Десять лет назад не стало Виталия Лазаревича Гинзбурга.
Он скончался 8 ноября 2009 г. в Москве от острой сердечной недостаточности на 94-м году жизни. Множество научных учреждений и крупных ученых из разных стран выражали соболезнования по поводу этой утраты. Проводить Виталия Лазаревича в последний путь в Колонный зал Физического института Академии наук России (ФИАН) пришли его родные и друзья, коллеги и ученики, представители общественности и власти. Выступавшие говорили о Гинзбурге как о великом физике-теоретике, внесшем бесценный вклад в науку, гении планетарного масштаба и символе физики ХХ века. Академик Л. Келдыш сказал: «Он был одним из последних энциклопедистов-физиков с необычайно широким кругом интересов, ярким трибуном и неутомимым просветителем». А. Гуревич, ученик Виталия Лазаревича, напомнил об огромном творческом наследии классика фундаментальной науки. А президент Российского еврейского конгресса Ю. Каннер подчеркнул «удивительное гражданское мужество Человека с большой буквы». Могилу В. Л. Гинзбурга на Новодевичьем кладбище венчает памятник из светлого гранита.
Родословная
О ней ученый сообщил в своей подробной автобиографии. Родился он 21 сентября 1916 г. в Москве в семье Лазаря Ефимовича Гинзбурга, записавшего эту дату по еврейскому календарю: 7 тишрея 5677. Отец был родом из Могилева, окончил реальное училище и, преодолев процентную норму, попал в технический вуз в Петербурге, но вскоре был исключен за участие в студенческой забастовке. Вторично поступил в Рижский политехниум, успешно окончил его, стал инженером на заводе, имел патенты на изобретения. Лазарь Гинзбург открыл собственное предприятие по очистке промышленных вод от солей и в годы нэпа возобновил свой бизнес, который вскоре был закрыт. Пришлось устроиться на работу в госучреждение, где его считали ценным специалистом. Отцовский талант и упорство унаследовал единственный сын Виталий.
Отец рассказывал, что ашкеназская фамилия Гинзбург, распространенная в Европе в разных вариантах, ведет начало от названия городка Гюнцбург в Баварии. Его прадед был из рода Ландау, а женившись на девице из богатого семейства Гинзбургов, он взял фамилию жены. Родители Лазаря умерли задолго до рождения их внука Виталия. Отец был верующим, посещал синагогу и несколько раз брал туда с собой сына. На вопрос, почему и кому он молился, отвечал: «Чтобы вспоминать детство, родителей, а также забыть неприятное в своей жизни». Сестру отца Хасю-Либу убили при погроме в Новоград-Волынске, и Лазарь всячески помогал обоим ее сыновьям. Старший сын, Хаим, стал известным шахматистом, подарил кузену Виталию автографы Ласкера и Капабланки. Другая тетя — Елизавета — имела сына и трех дочерей. Одна из них, Белла, учила кузена Виталия английскому языку, позже была зверски убита в Москве, но преступника не нашли.
Мать Виталия, Августа Вениаминовна (в девичестве Вильдауэр), родилась в семье часовщика в местечке Митава (ныне Елгава в Латвии). Окончив гимназию с медалью, она учительствовала в Пинске, затем вместе с младшей сестрой Розой училась в Харьковском университете на медицинском факультете и в 1911 г. стала врачом. Через три года она вышла замуж за Лазаря Гинзбурга, а еще через два года у них родился Виталик.
Родители души не чаяли в Мусике — так они ласково называли сына. Во время мировой войны и революции Густа работала в госпитале, а в 1920-м умерла от брюшного тифа из-за ошибок персонала в лечении и похоронена на еврейском кладбище в Москве. Мусику было тогда четыре года, его выходила и воспитала мамина сестра Роза Вильдауэр, ставшая гражданской женой отца. Она хорошо знала иностранные языки и служила в акционерном обществе «Международная книга». Остальные члены семьи Вильдауэр — дедушка и бабушка Виталика, их третья дочь и сын — остались в Латвии и все погибли при нацистах.
