Впервые увидел его в начале 1953-го приснопамятного года на собрании офицеров гарнизона. Знаменитого гарнизона-крепости Кушка! Куда в то время собирали офицеров еврейского происхождения. Как выяснилось, для того, чтобы сподручнее отправить в Магадан. Когда пробьет час нового — советского — Холокоста.
Вот и генерал-майор Кремер загремел на южный край страны советской по той же, наверное, причине. Наверное. Кто знает? Но уж больно крупным было это понижение для генерала.
Впрочем, ни о чем таком мы, серые, понятия не имели. В те времена-то! Вот и глазели на сухощавого генерала с Золотой звездой под левым погоном, расхаживавшего по сцене зрительного зала Дома офицеров. В одном сомнений не было — новый комдив — «лицо еврейской национальности». Не говоря уж об имени — весь его облик об этом свидетельствовал. Да и речь
А в остальном — смирно! Не только Звезда, но и супершироченная орденская планка свидетельствовали — повоевал Симон Давидович, много и доблестно!
А буквально через неделю — вот уж не снилось — довелось познакомиться поближе. Он поднял гарнизон по боевой тревоге с выходом в районы сосредоточения, в полной готовности № 2! А в таких случаях — кто знает! Может, и война приключилась. Пойдем Афганистан завоевывать, что и произошло через 26 лет.
Наш комбат подполковник Гольдин Аркадий Маркович (вообще-то, урожденный Арон Мойшевич) приказал приступить к дооборудованию позиций. Понятно — чтоб служба медом не казалась. Копаем. И вдруг! С КП дивизии сообщают, что генерал к нам отправился. Копаем еще интенсивней. Идет. Комбат докладывает. Идут на КП моей роты. Докладываю. Вообще-то, в те времена легендарные на еврея был я не похож. Пока разговаривать не начинал. А тогда… То ли картавил, то ли грассировал — а чёрт его знает! — но сомнений не оставалось. И у генерала их не осталось тоже. И он вполне даже дружелюбно мне руку пожал.
С комбатом они остановились неподалеку. Из разговора понял я — старые фронтовые знакомцы. И вдруг перешли на идиш! Стали вспоминать генералов-евреев. Мать честная! Никогда бы не подумал — оказалось их много так. Я включил свою память неимоверную на запоминание и слушаю — обалдеваю.
А комбат ему и говорит: «Ер фарштейт аф идиш». (Он понимает на идиш). Генерал отвечает: «Э! Гурнышт. Лоз ер выйсын» (А! Ничего. Пусть знает). И дальше беседуют. Стали уходить, подошли ко мне. Генерал положил ладонь мне на погон и сказал: «Ред нышт, ингале. Штил зол зайн». (Не болтай, мальчик. Тихо чтоб было).
После отбоя я немедленно записал клером в свою тетрадь заветную все, что услышал. И это стало тогда главным, пожалуй, стимулом для поиска сведений о военачальниках евреях. Тех самых.
Но, в первую очередь — о генерале Кремере Симоне Давидовиче. Немало дней и лет поиски эти длились. Да я и сейчас не уверен, что разузнал все. Уж больно многоликим оказался товарищ гвардии генерал-майор. Но и то, что я разведал — супервнимания достойно. И запоминания. Вот послушайте.
Кавалерист
Родился он в Гомеле в первом месяце нового века. Семья, как положено еврею, многодетная и нищая. Вот и учился лишь три года в еврейской религиозной школе — хедере. А потом — на заработки, учеником портного. В 14 лет — самостоятельно шьет маленький гомельский портняжка Симон Кремер. Но Всевышний определил ему судьбу иную. А Ему — видней.
И в 1917 году стал Симон красногвардейцем. Целый год воевал с поляками, был ранен в ногу. А с приходом Красной Армии — красноармеец. И воевал еще три года. Но не только воевал, Симон учился самостоятельно по программе средней школы. Между боями. И вполне эту программу одолел. Что позволило ему на военный факультет Коминститута поступить. Был такой в те времена — одногодичный. И в 1923 году Симон — командир кавалерийского эскадрона. Через три года — командир кавалерийского полка. Затем — три года в военной академии. Еще три года в оперативном отделе штаба механизированного корпуса. И все это время самостоятельно одолевал языки — английский и немецкий. К 1937 году говорил без акцента на обоих. Что и позволило судьбе кавалериста совершить крутой поворот.
