобную историю, случившуюся за 750 лет до того с отцом великого Раши. Зачем Ашем посылает нам такое испытание?! Они решили остаться бедными, продали камень и раздали деньги на цдаку. Вскоре Элимелех женился на дочке богача, который взялся поддерживать учёбу их с братом — и юноши смогли стать выдающимися знатоками Торы. Естественно, через какое-то время водонос нашёл у реки клад золотых монет — на семейном совете тоже было решено раздать их нуждающимся. Вскорости умер богатый родственник, оставив Элиэзеру-Липе всё состояние… Создатель, испытав своих евреев, настаивал, что эти праведные люди должны быть богаты — и до конца долгой и счастливой жизни они поддерживали тех, кто нуждался.
После лет учёбы, став уже настоящими знатоками Торы и убеждёнными хасидами, братья решили отправиться в добровольное изгнание. Так нередко поступали тогда раввины, в частности, их примерно ровесник Виленский Гаон. Среди духовных основ этого обычая —
желание жить подобно Шехине, Б-жественному Присутствию, у которого после разрушения Храма не осталось жилища в этом мире. 3 или 5 лет бродили братья без гроша в кармане по дорогам Восточной Европы, полагаясь только на помощь небес, еврейскую солидарность и милосердие; где могли — задерживались и учились. А главное — старались возвращать ко Всевышнему встреченных на дороге соплеменников. Рабби Ноах-Нафтали из Кобрина через десятилетия рассказывал, что хасидизм в распространился лишь в местах, где побывали братья.
Не совсем понятно, кто кого ввёл в близкий круг учеников Межричского Магида — второго, после Бааль Шем Това, руководителя нарождающегося хасидского движения. Вопрос, видимо, в том, кто из братьев старше. Как бы то ни было, братья стали одними из 7-8 избранных учеников Магида. Бааль Тания, тоже входивший в этот круг, позже говорил, что: «есть только 3 человека, которых глубоко любит моя душа»,- и во всех многочисленных вариантах майсы неизменно присутствует реб Зуся.
Особым свойством Элимелеха была царственность и способность повести за собой и организовать других. Особым свойством Зуси была абсолютная искренность — не считающаяся с рамками внешних ситуаций и ожиданиями других. Если Элимелех — творец системы, то Зуся — «шут короля Лира», живущий в стороне от всяких систем. Нет, он, конечно, ни в малейшей степени не был бунтарём или «отвязным хипстером» — просто его «системой» было прямое общение с Создателем, значимость которого перекрывает любые человеческие установления. Сторонние исследователи ставят его в ряд с буддийскими либо цзен-буддийскими монахами, последователями Франциска Азистского, странствующими суфиями… А это был просто еврей, живущий вместе с Б-гом.
Он не создавал теорий и практически ничего не написал,- его учение сохранилось через учеников, один из которых, рав Моше-Эльяким-Берия, составил книгу «Менорат загав» (Золотой светильник). Издана она, правда, через сто два года после смерти учителя (и десятилетия после ухода автора). Биографии реб Зуси посвящена книга «Буцина кдуша» (Святая свеча), напечатанная ещё 10 годами позже. Так что всё это несколько запоздалые свидетельства.
Знаем мы, довершая биографические штрихи, что долгие годы рав Зуся провёл в местечке Анополь Волынской губернии — там, где прошли последние 12 лет учителя, Межричского Магида (1704-1772) и где жил чудотворец, сын Магида Авраам по прозвищу «Малах» (Ангел, 1741-1776). По этому-то местечку и зовут цадика: «реб Зуся из Анополя». Могила реба Зуси на старом еврейском кладбище была совсем рядом с могилой учителя и их соединял общий склеп — разрушенный, как и всё кладбище, нацистскими извергами. Уцелевший в бойне последний раввин погибшей еврейской общины посёлка (подонки убили 815 человек) рав Менахем-Нахум Шапиро указал по памяти места захоронений праведников и даже пометил бетоном расположение склепа — в 1988 году московские хабадники восстановили склеп на предполагаемом месте.