До 11 лет Виталий получал домашнее образование под руководством отца, поскольку качество обучения в советских школах резко упало. Мальчик смутно помнил коммунальную квартиру, в телегах — трупы умерших от голода, купленное на базаре «кроличье» мясо, оказавшееся собачьим, и похороны Ленина. В 1927 г. он поступил в 4-й класс школы-семилетки, окончил ее в 1931-м и должен был продолжать образование в ФЗУ. Однако благодаря тетиному знакомству ему удалось устроиться лаборантом в рентгенлабораторию института им. Лепсе, где он всерьез заинтересовался физикой и подружился со старшими товарищами — будущими учеными Веней Цукерманом и Левой Альтшулером.
Жрец науки
В 1933 г. Виталий Гинзбург решил поступать на физический факультет МГУ, но не был принят из-за «непролетарского происхождения и недостаточных знаний в объеме средней школы». Он пошел на заочное отделение, за три месяца освоил школьную программу и уже через год перевелся на второй курс стационара. Студента потрясла расправа с деканом физфака Борисом Гессеном, в 1936 г. расстрелянным за «участие в контрреволюционной террористической деятельности», и арест Льва Ландау, через год выпущенного благодаря ходатайствам Нильса Бора и Петра Капицы. В 1938-м В. Гинзбург с отличием окончил физфак, выполнив экспериментальную работу на кафедре оптики. Ее заведующий акад. Г. Ландсберг рекомендовал перспективного выпускника в аспирантуру. В ожидании повестки в армию Виталий пытался теоретически объяснить оптический эффект «каналовых лучей». Он обратился за консультацией к профессору Игорю Тамму, заведующему кафедрой теоретической физики, который поддержал и вдохновил юношу. «И я быстро получил результаты, связанные с квантовой электродинамикой, — вспоминал Гинзбург. — Уже в 1939 г. написал три статьи, представленные известным физиком Виталием Фоком для опубликования в «Докладах Академии наук СССР». Оптику я оставил и стал физиком-теоретиком».
За один год В. Гинзбург написал и уже в 1940 г. блестяще защитил кандидатскую диссертацию на тему свечения, вызываемого в прозрачной среде заряженной частицей, которая движется со скоростью выше фазовой скорости распространения света (эффект Вавилова — Черенкова). Он поступил в докторантуру теоретического отдела ФИАН им. П. Лебедева, а когда началась война с Германией, записался в народное ополчение, дважды пытался добиться отправки на фронт, получал отказы и был эвакуирован в Казань в штате ФИАН. «Я участвовал в разгрузке барж, изучал распространение радиоволн в атмосфере, электромагнитные процессы в слоистых сердечниках применительно к антеннам и другие важные для обороны проблемы», — рассказал позже ученый. В труднейших условиях он завершил и в 1942 г. защитил диссертацию на степень доктора физико-математических наук. Тогда же, руководствуясь чувством патриотизма и ненавистью к фашистам, вступил в партию.
Вернувшись в Москву, Виталий в качестве сотрудника ФИАН совместно с профессором Ильей Франком создал в 1946 г. теорию переходного излучения, возникающего при пересечении микрочастицей границы двух сред. А в начале 1950-х он и академик Лев Ландау разработали феноменологическую теорию сверхпроводимости, основанную на объяснении наблюдаемых феноменов, прямо не вытекающем из фундаментальных законов (известную как уравнение Гинзбурга — Ландау). На основе этой теории авторы предсказали ряд явлений в проводниках при различных внешних условиях. Без нее было бы невозможно создание современных томографов и Большого адронного коллайдера. В 1958 г. Виталий Гинзбург в сотрудничестве с аспирантом Института физических проблем Львом Питаевским построил теорию сверхтекучести, объяснившую на квантовом уровне причины потери сопротивления в проводниках и трения в жидкостях при сверхнизких температурах.