А случилось это во времена поистине ужасные. Ибо именно в эти времена развернулась трагическая кампания уничтожения партийных, государственных и военных кадров. Кампания проводилась по инициативе Иосифа Сталина, будь он проклят! Подлежали уничтожению или ссылке на полярную каторгу лучшие, талантливые, проверенные и опытные кадры. Совершалась эта чудовищная и беспощадная акция руками чекистов — аппарата МВД, под руководством кровавого карлика Ежова и его зама и сменщика Лаврентия Берии.
О масштабах уничтожения кадров говорит, к примеру, факт репрессирования 40 тысяч самых лучших, грамотных и опытных старших офицеров, генералов и адмиралов. И сделано такое, когда явственно вырисовывалась перспектива новой мировой войны. Вот Сталин и приказал, а палачи — выполнили и уничтожили почти под корень командование Красной Армии — от полка и до Генштаба. Ну и бежали от немцев потом до самой Волги, теряя миллионы бойцов и необъятные просторы страны. Сегодня, когда более половины населения России этого Верховного палача, виновного в величайшей гекатомбе мировой истории, считают гением — возникает опасность повторения трагедии всемирной. Истребительная эта кампания, конечно же, не обошла и евреев, занимавших ключевые посты в военной иерархии. Таких было 170 военачальников, и 159 из них были расстреляны или сгинули в ГУЛАГе.
Не обошли репрессии и разведчиков — зарубежных нелегалов — чекистских и военных. Схема была простой: нелегалов отзывали в Москву, обвиняли в предательстве и расстреливали. Резиденты военной разведки в Западной Европе — их было 18 — наиболее талантливые и опытные также отозваны и уничтожены были. Как и большинство агентов — нелегалов.
В результате НКВД лишился практически всех агентурных групп в Европе. К началу войны там действовали лишь четыре таких группы: «Паскаль» — Лео Треппера в Бельгии. «Сиси» — Рахель Дюбендорф — в Берлине, «Дора» — Шандора Радо — в Швейцарии и «Крона» — Яна Черняка. Все эти группы принадлежали Разведуправлению Генштаба. И что особо характерно — командиры групп поголовно были евреями.
Срочно требовалось пополнение нелегальной разведгруппе Советского Генштаба, действовавшей в Англии. Вот и обратили в Москве внимание на кавалерийского полковника, блестяще владевшего английским языком. И в сентябре 1936 года Симон Кремер был откомандирован в распоряжение Разведуправления Генерального Штаба РККА.
Разведчик
Естественно кавалерист, строевой командир полковник Симон Кремер не располагал даже элементарными навыками военного разведчика, нелегала, которому предстоит действовать в Англии. Поэтому его усиленно готовили к этой роли в специальной агентурной школе Разведуправления. Но за 4 месяца сколько-нибудь прочных знаний и навыков Кремер приобрести не смог. Впрочем, как выяснилось впоследствии, ученик оказался способным чрезвычайно. И действия его в этой роли можно отнести только к самым высоким категориям.
Военный разведчик Симон Давидович Кремер (оперативные псевдонимы «Александр», «Сергей», «Барч») с 1 января 1937 по 12 августа 1942 года находился в Англии, где действовал под крышей секретаря военного атташе при посольстве СССР.
Он считался одним из самых перспективных офицеров в лондонской резидентуре военной разведки. Завербовал несколько ценных агентов. Важную и объемную информацию Кремеру поставлял Франтишек Моравец, активный участник советско-чехословацкого сотрудничества в войне с Германией. В Англии он руководил чехословацкой разведкой, действовавшей во многих странах. После войны служил в Пентагоне. Есть данные, что и там генерал Моравец работал на советскую разведку.