А теперь полностью обратимся к майсес. О реб Зусе говорили, что он принимает грехи других людей как свои — так он расстроен бывал из-за них и из-за печали Создателя. О себе он обычно говорил в третьем лице: «Зуся хочет», «Зусе холодно»… Однажды Зуся никак не мог понять — кто говорит, некий отрывок из законов Рамбама, кто говорит — из книги «Зоар». Зуся принялся плакать: «Ой, Зуся не понимает этой концепции, ой-вай-вой, Зуся не понимает этого!..» — пока не уснул. И ночью сам Маймонид (а если речь про «Зоар», то её автор рабби Шимон бар Йохай) растолковал во сне проблему. Вроде бы, так случалось неоднократно.
Реб Зуся относился ко всем словам Святого и Писания и словам мудрецов лично и буквально. Сказано в псалмах: «от всех, учивших меня, умудрялся я» — так Зуся и жил. Вот, например, что он выучил у вора: тот действует тихо и скрытно, готов подвергнуться опасности, подмечает мельчайшие детали, старателен, всегда готов к «подвигам», уверен в себе и оптимистичен, готов при неудаче пробовать снова и снова.
Зуся был известен сильнейшим эмоциональным отношением к Создателю, уникальными уровнями любви и страха перед Ним. Однажды Зуся обратился в молитве: «пожалуйста, подари мне истинный трепет перед Тобой!» — немедленно всем телом задрожал и вскоре, сам не заметив как, в ужасе скорчился под кроватью. Тогда он взмолился: «Пожалуйста, Владыка вселенной, позволь мне любить тебя, как Зуся!» — и любовь преодолела благоговейный страх.
Ученик рабби Зуси рав Эльяким-Моше-Берия Хопштейн из Кожниц описал такой случай: однажды реб Зуся подошёл к развилке дорог и не знал, по какой двинуться. Тогда он всмотрелся в каждую из дорог и увидел, что на одной из них начертано четырёхбуквенное Имя Создателя. Естественно, он выбрал эту. Почему? — Ребе из Кожниц объясняет, что речь здесь не о великих магических силах учителя — не каждому ведь на траве рисуется Имя. Но урок здесь: коли вы стоите на перекрёстке жизненных путей, избирать должно тот путь, на котором более явственно должно проявиться высшее Присутствие.
Там, где другие могли увидеть недостатки, реб Зуся видел хорошее. «Когда еврей грешит, рождается злой ангел. Я никогда ещё не видел крепкого дурного ангела. Даже когда еврей грешит — это оттого, что он разломан, разбит внутри, не целен — и ангел, порождённый грехом, тоже будет хромой, сломанный, без важных органов».
Альтер Ребе перед публикацией своей основополагающей для хасидизма книги «Тания» обратился с просьбой о проверке и за рекомендацией к двум мудрецам, к которым относился с величайшим уважением: реб Лейбу а-Коэну и реб Зусе. Недавно обнаружено письмо, в котором Альтер Ребе призывает своих последователей посылать пожертвования реб Зусе (тот жил очень бедно, в нищенских условиях у него болели и умирали дети, ученики-хасиды тоже отнюдь не роскошествовали). Альтер Ребе напоминает прикладывать к пожертвованию записку со своим именем — «если вы хотите, чтобы ваши имена запомнил Всевышний, Который слышит голос своих слуг».
Реб Зуся жил бедно и у него был тайный покровитель, который иногда подсовывал цадику несколько монет. Дела этого человека процветали и он подумал: «наверное, если я дам пожертвование учителю Зуси Магиду из Межрича, ко мне придёт ещё большее благословение». Он так и сделал — и дела начали ухудшаться. Спросил у Зуси и услышал: «Когда человек помогает нуждающимся, не делая различия, Б-г тоже не делает различия и не слишком к нему присматривается. Но когда человек становится привередливым — так же поступает с ним Творец».
«Зусе куда больше нравится нечестивец, знающий, что он нечестивец, чем праведник, полагающий, что он праведник» (скромность и смирение были краеугольными камнями его мировоззрения и учения).
