Еврейский Мир

Те, кто стремятся сохранить гриф «совершенно секретно» на документах расследования убийства премьер-министра, скрывают либо свое соучастие в преступлении, либо свои просчеты и ошибки. В любом случае, общество вправе знать правду.

Недавнее выступление д-ра Мордехая Кейдара в Петах-Тикве на митинге против юридического произвола вызвало мощный общественный резонанс.

Др. Кейдар — известный израильский востоковед, ученый мирового уровня, регулярно интервьюируемый международными телеканалами, в том числе и арабских стран, подполковник в отставке, прослуживший более четверти века в военной разведке, профессор кафедры арабского языка в университете Бар-Илан, научный сотрудник Центра стратегических исследований Бегина-Садата, Института международной политики по борьбе с терроризмом, а также Института изучения Израиля, автор десятков аналитических статей, многие из которых в переводе на русский язык публиковались как в израильских, так и зарубежных изданиях.

Иначе говоря, Кейдар является признанным авторитетом в области культуры и политики Ближнего Востока, и абсолютно не соответствует имиджу «одиозного маргинала». Именно поэтому, слова, сказанные им на митинге в прошлый вторник, произвели буквально эффект разорвавшейся бомбы.

Вот только, к сожалению, акценты последовавшего за его выступлением резонанса сместились, на мой взгляд, совершенно не в том направлении, которого добивался сам Кейдар.

Подавляющее большинство реакций в СМИ и социальных сетях оказались сфокусированы на следующем пассаже Кейдара:

«Ицхака Рабина убил не Игаль Амир. Его убил человек с инициалами И.Р. За убийством же стоял известный политик, стремившийся ликвидировать Ицхака Рабина, поскольку тот намеревался прекратить процесс Осло».

Эта наиболее спорная и, прямо скажем, конспирологическая часть его выступления привлекла максимальное внимание общества. Кроме того, она повлекла за собой совершенно возмутительные санкции против Кейдара со стороны руководства Бар-Иланского университета, вызвавшего профессора на дисциплинарную комиссию. Пока неясно, чем закончится для Кейдара эта попытка «публичной порки». Однако очень важно подчеркнуть – любое наказание за подобное выступление стало бы вопиющим нарушением академической свободы слова.

Представители израильских академических кругов не раз позволяли себе самые чудовищные высказывания. Так, профессор Еврейского университета Зеев Штернхаль предлагал «пустить танки на еврейские поселения Офра и Элон-Морэ», а его коллега профессор Моше Циммерман сравнивал «еврейских детей из Хеврона с гитлерюгендом».

Духовный же гуру израильских левых Иешаягу Лейбович и вовсе называл солдат Армии обороны Израиля «иудеонацистами». Все эти ужасающие высказывания не только не влекли за собой каких-либо санкций, но и позволяли произнесшим их представителям израильских академических кругов продолжать занимать свои посты, пользоваться почетом, получать престижные гранты и государственные награды. Все – во имя академической свободы слова.

Точно также и в случае доктора Кейдара — академическая свобода слова позволяет совершенно безнаказанно говорить ему даже абсолютную глупость, а уж тем более то, что, возможно, является не конспирологическим бредом, но, напротив, затрагивает крайне важную и болезненную для общества тему.

И все же, куда важнее в речи Кейдара, на мой взгляд, было то, на что многие отвлеченные спорными утверждениями по поводу личности убийцы и вовсе не обратили внимания. Кейдар начал свое выступление на митинге с напоминания о постыдной истории массового убийства жителей Кфар-Касема в 1956 году, на протяжении долгого времени замалчиваемой — поначалу Бен-Гурионом, а затем и последующими высшими государственными чинами.

«Заговор молчания вокруг бойни в Кфар-Касеме, — подчеркнул Кейдар, — был призван скрыть преступные просчеты и нарушения государственных чиновников, которые привели к трагедии. И это вместо того, чтобы привлечь виновных к ответственности».

«Я многие годы служил в военной разведке, — продолжил он. — Гриф «совершенно секретно» на тех или иных документах был оправдан опасениями раскрыть агентурные источники. Но что мешает сегодня снять этот гриф с материалов по расследованию убийства премьер-министра? Что прокуратура скрывает от нас в этих документах сегодня? Свою причастность или свои просчеты?»

Таким образом доктор Кейдар озвучил очень серьезное обвинение против высшего руководства израильской прокуратуры (по крайней мере, ее части), лишающего общества права знать, что же произошло 24 года назад на площади Израильских Царей.

Он напрямую выдвинул обвинение против той самой «прокуратуры в прокуратуре», о которой буквально в тот же день упомянул в ходе своей пресс-конференции министр юстиции Амир Охана, обвинив в том, что она в своих интересах «решает, о чем общество вправе знать, а о чем нет».

В конечном итоге, выступление доктора Кейдара вынуждает общество задать себя три нелегких вопроса:

Во-первых, как в обществе, считающем себя правовым, закон может обрести обратную силу?

В 2001 году Кнессет принял закон, лишающий «убийцу премьер-министра», в отличие от любых других убийц, в том числе и арабских террористов, права на сокращение срока или помилование. Этот закон, принятый шесть лет спустя после убийства Рабина, был распространен на единственного в Израиле «убийцу премьер-министра».

Вне зависимости от того, является ли Игаль Амир на самом деле убийцей Ицхака Рабина, применение к нему закона «задним числом» стало вопиющим попранием прав человека, неприемлемым в правовом обществе.

Во-вторых, о том, распространяется ли академическая свобода слова лишь на тех, кто позволяет себе сравнивать еврейских жителей Иудеи и Самарии с нацистами и предлагает пустить против них танки, или также на тех, кто требует от прокуратуры снять гриф «совершенно секретно» с документов расследования убийства премьер-министра?

И, наконец, в-третьих, пожалуй, самое важное: чем объясняется стремление прокуратуры лишить израильское общество права знать подробности об убийстве премьер-министра, скрытые под грифом секретности? Нет ли здесь стремления высокопоставленных чинов Службы общей безопасности и прокуратуры скрыть реальную подоплеку и последовательность событий?

Впервые внимание общества ко всем этим трем вопросам привлек человек, которого невозможно отнести ни к маргиналам, ни к любителям теорий заговора и дешевых сенсаций, а потому впервые израильское общество всерьез поставлено перед необходимостью ответить себе на вопросы, без прояснения которых нам будет крайне сложно продолжать считать себя здоровым и правовым обществом.