С 1945 по 1961 г. Виталий Лазаревич заведовал новой кафедрой радиофакультета Горьковского университета, а в 1968-м основал кафедру проблем физики и астрофизики в МФТИ. В этот период он разрабатывает теорию излучения и распространения света в твердых телах, жидкостях, плазме и ионосфере, участвует в исследованиях механизмов высокотемпературной сверхпроводимости, магнитотормозного космического радиоизлучения. В 1960-м Гинзбург вывел критерий применимости теории среднего поля в фазовых переходах и явлениях сегнетоэлектричества. После смерти И. Тамма в 1971 г. был избран заведующим отделом теоретической физики ФИАН.
Имя Виталия Гинзбурга тесно связано с исследованиями Солнца и общими проблемами радиоастрономии, явлениями сверхдиамагнетизма и с детектированием гравитационного излучения. Он создал радиоастрономическую теорию происхождения космических лучей, физику галактических и звездных объектов, предсказал существование радиоизлучения от внешних областей солнечной короны, предложил методы изучения структуры околосолнечной плазмы и поляризации излучения радиоисточников в космическом пространстве. Ему принадлежит идея наблюдения дифракции излучения радиоисточников на крае лунного диска. Одним из первых он понял роль радио-, рентген- и гамма-астрономии в изучении электронной и протонно-ядерной компоненты космических лучей. В составе группы поддержки ФИАН Гинзбург участвовал и в создании ядерного оружия. Хотя в засекреченный Арзамас-16 его не допустили, именно ему принадлежит идея использования дейтерида лития-6 в качестве термоядерного горючего, благодаря чему стало возможным создание советской водородной бомбы.
В. Л. Гинзбург — автор 400 оригинальных научных и популярных статей, 10 монографий и учебников по теоретической физике, радиоастрономии, физике космических лучей. Многие годы он был членом редколлегий и главным редактором журналов «Успехи физических наук», «Физика низких температур», «Известия вузов. Радиофизика», «Письма в Астрономический журнал», «Наука и жизнь». Значительная часть его трудов переведена на разные языки и издана во многих странах. Вплоть до 2001 г. Гинзбург проводил в Физическом институте Академии наук семинар по теоретической физике, имевший огромное научное и методологическое значение. Им было проведено 1700 заседаний, на которых свободно обсуждались самые актуальные проблемы физики. В 1996-м он вместе с И. Шкловским и Б. Зельдовичем организовал «Объединенный астрофизический семинар».
По заслугам и честь
Читателю, слабо знакомому с современной физикой, вероятно, трудно постигнуть суть сложных проблем, которыми занимался великий ученый. Однако достаточно обратиться к списку высоких наград, ученых степеней и почетных званий, которых Гинзбург был удостоен, чтобы понять его огромное значение в познании человечеством тайн природы. При этом следует учесть, что в условиях роста государственного антисемитизма карьера еврея, будь он хоть семи пядей во лбу, была весьма затруднена. Об этом говорит и докладная записка агитпропа ЦК ВКП(б) секретарю ЦК Г. Маленкову от 15 декабря 1950 г.:
«В отделе теоретической физики Академии наук СССР, руководимом академиком Ландау, все руководящие научные сотрудники евреи. Лаборатории, в которых ведутся работы по специальной тематике, возглавляются на 80% евреями… Среди теоретиков физиков и физикохимиков сложилась монопольная группа: Ландау, Леонтович, Фрумкин, Френкель, Гинзбург, Лифшиц, Гринберг, Франк, Компанеец, Мейман. Все теоретические отделы физических и физико-химических институтов укомплектованы сторонниками этой группы еврейской национальности».
Но у «кремлевского горца» и его преемников был свой циничный расчет: использовать «полезных евреев» с максимальной выгодой для советской системы, особенно в престижных областях. В меру лояльных корифеев науки и техники вознаграждали почестями и льготами. Молодой физик Виталий Гинзбург получил первые медали: «За доблестный труд в Великой Отечественной войне» (1946) и «В память 800-летия Москвы» (1948). А главное — ему в 1947 г. присудили элитарную премию им. Л. Мандельштама «за лучшие работы по физике и радиофизике». В 1953-м он становится членом-корреспондентом АН СССР и лауреатом Сталинской премии — «за выдающиеся достижения в области науки» (точнее, за участие в проекте водородной бомбы). Вслед за этим его награждают орденами Ленина, «Знак почета» (1954), Трудового Красного Знамени (1956) и премией им. М. Ломоносова (1962).