Следующая майса гуляет в нескольких вариантах. Однажды к Магиду обратился некий человек (или братья — Шмельке из Никольсбурга и Пинхас из Франкфурта): «Не слишком ли многого Всевышний требует от человека — чтобы тот благословлял за зло, как за добро? Кто найдёт силы благословлять Всевышнего за то, что он был Им наказан?». «Пойдите спросите об этом у Зуси» — последовал ответ. Раввинам Зуся отвечал: «Да, страдание существует, оно исходит, как и всё, от Б-га. Зачем? Человек слишком слаб, чтобы впитать в себя Б-жественную совершенную любовь — и Всевышний укрывает её покрывалом боли и страдания». А безымянному человеку, увидавшему нищету и болезни в доме Зуси, довелось услышать: «Не понимаю, отчего учитель направил с этим вопросом ко мне? Откуда мне знать — у меня никогда не было в жизни бед и страданий!».
Однажды реб Зуся опоздал в синагогу. На вопрос он ответил: «я проснулся как обычно и начал утреннее: «я благодарю Тебя…». И вдруг я осознал, кто есть «я» и кто есть «Ты». Я был поражён до немоты и не мог ни продолжать, ни двигаться».
Реб Зуся взялся за изучение одного из трактатов Талмуда. Назавтра ученики заметили, что он всё ещё читает первую страницу и подумали, что ребе столкнулся с какой-то трудной проблемой и пытается её решить. Но так продолжалось несколько дней и наконец один не выдержал и спросил учителя о причинах этой странности. «Мне здесь так хорошо — почему я должен уходить куда бы то ни было?».
К этой примыкает иная майса, тоже о полноценном переживании ребом Зусей содержания слов и всего, что за словами живёт — мы этого столь часто даже не удосуживаемся заметить. «Однажды Магид начал свой урок с часто встречающихся в Торе слов: «Сказал Б-г Моше…». Эти слова так удивили и взволновали Зусю, что он в изумлении и великом трепете принялся восклицать: «Б-г сказал… Б-Г СКАЗАЛ…!» — пока его не вывели из комнаты, чтобы урок продолжался». Ведь и правда — представьте себе говорящего со стоящим рядом с вами человеком,- вечного, абсолютного, всемогущего, всезнающего, всесильного…
Когда Зуся лежал на смертном одре, плачущие ученики обнаружили, что у учителя тоже текут слезы. Они попытались его утешить: «Ребе, Вы были почти таким же мудрым, как Моше, и таким же добрым, как Авраам — Вас выйдут встречать ко входу в Ган Эден все наши праотцы и учителя!». «Не спросят меня на небесах — возразил рабби Зуся,- отчего я не был Моше, Яковом или Авраамам. Меня спросят — почему ты не был Зусей, почему ты не реализовал всё, что было в тебе заложено?».
К ребу Зусе перешли многие ученики-хасиды его учителя, Межричского Магида. Старший сын реб Зуси рав Цви-Менахем-Мендел (?-1814) продолжил дело отца и был «цадиком», наставником хасидов в Анополе. Младший сын рав Исраэль-Авраам (1772-1814) стал адмором в Черноострове, после его смерти несколько лет главой хасидов оставалась жена ушедшего ребе.
Не знаю, почему сыновья Зуси уходили в 1814 году — годе войн по всему миру, годе рождения виртуального «демона Лапласа»? Видимо, мир тогда начал втягиваться в «новейшую историю», строить «железный Миргород» — и патриархальность, традиционность зусиных наследников кому-то в эмпиреях показалась несвоевременной. Наставал момент Всевышнему ещё больше спрятаться?
Реб Зуся, искренний и непосредственный, не создал «хасидута» или «хасидской династии» — ему было довольно того, что он смог продолжить дело учителя, а в конце передать заботы о хасидах первенцу. Ничего не написавший — он был и остался одним из любимейших учителей нашего народа. Он действительно жил с Б-гом.
Оцените пост
(голосовало: 2, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
