26 апреля 1986 года, в тот день, когда на 4-м энергоблоке прогремел взрыв,
Михаил Горбачев назначил Михаила Бергмана военным комендантом Чернобыля. Бергман вывез из зараженной зоны более 110 тысяч человек, после этого год пролежал в госпиталях, перенес пять полных переливаний крови и до сих пор поправляет свое здоровье. Во время распада СССР ликвидатор последствий ядерной аварии вновь занялся тушением пожаров, теперь уже в горячих точках. В самые критические моменты он служил комендантом в Баку, в Тбилиси, в Приднестровье.., а потом, когда истек срок давности, издал книги, раскрывающие некоторые жутковатые тайны.
Досье. Михаил Михайлович Бергман родился в 1948 году в Тирасполе. Два высших образования: педагогическое и юридическое. Имеет 25
правительственных наград, и все ордена у него боевые, в том числе «Красной Звезды», «За личное мужество», «За службу Родине» и «За заслуги перед Отечеством». В 1997 году, согласно опросам СМИ, назван «Человеком года».
Он был первым военным комендантом Чернобыля. 13 лет Михаил Бергман служил плечом к плечу с генералом Александром Лебедем. Мастер спорта по самбо. Он был постоянным представителем Республики Хакасия при президенте Российской Федерации.
— Михаил Михайлович, скажите, пожалуйста, вы приехали в Израиль
в гости или по делам?
— У меня дочка здесь, и, честно говоря, я приехал в Израиль лечиться. В связи с тем, что я побывал в Чернобыле, у меня нашли такое заболевание, которое в Москве не очень-то берутся лечить. Это связано с лучевым ожогом.
— Там, в Чернобыле, вы получили изрядную дозу облучения?
— Могу рассказать, как это было. Рядом с третьим реактором упал и сгорел вертолет. Вертолетчики — два капитана и два прапорщика были моими друзьями. Они два срока, целых 4 года, отслужили в Афганистане — и остались живы. А вот в Чернобыле они погибли, выполняя очень важную в тот момент работу. Состояла она в следующем. С вертолета сбрасывали смолу в реактор, она вытягивала на себя радиацию, а потом ее отвозили и закапывали в отстойниках в специальной зоне для захоронения ядерных отходов. Из-за ветра вертолет зацепился за подъемный кран и упал. Раздался взрыв. Этого нельзя передать словами. Мы тогда все выскочили, бросились туда, в пекло, без костюмов, прямо как были. У кого-то пострадала печень, у кого-то…
— Скажите, мысль «Я схватил лишнюю дозу» пришла сразу или тогда вам было не до того?
— Нет, конечно, я ничего тогда не знал. Просто начал резко терять вес.
— Сколько вам было лет?
— 36.
— Что ощущает человек, побывавший в аду? Откуда, из каких резервов вы почерпнули силы на то, чтобы сохранить спортивную форму, то есть чтобы не упасть духом, не разочароваться в жизни?
— Я был третьим ребенком в семье, а моя старшая сестра была глухонемой. Ее все время обижали. Чтобы не дать ее в обиду, я начал тренироваться. В 17 лет я уже стал мастером спорта по самбо и выступал за сборную. Я по натуре лидер… Видимо, сыграл роль знак зодиака (смеется).
Я родился 22 декабря, а Козероги, они идут напрямик к цели. Понимаете, быть впереди — для меня это естественная потребность…
— Ну, раз вы попали в Книгу рекордов Гиннесса, то сумели сделать то, что не удавалось другим. Никто до вас в чине полковника не выигрывал судебных процессов у двух министров обороны.
— Я еврейский мальчик, который дослужился до генерала…
— Вы закончили службу в чине генерала?
— Да, я генерал-майор запаса.
— Вы могли бы попасть в Книгу рекордов как еврей, который сделал такую блестящую военную карьеру.
— Нет, это неверный ракурс. Человек чего-то добивается, потому что он к этому очень стремится. Так вот я стремился быть достойным и быть впереди. Я получил «Орден Красной Звезды» из рук Горбачева.
— Это за Чернобыль.
