Спасаясь от мести Эсава, Яаков покидает Беэр-Шеву и отправляется в Харан к родне своей матери. По дороге он «задерживается» на 14 лет в иешиве Шема и Эвера. Закончив учебу, Яаков продолжает путь и прибывает к горе Мориа, месту будущего Храма.
Там он ложится спать на камни и видит пророческий сон: ангелы поднимаются и спускаются по лестнице, соединяющей небо и землю. Б-г обещает дать Яакову всю страну Эрец-Исраэль, произвести от него великий народ и быть ему защитой. Проснувшись, Яаков дает обет построить жертвенник в этом святом месте и выделять Б-гу десятую часть от всех своих приобретений. Наконец, оказавшись в Харане, Яаков встречает там свою двоюродную сестру Рахель. Не имея денег для сватовства, он договаривается с отцом Рахели, своим дядей Лаваном, отработать пастухом семь лет за право жениться на ней. Однако по окончании этого срока Лаван обманывает Яакова: дает ему в жены старшую дочь Лею. Яаков трудится на Лавана еще семь лет за Рахель. Лея рожает четырех сыновей, будущих основателей колен Израиля: Реувена, Шимона, Леви и Иегуду. Рахель переживает свое бесплодие и дает Яакову служанку Бильгу, которая рожает Дана и Нафтали. У Зильпы, служанки Леи, рождаются Дан и Ашер, а сама Лея производит на свет Иссахара, Звулуна и дочь Дину. Наконец, у самой Рахели появляется ее первенец Йосеф. Яаков хочет уйти с семьей от Лавана, но тот не отпускает племянника, присутствие которого обеспечило ему процветание. Он заключает с Яаковом выгодное для себя трудовое соглашение. Однако на этот раз обман не удался: в стадах Яакова резко увеличивается приплод коз и овец. Чувствуя растущую зависть и вражду со стороны Лавана и его сыновей, Яаков тайно покидает их дом вместе с семьей и скотом. Разгневанный тесть бросается в погоню, но, получив предостережение от Б-га, не решается атаковать Яакова. Заключив с Лаваном «пакт о ненападении», Яаков переходит границу Эрец-Исраэль и идет навстречу грозно поджидающему его брату Эсаву.
***
«И поцеловал Яаков Рахель, и возвысил свой голос и заплакал» (29:11). Вы заметили, как маленькие дети относятся к подаркам? Поиграв с дорогой игрушкой несколько минут, они забывают о ней и погружаются в изучение упаковочной бумаги и ленточки.
Точно так же и мы, взрослые люди, относимся к заповедям Торы, реальная стоимость которых намного выше цены самых дорогих бриллиантовых ожерелий «Картье», уложенных в фирменные бархатные коробочки.
Почему Яаков заплакал, встретив Рахель? Никакой романтики, поясняют комментаторы: он плакал, потому что явился к своей невесте без гроша в кармане. Яаков направлялся в Харан не с пустыми руками, но по дороге его догнал Элифаз, сын Эсава, получивший от отца задание убить своего дядю. Однако Элифаз не зря получил воспитание в доме дедушки Ицхака — он не мог решиться на убийство.
Мидраш подробно сообщает подробности той волнующей встречи. Элифаз спросил Яакова, что ему делать? Ведь если он сохранит ему жизнь, то не выполнит заповедь почитания родителей: отец твердо велел ему убить Яакова. Яаков протянул Элифазу сумку с драгоценностями. «На, возьми! — сказал он. — Традиция учит, что бедняк подобен мертвецу. Если ты заберешь у меня деньги, то тем самым выполнишь отцовское указание, по крайней мере, формально, и, значит, заповедь почитания родителей тоже будет выполнена».
Очень странный диалог. Если отец велит вам съесть свиную отбивную, вы обязаны отказаться. Родители не могут требовать от детей нарушить закон Торы, запрещающий, в частности, есть некашерную пищу. В данном случае заповедь почитания родителей теряет силу. Тогда почему Элифаз спрашивал совета у Яакова? Ведь он не имел права убивать его, даже по приказу отца.
Эта история показывает, как высоко ценили Б-жественные заповеди библейские персонажи. Хотя Элифаз не был обязан выполнять указание отца, Яаков пожертвовал все свои деньги, собранные на сватовство, только ради того, чтобы помочь племяннику выполнить мицву «кибуд-ав».
В те стародавние времена, еще задолго до получения Торы, гиганты духа, какими были наши праотцы, хорошо понимали, что даже мелкие «подарки» от Творца стоят дороже всех материальных сокровищ, что ими нельзя пренебрегать ни под каким видом. Эсав хотел смерти Яакова, а не его денег, однако наш праотец добровольно расстался с деньгами, чтобы его потенциальный убийца, родной племянник, мог пополнить свой счет в «Международном банке Мира грядущего» ценнейшим вкладом — выполненной заповедью почитания родителей.
Прямое общение с Б-гом открывало нашим праотцам истинную реальность. Они знали цену вещам и без сожаления расставались с «бархатной коробочкой» — деньгами, оставляя себе «ожерелье» — выполненную заповедь. В конце концов, что такое наш материальный мир? Всего лишь красивая упаковка из-под бриллиантов.
Казнить нельзя миловать
«И сказал Лаван: «Так не делается в наших местах — выдавать замуж младшую прежде старшей» (29:26). Важно не то, что ты говоришь; важно — как говоришь.
Старый советско-еврейский анекдот.
— Абрамович, за что вас исключили из партии?
— За интонацию.
— Какую интонацию?
— На концерте художественной самодеятельности я прочел стихотворение Маяковского с неправильной интонацией.
— То есть?
— «Я знаю? — город будет? Я знаю? — саду цвесть?…».
Когда Лаван дал Яакову в жены старшую дочь Лею вместо младшей Рахель, Яаков справедливо возмутился: «Что это ты мне сделал? Ведь за Рахель служил я у тебя! Зачем же ты обманул меня?» На что Лаван без всякого смущения ответил: «Так не делается в наших местах — выдавать замуж младшую прежде старшей».
Лаван издевательски намекнул племеннику: «В наших краях младшим детям не дают предпочтение перед старшими. У нас все по порядку, по справедливости. Не то, что у вас, где право первородства может получить младший сын. Ведь именно так случилось в твоей семье. Интересно, как тебе удалось обойти старшего брата Эсава?»
Где эта улица? Где этот дом?
Очнувшись от пророческого сна, Яаков «испугался и сказал: «Как ужасно это место. Это не что иное, как обитель Б-га, и здесь врата небес» (28:17). Те же самые слова — «Это не что иное, как обитель Б-га» — выведены над входом в главную синагогу Москвы, что на улице Архипова (так она раньше называлась). Надпись и сама «обитель» находились там и в ту страшную эпоху, когда на расстоянии всего нескольких сот метров, в «Большом доме» на Лубянке сталинские опричники расстреливали «врагов народа». Воистину, «как ужасно это место», из глубоких подвалов которого, как утверждала молва, был виден Магадан, и откуда сотни невинно загубленных душ возносились через «врата небес».
Но сталинизм сгинул, а «обитель Б-га» осталась. Если бы Яаков проснулся не на месте будущего Иерусалимского Храма, а в центре Москвы, он произнес бы те же слова, вложив в них, правда, совсем иной смысл: эта синагога — и обитель Б-га, и врата небес, через которые возносятся молитвы евреев.
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
