Б-г открылся Аврааму на третий день после обрезания, когда, несмотря на боль и зной, праотец ждал гостей у своего шатра. Увидев трех ангелов в обличье странников, он принял их с почетом и щедро угостил. Один из гостей сообщил ему, что через год его 90-летняя жена Сара родит сына.
Затем ангелы отправились уничтожить порочный город Сдом. Авраам просит Б-га пощадить город, если в нем найдутся хотя бы 50 праведников. Эта цифра была постепенно снижена, но даже десяти хороших людей там не оказалось, и приговор остался в силе. Прежде чем Б-г обрушил на Сдом и окрестности серный и огненный дождь, ангелы увели из города Лота, его жену и двух дочерей. Вопреки запрету, жена Лота оглянулась во время бегства и превратилась в соляной столб.
Дочери Лота решили, что в результате катаклизма на всей земле совсем не осталось людей кроме них самих и их отца. Стремясь продлить род человеческий, они по очереди переспали с отцом, напоив его вином. В результате у них родились сыновья Моав и Амон, основатели двух народов.
Тем временем Авраам поселился в области Герар. Местный правитель Авимелех похитил Сару, но затем вернул ее по требованию Б-га. Вскоре, в точном соответствии с обещанием Творца, у Сары и Авраама родился сын Ицхак. Отец сделал ему обрезание на восьмой день, как велел Б-г, а в день отлучения Ицхака от материнской груди устроил большой пир. Сара потребовала изгнать из дома Агарь и ее сына Ишмаэля, поскольку она опасалась их пагубного влияния на Ицхака. После некоторых колебаний Авраам выполнил это требование. В пустыне Ишмаэль едва не умер от жажды, но был спасен ангелом и получил обещание, что от него произойдет великий народ.
Видя, что Авраам пользуется защитой Б-га, Авимелех заключил с ним союз. В ходе десятого по счету испытания Б-г велел Аврааму принести в жертву Ицхака на месте будущего Храма. Авраам был готов выполнить это указание, но в последний момент ангел остановил занесенный над Ицхаком нож. В награду за беззаветную преданность Всевышнему Авраам получил «великое благословение» для своих потомков. В конце раздела приведена родословная семьи Авраама до рождения Ривки, будущей жены Ицхака.
***
«Тогда произнес Авраам: «Вот, начал я говорить с Г-сподом моим — а ведь я прах и пепел…» (18:27). В этой фразе Авраам проявил смирение перед Б-гом в двух смыслах. У праха нет прошлого. До настоящего момента он ничего собой не представляет. Его прошлое не имеет никакого значения. Но зато у него есть будущее. Ведь земной прах — это та среда, в которой могут существовать растения.
С пеплом все наоборот: у него нет будущего, поскольку из пепла нельзя ничего создать. Зато у него есть прошлое, ибо раньше он обладал физической формой и имел определенную ценность. «А ведь я прах и пепел…». Авраам имел в виду, что у него нет прошлого, что он пришел ниоткуда, как прах, — и нет будущего, как у пепла, оставшегося от полностью сгоревшего дома. Ни прошлого, ни будущего. Что он вообще ничто перед Творцом вселенной.
В Талмуде сказано, что в награду за эти смиренные слова — «я прах и пепел» — потомки Авраама получили пепел красной коровы и прах земли, используемый в заповеди «сота». Прах «сота» добавляют в питье, которое дают для проверки женщине, подозреваемой в измене своему мужу. Если подозрения оказались напрасными, то питье подтверждает ее невиновность — в прошлом.
В отличие от праха «сота», пепел красной коровы работает на будущее: он удаляет духовную нечистоту с человека после контакта с мертвым телом. Короче, смирение и скромность, проявленные Авраамом, создали позитивную энергию, обращенную как в прошлое, так и в будущее.
Гений, скрывающий свою гениальность
«И возвратился Авраам к отрокам своим, и поднялись они, и пошли все вместе в Беэр-Шеву…» (22:19). И еще раз о смирении…
Смирение — это, пожалуй, единственная добродетель, которой можно обладать только подсознательно. Как только вы осознаете, что вы смиренный человек, ваше смирение превращается в тщеславие. Истинно великие люди — в духовно нравственном смысле — не догадываются о своем величии.
