У Ляльки был парень Руслан. Они встречались уже семь лет, но Руслан не делал предложения. Его что-то останавливало. Я догадывалась, что именно. Руслан — из профессорской семьи, интеллектуал, очкарик, писал стихи, заведовал отделом в молодёжном журнале. Лялька — всё наоборот. Её родители перебрались в Москву из глухой деревни. Папаша пил, мать работала швеёй-мотористкой. Лялька едва окончила десять классов, книг не читала, учиться не хотела. Смотрела по телевизору мультики.
Что в ней привлекало? Молодость (двадцать пять лет) и совершенство форм. У неё была идеальная фигура. Ничего лишнего. Лялька замечательно двигалась. Смешливая, всё ей было смешно. А когда танцевала, было на что посмотреть. Если кто-то танцевал рядом с Лялькой, в ресторане, например, то выглядел как кувалда.
Я любила Ляльку за то, что с ней было легко и весело. Мы постоянно хохотали, без причины. Но не потому, что дуры, а так совпадали. Я видела Ляльку и сразу начинала радоваться жизни.
Лялька в этот период была занята тем, что «дожимала» Руслана. Она его любила, а он тянул резину. Лялькина мать возмущалась: «Плюнь! Я бы на его ссала в тридцать три вилюльки».
Что такое «вилюлька» я не знаю, но тоже говорила Ляльке:
— Женятся или сразу, или никогда.
Все кончилось тем, что Лялька нашла себе другого. Этот другой сделал предложение через два дня после знакомства. Он имел какое-то отношение к балету — то ли танцевал, то ли преподавал. Было понятно, почему он повёлся на Лялькину хрупкость и грацию. Он привык видеть красивое женское тело.
Кстати, личико у Ляльки было тоже очень милое: голубоглазая, курносая. Когда смеялась, набегали весёлые морщинки-лучики.
Меня позвали на свадьбу. Я помню блюдо жареной форели. Отец жениха заведовал где-то форелевым хозяйством.
На свадьбе Лялька напилась и разрыдалась. Я видела, что она рыдает по Руслану. Любовь к нему горела в ней адским пламенем, и эта свадьба — не что иное, как месть.
Я испугалась: жених и гости догадаются, что свадьба — фальшивка. Но, слава Богу, всё обошлось. Решили, что невеста плачет от счастья, от переполнения чувств.
Лялька уплыла в другие воды. И Руслан вдруг понял: он потерял главное. Лялька — это лучшее, что было в его жизни. То, что его останавливало, а именно её примитивность, оказалось самым уместным. Как примитивизм в картинах Пиросмани.
Дни Руслана были переполнены рифмами, умными разговорами, и, вернувшись после работы домой, хотелось разрядки. Хотелось не думать и не рассуждать. И вот тут Лялька как таблетка от усталости.
А в постели его рука соскальзывала на тончайшую талию, не говоря об остальном. После Лялькиного тела все другие тела — табуретки, заплывшие салом.
Руслан погрузился в депрессию. Его ничего не радовало, глаза смотрели как со дна водоёма. Не выражали ничего. Стали посещать мысли о самоубийстве.
Прежде чем убить себя, он решился и позвонил Ляльке. Она согласилась встретиться. Пришла к нему в редакцию.
Он увидел её и зарыдал. И Лялька зарыдала. Они обнялись и замерли, не могли вымолвить ни слова.
В кабинет заглядывали сотрудники, но тут же уходили и деликатно закрывали за собой дверь.
Лялька развелась и ушла к Руслану. Руслан женился. Ура!
Квартира у них была крошечная, но двухкомнатная и своя.
Спальня, она же кабинет, и главная комната с телевизором, обеденным столом для гостей.
Детей не завели. Лялька в юности занималась греблей и застудила себе всё, что могла. Руслан — книжный человек, ему детей не хотелось. Он сам был ребёнком у Ляльки. Она его кормила, обихаживала. О детях не задумывалась. Да и какой смысл? Думай не думай, всё равно не будет. Бог не дал. А Богу виднее.
