События, которые отделяют друг от друга десятки прожитых лет, оказались неразрывно связанными.
Во время дебатов, которые проходили в польском городе Кельце и затронули вопрос реституции жертвам Холокоста, Давид Левицки, кандидат от ультраправого политического альянса Конфедерации, поднес кипу к кандидату от правящей партии «Право и Справедливость» Анне Крупке и сказал: «Это символ Права и Справедливости. Они преклоняют колени перед евреями, они продают страну за 300 миллиардов долларов». Затем на нее же попытался напялить кипу другой польский политик-патриот с вызывающей сомнения в его шляхетском происхождении фамилией Беркович.
Об этом скандальном случае много писали в прессе, однако мало кто, кроме автора материала «Гитлер и в самом деле был бы доволен«, вышедшего в онлайн-журнале «ИсраГео», обратил внимание на известный исторический факт, имеющий в нынешних политических реалиях и современное символическое значение.
Предвыборный инцидент произошел в городе Кельце, трагически известном тем, что 4 июля 1946 года там произошел еврейский погром, унесший жизни десятков ни в чем не повинных людей и в несколько раз увеличивший еврейскую эмиграцию из Польши.
До оккупации войсками Третьего рейха 20 тысяч жителей Кельце, фактически треть города, составляли евреи. После окончания войны в Кельце остались около 200 евреев или всего 1% от численности довоенного еврейского населения города. В основном это были вернувшиеся, к своему несчастью, на родную землю бывшие узники нацистских концлагерей. Поводом для начала погрома, как это, к сожалению, нередко происходило в истории еврейского народа, послужил кровавый навет. Исчез восьмилетний христианский мальчик Генрик Блашчик. Через два дня после пропажи ребенок вернулся и сообщил, что его похитили евреи, которые намеревались его убить. Но якобы чудесным образом он смог сбежать из подвала, в котором его прятали.
По городу поползли слухи о похищении польских детей евреями с целью ритуального убийства… Правда, позже, в ходе расследования, выяснилось, что Генрик был отослан собственным отцом в деревню к родственникам, а те уже его научили, как именно ему следует объяснить горожанам свое двухдневное отсутствие.
Но в тот вечер, 3 июня 1946 года, никто не стал проводить никаких расследований. На то, что мальчик в полном здравии уже находится дома, и вовсе никто особого внимания не обратил.
Утром следующего дня в Кельце начался жестокий погром, в котором приняли участие порядка двух тысяч человек.
«Завершим работу Гитлера!», «Смерть евреям!», «Смерть убийцам наших детей!», — кричала обезумевшая от звериного желания уничтожить всех еще оставшихся в городе евреев толпа. Часть еврейского населения готовилась организовать сопротивление, однако они были принудительно разоружены по приказу представителя полиции, сержанта Владислава Блахута. Погромщики ворвались в здание, где пытались спрятаться несчастные, и стали убивать беззащитных попавшимися под руку камнями, поленьями и заранее подготовленными молотками и железными прутьями.
«Когда евреи бежали вниз по лестнице, внизу у двери стояли люди с косами и с ножами. И всех, кто спускался по лестнице, они убивали — отрубали ноги, головы и что попадалось под руку» — свидетельствует в материалах расследования одна из жительниц Кельце. Старики, беременные женщины, дети… ни у кого из убийц не дрогнула рука.
А вот описание участия в погроме одного из действующих лиц преступных событий Эдварда Юрковского: «…услышал от прохожих, что евреи убили каких-то детей. Придя в свою квартиру на улицу Окжел, 7, Юрковский выпил «четвертинку» водки для воодушевления в выполнении своих намерений и, выйдя из квартиры, присоединился к толпе, направляющейся к дому на улице Планты. Весь период продвижения толпы он руководил ею и кричал, что евреев надо убивать. С призывом «мужчины, вперед!» Юрковский повел толпу к дому, где проживали евреи. Затем Юрковский носился как одержимый среди толпы, призывал к вторжению в дом, демонстрируя, как надлежит действовать. Вследствие этого толпа ворвалась в дом и стала убивать евреев, часть евреев были вытолкнуты во двор (так называемая Школьная площадь), где евреи становились жертвами добивавшей их до конца толпы. Юрковский не переставал призывать к убийству, несмотря на то, что его призывы уже принесли результат. Он ушел из толпы только тогда, когда начали вывозить первые жертвы — убитых евреев».