Неутомимая научно-исследовательская деятельность В. Л. Гинзбурга в сентябре 1966 г. была отмечена Ленинской премией «за разработку теории сверхпроводящих сплавов и свойств сверхпроводников в сильных магнитных полях». Тогда же маститый ученый становится действительным членом Академии наук. Из коммуналки его переселяют в квартиру в элитарном доме. К личным юбилеям ему вторично вручают ордена «Знак почета» и Трудового Красного Знамени.
Виталий Гинзбург очень ценил независимое признание своих достижений мировой научной общественностью. Особенно дорого было ему членство в Международном астрономическом союзе (1961), Академии астронавтики (1969), Американской академии искусств и наук (1971), Академиях наук Дании и Индии (1977), Национальной Академии наук США (1981), Лондонском королевском обществе (1987), Европейской Академии (1990). Он гордился Золотой медалью Британского астрономического общества и премией Джона Бардина (1991), израильской премией Рикардо Вольфа (1995), медалями им. Нильса Бора (ЮНЕСКО, 1998) и Семюэля Николсона (Американское физическое общество,1999), премией им. Александра Гумбольдта (2001). Апогеем мировой славы Виталия Гинзбурга стала Нобелевская премия, врученная ему 10 декабря 2003 г. королем Швеции Карлом XVI Густавом «за пионерский вклад в теорию сверхпроводников и сверхтекучих жидкостей». На Нобелевку его номинировали неоднократно, в последний раз — ученые из пяти стран. Премию он разделил с профессорами из США Алексеем Абрикосовым и Энтони Легеттом.
Во имя истины и справедливости
Виталия Лазаревича всегда отличала принципиальность в борьбе за торжество научной истины и социальной справедливости. Непримиримый к любым формам недобросовестности в научно-исследовательской работе, он остро полемизировал и с теми, кто невольно допускал в ней серьезные ошибки. Его друг академик Ю. Рыжов вспоминает: «Сколько он сделал для борьбы со всякими проходимцами, обманщиками, плагиаторами в науке! На собраниях очень резко критиковал бюрократизм в Академии наук, выступал против урезания ассигнований в фундаментальную науку». По инициативе В. Гинзбурга при Президиуме РАН была создана комиссия по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований.
Гинзбург публично разоблачал антинаучные спекуляции астрологов как проявление мракобесия и надувательства. Считая себя убежденным атеистом, он вместе с тем уважал свободу совести — «право каждого на личные убеждения, включая религиозные». И в то же время добивался строгого соблюдения закона об отделении церкви от государства, решительно осуждая клерикализацию российского общества в виде притязаний православного клира на культурные и моральные ценности, введения в общеобразовательной школе «закона Божьего» и т. п. Обскуранты требовали привлечь академика к суду по обвинению «в разжигании религиозной вражды».
Последовательный правозащитник, Гинзбург, наряду с Зельдовичем, Канторовичем, Капицей и Харитоном, отказался подписать письмо академиков, осуждающее Сахарова. Впоследствии он активно сотрудничал с Хельсинкской группой, возглавил Комитет по защите ученых и боролся за реабилитацию обвиненных в шпионаже лиц, которые обменивались открытой научной информацией с зарубежными коллегами. При этом Гинзбург обращался к Путину и в Страсбургский суд, открыто заявляя: «Люди в ФСБ стараются делать карьеру, объективно действуя против нашей страны, а это, несомненно, безумие». Он настаивал на радикальных международных мерах по отношению к реакционным политическим режимам и организациям, подавляющим права и свободы граждан, отрицая «примиренчество и попустительство под прикрытием толерантности».
