Марш энтузиастов

Заранее прошу прощения у читателей — историю, которую я попытаюсь вкратце описать, объяснить в рамках привычных представлений весьма затруднительно. По крайней мере, в рамках «академических».

В начале 1523 года в египетской Александрии, некогда городе великом и славном, а тогда приходящем в запустение, появился в сопровождении слуг странного вида человек. Был он ростом почти карлик, очень смуглый, одевался во что-то слишком оригинальное даже для Востока. По собственному свидетельству, пришёл он с караваном через пустыню из Эфиопии, где был гостем негуса, но его оклеветали, обозвав «хайбарским евреем» — и он ушёл в Нубию (Судан). Оттуда, снова через пустыни, добрался до низовий Нила, продал верблюдов и на лодочке отправился в Египет: сперва в Каир, затем в Александрию.

Деньги у путешественника водились, говорил он на арабском с примесью ивритских слов, Коран, мусульманские законы и обычаи знал прекрасно. Также владел он ивритом, свободно писал на нём, был сведущ в Торе и её законах. Вид имел худой и весьма измождённый, «кости проступали сквозь кожу». Много молился, постился по несколько дней подряд. Мусульманам он представлялся потомком Мухаммада и пользовался всяческой поддержкой их властителей, ребят весьма тёртых, но отчего-то веривших ему на слово.

Видимо, он умел оказывать сильное влияние на людей — хотя, конечно, далеко не все поддавались его обаянию. Скорее всего мусульмане, видя аскетизм, истовую религиозность и уверенность в себе, принимали его за странствующего дервиша и были склонны верить в происхождение от основателя ислама. Он обещал им прощение грехов, молитву и благословение. Ничего не искал для себя материального, а помогавших и дававших ему приют одаривал щедро.

Тогда ещё люди имели некие возвышенные представления — этого ему хватало для общения с царями и губернаторами. Ему помогали. От турецких пограничников на границе Египта удалось откупиться двумя львятами, подаренными аристократами одного из встреченных племён. Турки в восторге объявили, что пошлют их в подарок султану и не взяли налога.

Своим называл он себя Давидом Реувени и тем евреям, кому пожелал признаться, поведал, что он еврей из Аравии и направляется с секретной миссией в Европу. Впрочем, глава каирской общины рав Авраам де Кастро еврея в нём не признал и помогать отказался — хотя другие оказывали всяческое гостеприимство.

Наконец прибыл он с помощниками и слугой в уже турецкую, с 1516, Палестину — в Газу и затем в Хеврон. Там за немалые деньги препровождён в пещеру Махпела, устройство которой знал хорошо; долго в ней молился. Согласно его дневнику, «и тогда в фонтане при мечети впервые за 4 года появилась вода». Следующее пристанище — Иерусалим, молитва в мечети

у «краеугольного камня»; снова Газа, бывшая тогда городом интернациональным, причём евреи составляли самую многочисленную общину. Наконец наш герой начал раскрываться, объявив себя «послом и военачальником своего брата, короля Йосефа, правящего богатым и укреплённым еврейским царством в Аравии, за рекой Самбатион; в его армии 300000 отборных воинов».

Любопытно, что именно в Газе через 42 года громогласно объявил себя «мессией» Шабтай Цви; видимо, было нечто в атмосфере этого проникнутого мистицизмом города…

Тут начинается самое интересное — с помощью мусульман и палестинских евреев Реувени добирается 15 Адара до Рима, ненадолго задержавшись сперва в Венеции. Представляясь «посланцем от 70 старцев и царя Йосефа из Хавора», с помощью писем, составленных венецианскими евреями, он попадает сперва к высокопоставленному кардиналу Эгадио, а затем — на аудиенцию к Папе Клименту VII. Название «Хавор» встречается в Танахе; возможно, оно относится к Аравии вообще, хотя скорее подразумевает обширное центральное плато Неджд. Знающим Писание это имя казалось знакомым.

