Бениамин Владимирович Бриль-старейший адвокат Санкт-Петербурга, ветеран Великой Отечественной. Награжден двумя орденами Красной звезды и двумя орденами Отечественной войны. В 1999 году удостоен высокой профессиональной награды — золотой медали имени Федора Плевако.
Отец мечтал видеть своего сына горным инженером, сам же Бениамин успешно выступал на математических олимпиадах, но, тем не менее, за компанию с приятелем поступил в Ленинградский юридический институт. А было это в 1938 году. Через месяц после начала Великой Отечественной к студенту 3-го курса и члену комсомольского бюро института подошел на перемене рыжеватый, маленького роста человек и спросил: «Хотел бы ты служить в разведке?» Кто тогда этого не хотел?…
С этого дня Бениамин Бриль прошел ускоренный курс спецподготовки и 8 сентября 1941 года получил направление в 125-ю дивизию 55-й армии. Всю блокаду Б.В.Бриль — в осажденном фашистами Ленинграде. Победу встретил далеко от родного города, но, когда в 1946 году предложили ответственную работу в одной из прибалтийских республик, он отказался и попросился домой.
Так в Ленинградской городской коллегии адвокатов в октябре 1946 года появился стажер. С той поры более полувека адвокат Б.В.Бриль был на защите Закона. Но, к сожалению, боевые раны сказались на здоровье Б.В.Бриля, и в Петербурге стало на одного адвоката из золотой плеяды прославленных юристов России меньше.
… Вот одна из нескольких адвокатских историй, рассказанных мне Б.В.Брилем.
Вначале сорвал шапку с мальчика…
… Был я тогда начинающим адвокатом и все больше был занят защитой по назначению суда. Но вот однажды заходит ко мне капитан Второго ранга, симпатичный статный офицер, и рассказывает, что его единственный сын доставляет ему массу проблем и огорчений. За его последнюю выходку — он на катке сорвал с головы мальчика меховую шапку — против него возбудили уголовное дело.
— И правильно возбудили, сказал я, ибо он совершил грабеж.
Итак, Славе Г. тогда было 15 лет. На вид нежный мальчик, при разговоре со взрослыми смущается и краснеет, из интеллигентной ленинградской семьи. Но чем больше мы общались с ним, тем больше я убеждался, что паренек он непростой, по психологии чистый Альхен из “12 стульев” — он просто не мог не красть… Не помню, в каком суде слушалось это дело, но закончилось оно для моего несовершеннолетнего клиента удачно, и я позабыл о нем…
Прошло 8 лет. В начале 1968 года пришлось взять на себя защиту одного гражданина из Одессы. Фамилия у него была запоминающаяся — Вдовец. Обвиняли его в запрещенной тогда частной предпринимательской деятельности.
Что же произошло? К Вдовцу, который был известен в Одессе как человек, занимавшийся крупными посредническими делами, подошел незнакомый человек и попросил пристроить «интересный товар».
— Что за товар? — спросил Вдовец.
И незнакомец протянул ему коробку, в которой лежало несколько десятков шестиконечных Звезд Давида. Были они изготовлены из цветного металла. А цветной металл тогда был запрещен для производства изделий, ибо проходил как стратегический материал.
— А сколько у вас такого товара? — спросил Вдовец.
— Хватит на любой спрос -, ответил продавец. — Но я здесь никого не знаю, а это, как вы понимаете, товар для синагоги, и вы должны помочь мне встретиться с главным раввином Одессы или, в крайнем случае, с его помощником.
Вдовец согласился. Они оговорили комиссионные, и на следующий день состоялась встреча продавца со служкой из синагоги.
— Сколько стоит этот товар?
— Это будет зависеть от количества.
— А откуда этот товар у вас?
— Это вас не касается. Если вам это надо, значит, вы возьмете, нет — так нет…
Они договорились о цене, о количестве товара. Встречу назначили на завтра. Оговорили, что сделка купли-продажи должна состояться в присутствии Вдовца.
На утро на место сделке пришли Вдовец и служка из синагоги. Продавец, видимо, поосторожничал. И, как оказалось, не зря — через несколько минут оперативная группа Украинского управления КГБ, организовавшая засаду, арестовала Вдовца и служку. Последний оказался сексотом и был отпущен. Вдовцу же предъявили обвинение в том, что он, будучи гражданином неустановленной(!?) державы, пытался вести пропаганду сионизма и в этих целях доставил в Одессу транспорт шестиконечных звезд, чтобы распространять их на территории Советского Союза.