Больше ста лет назад в польском городке Радине жил один еврей лет пятидесяти. У него не было семьи, и он был совершенно одинок. Самое печальное время для него было вечером в Йом-Кипур. Молитвы «Коль-нидрей» и «Маарив» заканчивались в половине девятого. Люди расходились по домам, готовясь к длительному посту, а ему было некуда деваться. В шаббат и праздники — другое дело. Соседи и знакомые наперебой приглашали его на трапезу. Но ведь в Йом-Кипур нет трапезы… Короче, именно в Йом-Кипур он острее всего чувствовал свое одиночество. В тот год вечер Судного дня казался этому еврею особенно печальным. Когда синагога опустела, он положил голову на штендер, обхватил ее руками и тихо заплакал. Через минуту он вдруг почувствовал, что кто-то коснулся его плеча. Подняв глаза, он увидел перед собой выдающегося раввина и подвижника Торы Хафец-Хаима, который молился в той же синагоге. Хафец-Хаим вежливо спросил, можно ли ему посидеть рядом с ним. Одинокий еврей не возражал. Хафец-Хаим сел и завел неспешный разговор: вначале, как водится, о погоде, затем о знакомых, о последних событиях в Радине и далее обо всем на свете.
Их беседа продолжалась очень долго, почти всю ночь. Собеседник раввина приободрился; печаль его рассеялась. Хафец-Хаим не терял зря времени. Он знал, что в ту ночь Йом-Кипура его служение Всевышнему заключалось не в молитве и раскаянии, а в том, чтобы ободрить одинокого человека, остро нуждавшегося в душевном тепле и дружеской поддержке.
Истинно великие люди никогда не покажут другим, что они выше их, причем, без всякого притворства. Потому что они искренне думают, что они такие же, как все.
В сегодняшнем разделе Торы, в отрывке, повествующем о жертвоприношении (точнее, попытке жертвоприношения) Ицхака сказано, что Авраам пошел вместе с «отроками». Чуть раньше мы читаем, что «Авраам взял дрова для всесожжения, и положил их на плечи Ицхака, сына своего, и взял в руку огонь и нож, и пошли оба они вместе» (22:6). РАШИ поясняет, что Ицхак понимал, что отец собирается принести его в жертву, и, несмотря на это, они пошли вместе с одним настроем выполнить волю Б-га: Ицхак шел к своей смерти так же решительно, как и Авраам. К счастью, жертва была отменена в последний момент. По указанию ангела, Ицхак был заменен жертвенным ягненком.
«И возвратился Авраам к отрокам своим, и поднялись они, и пошли все вместе в Беэр-Шеву…». Только что Авраам проявил неслыханный героизм, ни с чем несравненную готовность к самопожертвованию — сынопожертвованию! Духовный уровень, которого он достиг в тот момент, был настолько высок, что трудно даже представить его. И что же? Те «отроки», которыми были Ишмаэль, внебрачный сын Авраама, и Элиезер, его слуга, тоже «пошли вместе» с ним? Как равные с равным? Неужели они тоже достигли той невероятно высокой духовности, которую приобрели Авраам и Ицхак, только что выдержавшие невероятное испытание?
Нет, конечно. Возвращаясь с горы Мориа, Авраам и Ицхак прекрасно осознавали, что только что выполнили труднейшую духовную миссию. Ишмаэль и Элиэзер даже не догадывались о том, что произошло с отцом и сыном.
Большинство людей, переживших такое испытание и с честью выдержавших его, преисполняются сознанием своей важности, своего взлета. Они уже не те, что прежде; их отношение ко всему будничному меняется. Но не таковы были Авраам и Ицхак. Их истинное величие как раз и состояло в том, что они скрыли пережитое потрясение, причем, без всякого усилия над собой. Запросто вернулись к «отрокам» и, как и до подъема на гору Мориа, пошли обратно — «вместе», не дав почувствовать Ишмаэлю и Элиэзеру, что они чем-то отличаются от них. Настоящее величие умеет хорошо маскироваться.
Оцените пост
(голосовало: 5, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