Весть о «посланце» летела впереди него. Недоверчивые евреи (было с чего!), навидавшиеся уже авантюристов, проникаются к нему доверием, христиане и мусульмане смотрят как на важного вельможу и толпами приходят выразить почтение. К Папе гость обращается с предложениями: Папе следует помирить французского и германского королей, дать ему письмо к королю противостоящей туркам Португалии и выделить стрелковое оружие для «войска моего брата короля Йосефа» — «у нас только луки и мечи, а с ружьями мы вместе разгромим Османскую империю, защитим Европу и отвоюем для евреев Палестину». Другое заманчивое предложение: торговый договор по доставке с Востока в Европу специй.

Немного о его собеседнике, сыгравшем роль в нашей истории. Климент VII, до принятия сана Джулио де Медичи, был бастардом — брак родителей не был оформлен. Впрочем, хитроумные церковники провели церемонию «символического венчания» умерших родителей и «откашеровали» будущего Папу. Рано осиротел — отца убили при дворцовом заговоре за месяц до рождения сына, мать вскоре умерла. О его образовании позаботился дядя, правитель Флоренции Лоренцо Великолепный (1449-1492) — личность колоритнейшая, мыслитель и поэт Возрождения, покровитель наук и искусств,- при этом фактический узурпатор власти, «которую использовал для блага сограждан». Учёный и хитроумный кардинал Медичи при правлении своего двоюродного брата Льва X (1513-1521) был режиссёром папской политики, а незадолго до появления Реувени добился наконец папского престола (1523-1534).

Климент увлекался мистикой и астрологией, прославился же он как мастер интриг, по большинству неудачных. В 1527 году Рим жестоко разграблен армией императора Карла V Габсбурга — это поставило жирную черту под папством эпохи Возрождения. Полгода отсидевший в осаждённой крепости и за большой выкуп выпущенный на свободу, Папа до конца дней носил бороду в знак траура — хотя церковный канон это запрещал.

Неизвестны темы длительных бесед Давида Реувени и Климента, за исключением уже упомянутых. Ответил Папа, что помирить немцев с французами выше его власти, вручил собеседнику послание к королю Португалии, в котором, однако, просил проверить достоверность его сообщений. На ближайшие годы Климент сделался покровителем Реувени.

Португальский король благосклонно встретил гостя и вручил ему официальную грамоту посла — при том, что с 1498 года ни один еврей не имел права вступать на землю Португалии! Вот как описывает встречу сам Реувени: «Это произошло в среду. Вся моя свита была на конях с мечами наголо. Войдя, я сказал королю и королеве, что очень устал с дороги, четвёртый день ничего не ем и не расположен беседовать сегодня. Позвольте мне пойти домой, а завтра поговорим. Я нарочито не целовал руку королю при входе и выходе».

Несомненно, Реувени обладал как минимум парапсихологическими способностями и был прекрасным психологом — он добился царского уважения, а ведь мог легко угодить в тюрьму за дерзость и никакие папские письма ему бы не помогли. Самое же невероятное, что вскоре португальские моряки и гостивший индийский принц подтвердили информацию о «земле Хавор» и еврейском царстве (которого не существовало!).

Среди марранов, коих король Жуан III энергично преследовал, стали распространяться возбуждённые слухи, хотя посланец «еврейского короля» демонстрировал к ним показное безразличие. На некоторое время король даже оставил их в покое, обдумывая заманчивое предложение,- Португалия тогда воевала с Портой. Энтузиазм марранов начал зашкаливать — случилось даже их вооружённое восстание около Бадахоза.