Среди агентов Кремера был Юрген Кучински (Карро), бывший профессор Берлинского университета, источник важной военно-экономической информации. Он и оказался первым связующим звеном между крупнейшим ученым — физиком Фуксом и советской военной разведкой. Фукс — по национальности немец, бежавший из Германии после прихода к власти Гитлера. И оказался в Англии, где тогда была развернута программа ядерных исследований военного назначения пол названием «Тьюб Эллойс». Стал ее участником. Ключевым.
Во время встречи Фукс рассказал Кремеру о начале работ по созданию атомной бомбы в Англии и США. А на вопрос Кремера — почему Фукс решил передать эти сведения Советскому Союзу, тот ответил, что СССР необходимо тоже иметь свою бомбу для обеспечения собственной безопасности.
О результатах встречи резидент Скляров направил в Центр сообщение. Он докладывал, что «Барч» провел встречу с германским физиком Фуксом, который сообщил о своей работе в составе специальной группы в физической лаборатории университета в Бирмингеме над теоретической частью создания урановой бомбы. Группа ученых при Оксфордском университете работает над практической частью проекта. Окончание работ предполагается через три месяца, и тогда все материалы будут направлены в Канаду для промышленного производства. Дал краткий доклад о принципах использования урана. При реализации хотя бы одного процента энергии 10-килограммовой бомбы из урана взрывное действие будет равно 1000 тонн динамита.
Получив информацию из Лондона, заместитель начальника Генштаба, начальник Разведуправления НКО СССР Ф. И. Голиков приказал Склярову немедленно принять все меры для получения материалов по урановой бомбе.
В ходе очередной встречи Фукс передал Кремеру еще один блокнот с материалами об английском проекте «Тьюб Эллойс».
А всего Кремеру удалось провести с Фуксом четыре встречи, получив в общей сложности множество документов.
Из справки ГРУ: «За время работы на Разведуправление Красной Армии Фукс передал ряд ценных материалов, содержащих теоретические расчеты по расщеплению атома урана и созданию атомной бомбы. Материалы направлялись Уполномоченному ГКО СССР тов. Кафтанову, а позднее — Заместителю Председателя Совнаркома СССР тов. Первухину. Всего от Фукса за период 1941–1943 годы получено более 570 листов ценных материалов». Но Кремер в их добыче уже не участвовал.
Комбриг
В начале августа 1941 года полковник Симон Кремер написал рапорт с просьбой отправить его на фронт. Настоящий, а не невидимый. Мотивировка — профессиональная принадлежность к строевым офицерам, а не случайная разведывательная деятельность. После отказа Симон Давидович с завидной регулярностью возобновлял эти рапорта. Но не писал в них бывший гомельский портной о главной причине. Он узнал, что после захвата его родного города немцы и их украинские прислужники самым зверским образом беспощадно уничтожили еврейское население Гомеля. И многочисленную родню его — под корень! А он в Лондоне служит. Когда место его в строю. Когда цель его жизни теперь — месть. Беспощадная и кровавая. Хоть и понимал кавалерийский полковник, что один к одному рассчитаться не удастся. Что ж — насколько даст Б-г жизни и удачи. За ценой Симон не постоит.
И добился своего этот кавалерийский полковник еврей. В последних числах июля 1943 года он во главе танковой бригады форсировал Днепр в районе Нежина. Его правым соседом на плацдарме был другой еврей — командир механизированной бригады генерал-майор Давид Маркович Баранов. И так уж случилось, что оба комбрига подчинялись своему командарму — командиру 51-й Армии легендарному генерал-лейтенанту Якову Григорьевичу Крейзеру!
В том сражении был полковник Кремер тяжело ранен и вернулся в 51-ю армию лишь летом 1944 года. Он принял 8-ю гвардейскую механизированную бригаду, наступавшую в Прибалтике.