Вдовца «кололи» по всем правилам — он должен был выдать явки, пароли, агентов и т.д. Но Вдовец оказался мужиком стойким. Он упорно стоял на своем и не уставал повторять, что товар предлагал ему для синагоги незнакомый человек. Он подробно описал его, и по составленному фотороботу в одной из гостиниц Одессы портье узнала приезжего из Ленинграда. Вычислить продавца Звезд Давида для чекистов оказалось несложно, и он был арестован. Вот почему моего подзащитного этапировали в Ленинград.
Что же произошло? Группа предприимчивых молодых людей, видя, что евреи репатриируются в Израиль, решили использовать конъюнктуру: изготовили пресс-формы, достали цветной металл и в подвале загородного дома наладили производство шестиконечных звезд. Затем возникла проблема реализации. А так как в Ленинграде они побоялись это делать, решено было пробную партию отвезти в Одессу. Изготовлял звезды некий Слава Г.
Защищал его известнейший ленинградский адвокат Владимир Иванович Введенский. Тогда за подобный запрещенный промысел мера наказания была 2 года лишения свободы. Славе и его товарищам отвалили по минимуму, а моего Вдовца, под аплодисменты его одесских родственников, освободили из-под стражи в зале суда. Судьи резонно посчитали, что он не участвовал в процессе производства Звезд Давида, а лишь неудачно пособничал.
Но переломным в этом уголовном деле явилась экспертиза, которую, по требованию чекистов, провели на кафедре истории Ленинградского университета. Выяснялся вопрос: носят ли евреи нательные знаки, символизирующие принадлежность к иудейской религии?
Два месяца было затрачено на экспертизу. Оказалось, что если православные носят нательный крест, то евреи в Советском Союзе не носят Звезду Давида. Только небольшая часть горских евреев — таты — отливают из золота шестиконечные звезды и носят их. Вывод был сделан однозначный: производство шестиконечных звезд нельзя оценивать как распространение сионизма в СССР. Славик Г. и его предприимчивых подельников осудили не по политическим статьям, а за незаконное предпринимательство. Так Славик попал в тюрьму в первый раз.
… Прошло несколько лет. И вот ко мне пришел Славин отец, теперь уже капитан Первого ранга. И с порога заявил:
— Славка мой доигрался! Теперь дело серьезнее Звезд…
И рассказал мне следующее:
— Мой отец и Славкин дед, отец Владимир, один из самых уважаемых священников на Псковщине. Года три назад похоронил супругу (мою мать), и последние годы у него в доме жила монахиня Аннушка. Человеком она была преданным и скрашивала старость отца, которому было далеко за восемьдесят. И вот, пришла телеграмма от Аннушки, в которой она сообщала, что отец Владимир при смерти. Срочно оформив отпуск и взяв с собой сына, я поехал к отцу. Застали мы его в тяжелейшем состоянии.
В одну из минут просветления мы остались с отцом наедине. Он попросил, чтобы я достал из-под кровати чемодан и посмотрел на то, что в нем находится. Открыв чемодан, я ахнул: он весь был наполнен пачками денег, золотыми монетами царской чеканки и прочими золотыми изделиями.
— Я ухожу, дорогие мои. Все это для тебя и Славы, но прошу — не обидь Аннушку. Не сомневаюсь, сынок, что ты выполнишь мою последнюю волю.
Но случилось чудо: через несколько дней после этого разговора отец Владимир стал выздоравливать, встал на ноги, а потом и вовсе вести службу в церкви. Мы были счастливы и через неделю вернулись в Ленинград.
Но вот спустя два месяца приходит телеграмма, что отец умер. Вместе с сыном едем на Псковщину и хороним отца. На другой день спрашиваю у Аннушки, где отцовский чемодан.
— Какой чемодан? — не понимает монахиня.
— Тот, что лежал у отца под кроватью.
— Не знаю я никакого чемодана, — стояла Аннушка на своем.
Горе после смерти отца не оставило мне сил для выяснения, куда же делся чемодан, и мы с сыном уехали.