Погром охватил весь город. Поляки блокировали проходившую через Кельце железную дорогу, вытаскивали пытавшихся спастись бегством евреев из остановленных поездов и забивали насмерть. Беспорядки удалось подавить лишь специально присланным из Варшавы воинским частям. Впрочем, исподтишка убийства евреев продолжались, в том числе с участием представителей польских органов правопорядка.
Материалы расследования рассказывают нам об одном из наиболее хладнокровных и циничных случаев, произошедших в дни погрома — с участием капрала полиции Стефана Мазура и местных жителей Казимежа Новаковского, Юзефа Сливы и Антона Прушковского:
«Новаковский сообщил Мазуру: «У меня есть работенка, на улице Леонарда проживают евреи, необходимо их квартиры закрыть, а самих их выпроводить и сделать все». Все четверо вошли в квартиру и застали там Регину Фисх с новорожденным ребенком и ее гостя — Абрама Мошковича. Когда они проехали около 3 км за город, автомобиль остановился около леса за деревней Цедсыно. Евреям было приказано выйти из машины. Мошкович и Фисх начали просить не убивать их, и Фисх предложила заплатить выкуп. Она разговаривала об этом с Новаковским. Они переговорили между собой и пришли к выводу, что лучше евреев убить, потому что иначе те их выдадут. Мазур потребовал от еврейки деньги, и та отдала ему: а) 17 долларов США; б) 3 золотых кольца с бриллиантами; в) 1 золотую шпильку и серьги. Тогда все четверо сделали вид, что они не смотрят. Мошкович тихо переговорил с Фисх, и они оба бросились убегать в лес. Мошкович нес на руках ребенка — мальчика Фисх. Фисх упала, и Мазур побежал за ними. Он догнал Фисх и выстрелил ей в голову из автомата, а затем побежал за Мошковичем, но тот убежал и скрылся, а ребенка оставил. Мазур подбежал и выстрелил ребенку в лицо. После этого они заплатили шоферу 2 доллара, отдали одно кольцо и шпильку».
В результате погрома, по официальным данным, 47 человек были убиты, свыше 50 человек ранены. Но не всех погибших в этой страшной мясорубке сумели опознать, некоторые из них так и остались безымянными. У одной из жертв на руке был обнаружен номер, выжженный в лагере смерти, поэтому на памятнике в перечне имен пометили: «Освенцим, В-29692».
Спешно организованный показательный судебный процесс вынес смертный приговор лишь 9 обвиняемым из тысяч так или иначе участвовавших в массовом убийстве евреев.
И ведь, подчеркнем, нельзя списать вину за эту трагедию, произошедшую через год после окончания Второй мировой войны, на приказ нацистского командования. Образец не поддающейся логике жестокости был целиком и полностью сотворен местным населением города Кельце.
Как отмечают эксперты, у кельцевского погрома было несколько причин. Однако ключевой из них было нежелание возвращать евреям имущество, варварски разграбленное польским населением во время войны.
И возвращаясь сегодня к тем давним событиям, невольно спрашиваешь себя: неужели даже предложение открыто обсудить справедливый и вполне закономерный вопрос о возвращении имущества, украденного у уничтоженных или изгнанных из своих домов евреев, способно вызвать у представителей польской общественности такую агрессию? И не стоит ли евреям, проживающим на территории современной Польши, готовиться к новым погромам?
В музее «Яд Вашем» есть Аллея праведников, на которой увековечены те, кто, невзирая на опасность для собственной жизни и жизней своих близких, спасал от гибели евреев. Есть среди них и 6706 польских фамилий, достойных почитания (по количеству Праведников мира Польша на первом месте, у идущих следом голландцев таковых 5595, а у французов — 3995 человек).
Но чьи имена в таком случае заслуживают вечной памяти, по мнению польских правых националистов и иже с ними? Часом, не палачи ли и погромщики?
Инга ЗАЙОНЦ-КАЦЕЛЕНБОГЕН
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