Мессианские стремления и ожидания захлёстывали измученных евреев Южной Европы, явных и тайных. И тогда король, всё-таки решивший не связываться со столь экзотическим союзником, как неведомый еврейский царь, передумал снабжать «еврейскую армию» оружием и выслал Реувени из страны. В Испании его арестовывают — это было как раз время разграбления Рима и потому защита Папы, самого практически узника, помочь не могла,- но император Карл распорядился отпустить арестованного. Ещё раз его хватают и сажают в каталажку в Провансе — через 2 года еврейские общины Авиньона и Карпантры выкупили заключённого. Он отправляется в Венецию, где его торжественно принимает Сенат; ездит по Италии, обещая везде еврейским общинам, что «вскоре мы вернёмся в Сион». Есть у него поклонники (женщина из потомков дона Ицхака Абарбанеля дарит великолепное знамя, на котором вышиты 10 заповедей), есть и враги, опасающиеся, что его деятельность добром не кончится.

В нашей истории возникает ещё одна колоритная фигура. Молодой марран Диогу Пиреш (1500-1532), широко образованный, богатый и красивый, сделал блестящую карьеру при дворе -он был секретарём то ли короля, то ли королевы. Он поддаётся в всеобщему энтузиазму, входит в 1525 году в близкое общение с Реувени и, несмотря на возражения последнего, решает немедленно и полностью вернуться к Торе. Делает сам себе обрезание и долго болеет. Потом, по совету Реувени, бежит из Португалии в Турцию, где его — знатока Торы, втайне, вероятно, обученного отцом,- принимают с почётом. Меняет имя на «Шломо Молхо».

Начинает учиться у выдающегося каббалиста Йосефа Тайтацака,- было это то ли в Салониках, то ли в Эдирне. Сближается с рабби Йосефом Каро, который отзывался о Молхо с большим уважением. У него появляется круг последователей; в 1529 году издаёт книгу драшот (проповедей), проникнутую мессианскими чаяниями,- в первую очередь посвящённую спорам Всевышнего с Израилем и между ангелами Израиля и Эдома.

Разгром Рима, столицы царства Эдома, войсками Карла V усилил всеобщее нетерпение: «когда падает Рим, поднимается Иерусалим». Не исключено, что Молхо побывал в Цфате, подзарядившись и там мессианскими ожиданиями.

Он решает вернуться в Европу ради чётко осознаваемой миссии: возвестить о грядущем явлении Машиаха, проповедовать иудаизм царям, доказать Папе и кардиналам будущее величие Израиля и добиться от них прекращения преследований марранов.

Молхо едет в 1529 в Анкону и открыто проповедует там. После доноса бежит в Пиззаро и Рим, где продолжает свои проповеди, на которые приходят даже многие христиане. Его хватает инквизиция, но двое известных кардиналов и Папа добиваются освобождения. Папа даже выдаёт ему охранную грамоту!

Молхо, по мотивом агадот из Талмуда о приходе Машиаха, проводит 30 дней в посте среди калек и нищих на Тибрском мосту перед Ватиканом. Во снах ему начинают раскрываться картины будущего. Он громогласно предсказывает различные события, нам известно о нескольких сбывшихся предсказаниях. 8 октября 1530 года Тибр выходит из берегов и заливает Рим; в ноябре 1530 сильное наводнее постигает Фландрию; 26 января 1531 года в Португалии происходит «Лиссабонское землетрясение», стоившее примерно 30000 жизней (поэт и драматург Гиль Винсент послал королю письмо, где предположил, что это — наказание за геноцид евреев и преследование марранов). Вскоре над Римом появляется комета Галлея…

К Шломо Молхо относятся уже как к пророку, слава его огромна, все предсказания подтверждаются. Ему предоставляют шикарное жилище в Ватикане. Ещё в 1530-м он ездил в Венецию к Давиду Реувени,- того недавно выкупили из плена; между соратниками возникли какие-то разногласия. Молхо отчасти разочаровался в Реувени, о чём сообщил некоторым сторонникам, хотя действовать они продолжают вместе.