Молодость прогрохотала, как повозка по булыжной мостовой. Наступил средний возраст, а за ним — пожилой.
Лялька изменилась мало, только морщинки обсыпали лицо.
Руслан тоже почти не изменился. Поседел, а так всё то же самое. А может быть, мне так казалось. Когда видишь человека часто — перемены незаметны.
И вдруг я узнаю, что у Ляльки инсульт. Она парализована и в больнице. Караул…
Я позвонила Руслану. Он был собран, разговаривал конструктивно.
— Выписывают во вторник, — сказал он. — Я не знаю, что делать.
— В каком смысле? — не поняла я.
— Куда её теперь?
— К вам домой.
— А куда я её положу? В кабинет? Тогда я не смогу работать.
— Это почему же?
— Тело. Писи-каки. Я поэт, а не санитарка.
— Положи в большую комнату.
— Тогда никто не сможет прийти.
Я молчала. Потом сказала:
— Поэтом можешь ты не быть, а человеком быть обязан.
— У меня нет сил. И нет здоровья. Я старый.
— Найми сиделку.
— Знаешь, сколько стоит сиделка? Пятьдесят тысяч рублей. А у меня пенсия пятнадцать.
— А твои книги?
— Стихи никому не нужны. Пушкина не покупают.
Я молчала.
— Слушай, а у государства есть казённые дома? — спросил Руслан.
— Есть, — сказала я. — Для хроников… Типа «палаты № 6». Она там быстро помрёт.
— А ты не думаешь, что это касается нас всех в ближайшем будущем?
— Не думаю, — ответила я и положила трубку.
Мне стало грустно. Всё-таки Руслан скотина. Всё-таки позади общая жизнь. Как можно так поступать с близким человеком?
Парализованное тело не праздник. Но оно когда-то так радовало… Он так его любил… Существует долг, в конце концов. И человек должен его исполнить.
Когда корабль тонет, капитан тонет вместе с кораблем.
Во вторник — выписка. Руслан пришёл к десяти часам утра.
Вышел врач и сказал, что больная умерла.
Стояло аномально жаркое лето. Лялька лежала в палате у окна, и солнечные лучи её буквально расстреливали в лицо. Случился ещё один приступ. Скорее всего, дело не в солнце, а в сосудах головного мозга, но сейчас это уже не имело значения. Ляльки нет. Нет её парализованного тела. Уйдя из жизни, Лялька сделала Руслану подарок. Спасибо, Лялька.
Друзья помогли похоронить. Поминки поглотили все сбережения Руслана, но прошли достойно. Соседи приготовили несколько горячих блюд и холодные закуски. Были даже деликатесы: красная икра, красная рыба. Спиртное — без ограничения. Много осталось.
Руслан доедал и допивал поминальный стол целую неделю. Ему было не в чем себя упрекнуть.
В моём доме раздался телефонный звонок. Звонили из полиции.
В каком-то сквере нашли человека. У него полная амнезия: он не помнил, кто он и откуда. В кармане обнаружили записную книжку, а там мой телефон. Не могу ли я приехать на опознание?
Я опознала: это был Руслан. Я объяснила, кто он и где живет.
Совместными усилиями мы разыскали племянника. Племянник временно поселился у Руслана, чтобы поставить его на рельсы.
Руслан на рельсы встал. Он всё вспомнил, но жить не хотел. Сидел в кресле, как свежемороженый окунь с головой. Такие же слюдяные глаза.
Руслан не мог жить без Ляльки. Он ждал, когда окончится жизнь и паромщик в чёрном плаще перевезёт его на пароме через Лету.
А на том берегу его будет ждать Лялька. Они обнимутся и зарыдают. И не расстанутся больше никогда. НИКОГДА!
Виктория ТОКАРЕВА
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