Что же произошло дальше? Славик, которому тогда уже было за тридцать, явно жил по своим понятиям. Однажды он встретился с некими Виноградовым и Майоровым. Первый занимался подделкой документов, а другой вор-рецидивист. Во время обсуждения очередной аферы Славик вдруг заявляет, что знает, как заработать так, что каждому из них хватит на всю оставшуюся жизнь.
Выслушав Славика, рассказавшего о чемодане деда своего — отца Владимира, решили тряхнуть Аннушку, ни минуты не сомневаясь в том, что все богатство осталось у монахини. План был разработан дерзкий и простой: наводка Славика, исполнение Майорова и Виноградова. Воры достали форму работников милиции и решили под видом обыска у Аннушки провести экспроприацию драгоценностей отца Владимира.
Три дня пролежали в засаде на лесной опушке два ленинградских «опера», изучая распорядок дня монахини, чья изба стояла на окраине села. На четвертый день вечером Майоров и Виноградов в форме офицеров милиции предъявили Анне ордер на обыск.
Что произошло в этой избе за те два дня, когда они пытали Аннушку, стало известно на суде из показаний Майорова и Виноградова. Вначале, проведя первый обыск, лжементы составили протокол. Но Аннушка оказалась несговорчивой, чем очень рассердила гостей. В перерывах между обыском они пытали женщину, проломили ей в двух местах голову. Я был в этой избе, но такого тщательного «обыска» мне не доводилось видеть: были разворочены стены, сорваны обои, перекопаны два подвала… Монахиня молчала и на вторые сутки. Так ничего не сказав, скончалась.
Не солоно хлебавши Майоров и Виноградов вернулись в Ленинград и, встретившись со Славиком, заявили ему:
— Ты нас прости, Слава, но за такую наводку мы должны тебя замочить.
И тертый — перетертый в тюрьмах Славка понял, что эти ребята не шутят, и жизни его наступил конец. Тогда-то он пошел с повинной в Большой дом, здание в начале Литейного проспекта, специально выстроенное в тридцатые годы для милицейского и чекистского главков. Это были семидесятые годы, и зверское убийство монахини потрясло Псковщину. Не только псковская и ленинградская, но и московская милиции безрезультатно вели поиск убийц, так что показания Славы Г. было для органов неожиданным подарком. На другой день Майорова и Виноградова арестовали.
На судебной стадии я подключился к защите Славы. Дело слушалось в Псковском областном суде. Судья К. была настроена решительно. Главное, что предстояло выяснить суду, кто конкретно убил монахиню, а тогда это было непременным условием для применения расстрельной статьи, и убийцы валили один на другого.
Моя правовая позиция была ясна: мой подзащитный был наводчиком, и при разработке плана не было ни слова об убийстве. Переодевшись в милицейскую форму, Виноградов и Майоров должны были мошенническим путем изъять у Аннушки чемодан с деньгами и золотом. И когда они сообщили Славе, что убили монахиню, он пошел и заявил в милицию.
Судья К. разрешила все сомнения, приговорив Майорова и Виноградова к расстрелу. Моему подзащитному судья пожаловала за соучастие в убийстве 10 лет лишения свободы.
Три адвоката обжаловали приговор, и решение Верховного суда РСФСР было иным. Майорову и Виноградову заменили расстрел 15 годами лишения свободы, а Славе суд переквалифицировал соучастие в убийстве на соучастие в ограблении и снизил наказание до 6 лет.
Свою защиту я построил на том, что обвинения Славы Г. как соучастника в убийстве женщины, так и приговор, лишавший его свободы на 10 лет, чрезмерны. Я постарался убедить Верховный суд России в том, что мой подзащитный был обычным наводчиком, и особый акцент сделал на том, что когда разрабатывался план ограбления Аннушки, то в нем преобладали элементы мошенничества, но ни слова не было об убийстве. В кассационной жалобе, доказывая роль Славы в этом страшном убийстве, я педалировал тот факт, что стоило моему подзащитному узнать об убийстве монахини, как он незамедлительно заявил об этом правоохранительным органам. Верховный суд РСФСР учел мои доводы, как и доводы защитников Майорова и Виноградова, умело воспользовавшихся тем, что ни следствие, ни областной суд так и не смогли установить, кто же конкретно убил Аннушку.
С той поры я больше не встречал Славу, но, думается мне, что вряд ли он закончил свою жизнь на свободе.
Лев КАРСУНСКИЙ, лауреат Международной премии имени Дмитрия Холодова «За мужество и профессионализм»
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