Патриотизм ученый понимал как стремление всемерно служить благу народа, просвещать его. Отвергая национализм в науке, он высмеял тех, кто делит ее на русскую, еврейскую или английскую:
«Есть единая физика, а когда говорят «российская физика» — это значит определенное состояние физики в России». При этом Гинзбург подчеркнул: «Я считаю все нации совершенно равными, и в то же время я в хорошем смысле российский патриот. Здесь я родился, это мой родной язык, и я никогда не хотел никуда уезжать».
Свою позицию по еврейскому вопросу он ясно выразил в одном интервью: «У меня есть национальные чувства, и было бы позором, если бы я скрывал, что я еврей, особенно в условиях, когда есть антисемиты… Несколько раз меня называли жидом, а в 1947 г. «Литературная газета» обвинила меня в космополитизме и прочих грехах, вследствие чего я был выведен из ученого совета и не утвержден в звании профессора… Мое еврейское чувство в первую очередь выражается в том, что, если я вижу еврея-мерзавца и жулика, мне стыдно. А если хороший еврей — я рад, и ничего постыдного в этом не вижу. Если бы я считал, что евреи лучше других, — это стыдно. В этом смысле я — интернационалист… Позорно, если человек стесняется своей национальности, но и выпячивать ее нет оснований».
В кругу семьи
В отношениях с родными, близкими и друзьями Виталий Лазаревич проявлял доброту, чуткость, порядочность. В 1937 г. он женился на сокурснице Ольге Замше, и через два года у них родилась дочь Ирина. Во время войны он с женой, отцом и тетей Розой ютился в Казани в тесной комнатке, они пережили голод и холод (дочь с бабушкой эвакуировались в другое место). Отец тяжело болел и в 1942 г. скончался в больнице. Тетя сломала ногу, страдала депрессией и после возвращения в Москву покончила с собой.
Работая по совместительству в Горьковском университете, Виталий случайно познакомился с поднадзорной Ниной Ермаковой, студенткой местного политехнического института, и между ними возникла любовь. В 1946-м он мирно развелся с женой и создал новую семью с Ниной. «Конечно, горько было, — вспоминал Гинзбург. — Я тогда очень переживал… Но о дочери и ее семье всегда заботился. Она окончила физфак МГУ, защитила кандидатскую диссертацию. Ее муж Лев Дорман — доктор технических наук, у них две дочери — Мария и Виктория. Первая живет в Израиле, вторая получила докторскую степень в Принстоне, замужем за физиком, у нее родились близнецы — мои правнуки».
Родители Нины были репрессированы еще до войны, отец умер в тюрьме в 1942-м. А через два года арестовали саму Нину «за участие в подготовке покушения на Сталина» выстрелом из окна их квартиры на Арбате, по которому порой проезжал автомобиль с вождем. То, что все окна у Ермаковых выходили во двор, кагэбисты проигнорировали. Нина стойко держалась на допросах, ее осудили на три года лагерей с последующим запретом жить в больших городах. После амнистии по случаю Победы она обосновалась в поселке под Горьким, а после замужества тайно жила в квартире Виталия и лишь после смерти Сталина вернулась в Москву. Из-за прошлого жены Гинзбургу отказывали в зарубежных поездках. В 1956-м Нину реабилитировали, она получила второе высшее образование в Институте иностранных языков, защитила кандидатскую, но решила целиком посвятить себя мужу.
Супруги прожили душа в душу 63 года. В последний период жизни Виталий Лазаревич хронически болел, все чаще попадал в больницу, с трудом передвигался по квартире при помощи «ходунка», мужественно переносил недуги. Сидя в инвалидном кресле, он по-прежнему радушно встречал гостей, подолгу беседовал с ними, интересовался новостями. Его стол был завален книгами, журналами, газетами и недописанными рукописями. Нина Ивановна заботливо создавала условия для продления плодотворной деятельности супруга. А после смерти Виталия Гинзбурга приложила немало усилий к тому, чтобы достойно увековечить память великого ученого, человека и гражданина.
Давид ШИМАНОВСКИЙ
isrageo.com
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