В июле 1944 года его бригада участвовала в освобождении городов Молодечно, Вильнюс и Шауляй. Затем по приказу командующего фронтом генерала Баграмяна войска 51-й армии приступили к штурму города Елгава. 1 августа город был взят, но 8-я бригада на Елгаву не шла, так как ее командир получил задачу выбить немецкий гарнизон из городка Тукумс, что в 65 километрах от Риги. Вот бои за Тукумс и сделали имя полковника Кремера известным не только фронтовому командованию, но также и высшему руководству страны.
30 июля бригадой Кремера город Тукумс был освобожден, и комбриг во главе усиленного передового отряда устремился к Балтике. Хотя такой задачи не имел и действовал на свой страх и риск. Немцы не ожидали такой дерзости, сопротивление оказывали неорганизованно, и батальоны бригады, следовавшие на интервале за командиром, с ходу сметали их боевые порядки. И к вечеру 30 июня передовой отряд 8-й бригады вышел к Рижскому заливу.
Симон Давидович шел со своими танкистами и первым ступил на балтийский берег. Он взял у радиста тангенту и во весь голос открытым текстом доложил командиру корпуса: «Я Кремер, я Кремер! Я с передовым отрядом на берегу Рижского залива!» И повторил доклад дважды. Комкор не стал переспрашивать, а доложил командарму генерал-лейтенанту Крейзеру. Тот, не сомневаясь, что это событие крупного военно-стратегического значения — ведь с выходом наших войск к Балтийскому морю последние сухопутные коммуникации, связывающие группу армий «Север» с остальными силами вермахта, были прерваны — сообщил в штаб фронта. А Баграмян сначала не поверил. И приказал: «Набрать в море три бутылки морской воды. Бутылки опечатать, а командиру лично расписаться на них, что вода действительно взята из Балтийского моря. Бутылки с водой немедленно доставить в штаб фронта».
Самолет с этими драгоценными бутылками Баграмян отправил в Ставку. На ближайшем заседании Государственного Комитета Обороны бутылки были выставлены для обозрения членами ГКО как вещественное доказательство выхода танкистов к Рижскому заливу. Полковнику С. Д. Кремеру было присвоено звание Герой Советского Союза. И вслед за высокой наградой Симон Давидович Кремер стал генерал-майором танковых войск, заместителем командира корпусв.
После Победы его корпус вместе с другими частями 51-й армии генерала Я. Г. Крейзера был переброшен с запада на 1-й Дальневосточный фронт.
Симон Давидович Кремер находился на военной службе еще пятнадцать лет, часть из них командовал нашей дивизией. Позже дивизия действовала в Афганистане. И мне, старшему офицеру штаба ТуркВО пришлось участвовать в ее вводе в провинцию Кабул.
Последние 45 лет жизни генерал Кремер был в отставке и жил в Одессе. Он умер 1 ноября 1991 года.
Вскоре после его смерти фамилия Кремер стала мелькать на страницах газет и книг. Однако к Отечественной войне те публикации отношения не имели, шли под заголовками «Атомный шпионаж», «Шпионаж века», «Гений шпионажа». Их героем был Эмиль Юлиус Клаус Фукс, с июня 1941 года участвовавший в разработке английской атомной бомбы (проект «Тьюб Эллойс»).
Много позже, когда в СССР будет, наконец, создана и испытана атомная бомба, советские ученые станут всячески умалять значение технической документации, полученной Кремером от Клауса Фукса. Лишь «отец» советской атомной бомбы академик Ю. Б. Харитон отметит, что Фукс сэкономил для них не меньше года в работе над бомбой.
В 2003 году вышло в свет солидное издание, книга В. М. Лурье и В. Я. Кочик «ГРУ: дела и люди». На страницах книги представлены краткие биографические справки более чем на тысячу бывших сотрудников военной разведки СССР. Информация о службе С. Д. Кремера в разведке уместилась на трех строчках.
Сам Симон Давыдович, когда возникала необходимость заполнить анкету или написать автобиографию, лаконично указывал… «с января 1937 по 12 августа 1942 года находился в заграничной командировке…». Наиболее любознательным журналистам он пояснял, что был послан за рубеж для изучения новейшей военной техники. Что, в общем-то, вполне соответствовало истине.
Марк ШТЕЙНБЕРГ
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