На сцену вновь выпархивает инквизиция — «глубокое государство» католичества, куда «святее Папы». Тем более, что, из-за влияния Молхо, делегации было отказано в папской булле на введение инквизиции в Португалии. Поскольку Молхо был открыто вернувшимся к Торе христианином, Папа не смог его защитить, особенно в свете ослабления его власти после поражения в конфликте папской власти с императорской. Шломо Молхо выдан суду инквизиторов и приговорён к сожжению. Однако талант интриг Климента помог — на площади перед многотысячной толпой (1531) сожжён другой приговорённый, а Молхо бежит из Рима и вновь встречается с Реувени в Венеции.

Надеюсь, для вас не станет сюрпризом, что инквизиции «помогли» евреи, в частности, врагом Шломо был личный врач Папы Яков Мантина. Можно понять, они опасались последствий нового мессианского движения, но вот методы… Доносы, обвинение в проповеди иудаизма христианам… «По делам их узнаете вы их».

Дальше — истинное «безумство храбрых». Реувени и «сожжённый» Молхо вместе открыто путешествуют и проповедуют. В 1532 году они, под двумя знамёнами и со свитой, отправляются в Регенсбург на съезд германских князей, собираясь уговорить Карла V начать войну за освобождение Святой Земли. Но у Карла, ещё 2 года назад повелевшего расследовать миссию Реувени, возникли сомнения в её истинности; он приказал арестовать и отдаёт их на суд инквизиции в Мантуе. Молхо повторно приговорён к сожжению; инквизиторам он отвечает: «Мне до сих пор горько за то время, что я был христианином, и сердце моё негодует. Теперь поступайте как вам угодно, а душа моя вернётся к Создателю, пребывая в той вере, что и в дни своей юности, ибо хорошо мне с тех пор». Перед костром Карл предлагает жизнь в обмен на возвращение к христианству — отказ. В конце 1532 Шломо Молхо сожжён в Мантуе, освятив имя Всевышнего.

Героическая смерть Шломо Молхо произвела на современников, и евреев, и христиан колоссальное впечатление. Многие не верили, что он погиб и считали, что провидец снова спасся. Один римский еврей под присягой заявил, что через 8 дней после казни Молхо пришёл к нему живой и здоровый, а затем ушёл и исчез.

Что произошло с Давидом Реувени — неведомо, о нём больше никаких сведений. Судить его инквизиционный трибунал не мог, он никогда не был христианином. Предполагают, что Реувени умер в тюрьме в Испании или Португалии, или же тихонько отправлен обратно на Восток, или… То, что о столь заметной личности больше ничего неизвестно — само по себе загадка.

Сегодня в центре Иерушалаима есть улица Шломо Молхо. В Праге хранились и хранятся их знамёна и некоторые вещи. Историки заявляют, что его идеи использовали саббатианцы — что едва ли точно, подобие здесь скорее внешнее.

А кем же на деле был Давид Реувени, «еврейский принц»? Историки наугад производили его от «чёрных евреев» Малабарского берега в Индии, от немногих оставшихся евреев аравийского Хайбара, от фалашей Эфиопии. Есть даже оригинальная версия, что Реувени говорил чистейшую правду, только его «царство потерянных колен» существует в некоей параллельной вселенной…

Внесу свою маленькую лепту. Не исключено, Давид Реувени был прозелитом из одного из хайбарских племён, живущих по соседству с евреями. Это, по крайней мере, объясняет и глубокое знание ислама, и необычную внешность, и энтузиазм самопожертвования, свойственный прозелитам, и его сходный с дервишским аскетизм… И даже, возможно, тихое исчезновение — не исключено, через какое-то время его сумели выкупить-выкрасть из тюрьмы. И, убедившись, что попытки пробудить самосознание евреев и марранов, силой мистического влияния и интриг заставить европейцев освободить его соплеменников, привести Машиаха и собрать народ на родине не привели к желанному результату, Реувени тихо отбыл в Аравию.

Обратите внимание, до нас не дошёл ни один отрицательный раввинов о Шломо Молхо и Давиде Реувени. Видимо, высокие стремления двигали ими — просто время ещё не пришло…