— Да. Когда СССР распался, в России вместо самой вышей советской награды «Ордена Ленина» был введен «Орден за личное мужество». Я получил этот орден за приднестровский конфликт — одним из первых, в Кремле, из рук Ельцина. Судьба забрасывала меня в самые горячие точки. Я был комендантом в Баку, в Тбилиси служил во время тяжелых событий, в Приднестровье вернулся тогда, когда там начиналась война.
— Где вы познакомились с генералом Александром Ивановичем Лебедем? В Баку или в Приднестровье?
— В Баку. Всю комендатуру мою туда перебросили, вместе с бронетехникой. Наша задача была вывезти армянское население.
— Михаил Михайлович, как случилось, что вы столько лет прослужили вместе с генералом Лебедем?
— Мы с ним познакомились незадолго до того как в Приднестровье началась настоящая война. Самое страшное было то, что из 14-й армии, которая в то время находилась и в Украине, и в Молдавии, стали растаскивать оружие.
Нужно понять, что, когда распался Советский Союз, из всех групп войск,
которые находились в Германии, в Польше, в Венгрии, в Чехословакии, все
оружие стягивалось в Одесский военный округ и именно в 14-ю армию. В
Колбасном находились самые большие склады. Все оружие свозилось туда, на территорию 59-й мотострелковой дивизии.
— Там было и ядерное оружие?
— Было, конечно.
— Вы писали о пропавшем ядерном оружии. Как такое могло случиться? Это был результат коррупции или халатности?
— В Бендерской крепости находилась ракетная бригада, на вооружении которой состояли тактические ракеты. Бригада прикрывала западные
рубежи СССР от Румынии, Германии. Среди прочих видов вооружений были
имитаторы ядерного взрыва. Они предназначались для больших, фронтовых
учений. Имитатор создает облако, поднимает гриб, производит выброс пыли и шумовой удар.
— Допустим, что такой имитатор попадает в руки террористов. Как они могут его использовать, и будет ли от этого большой вред?
— Нет. Если привести эту установку в действие на территории какого-то города, она принесет незначительные разрушения. Погибнуть от такого взрыва нельзя.
— В чем же тогда состояла опасность?
— Давайте вернемся к той же гипотетической ситуации: имитатор привели бы в действие не на военных учениях, а на территории города. Только вообразите, какая бы началась паника, если бы штатские люди вдруг увидели, как над крышами домов вырастает гриб! Ведь то, что эффектно
выглядит на экране, наяву неизбежно вызвало бы нервные потрясения, инфаркты, травмы, в общем — непредсказуемые последствия. Кроме того, тогда обнаружились и другие пропажи. Когда Лебедь был секретарем Совета
безопасности, мы работали с ним бок о бок. Так вот он поднял вопросы об
исчезновении имитаторов ядерного взрыва и ядерных чемоданчиков. После него эту информацию подтвердил академик Яблоков. Но почему-то сегодня никто не хочет реагировать и расследовать это преступление.
— Что это такое — ядерные чемоданчики?
— Будем считать, что это мини-бомба, только ядерная.
— Вы допускаете, что такая бомба есть у «Аль-Каиды»? Ведь эта организация угрожает ядерным терактом.
— Не исключено.
— Что было самым страшным последствием аварии в Чернобыле?
— То, что уран разлетелся на огромную территорию и произвел разрушительное действие. Мы собирали его с участка в 150 километров. Что
происходило в более отдаленных районах, просто не просчитывали… У меня на третий день пребывания там… не осталось волос на голове.
— Волосы у вас так и не выросли?
— Нет.
— Как собирали радиоактивный материал?
— Работали химики-разведчики, находили урановые осколки и отмечали их флажками. А затем солдаты, одетые в специальные защитные фартуки, за 30 секунд должны были найти желтый флажок с ядерным символом (видели, такие по телевизору показывали), собрать материал, сбросить в отстойник и укрыться в свинцовом бункере. После одной такой уборки мы солдат сразу увольняли с воинской службы, понимая, что они больше не смогут служить. Они уже были не жильцы, потому что за разрешенные 30 секунд никто не успевал справиться с работой. Мы бесконечно обязаны людям, которые жертвовали собой, выполняя необходимую и опасную работу. Так вот мы не собрали, не смогли собрать весь разбросанный уран. Между тем председатель правительственной комиссии на совещании сказал, что у страны отсутствуют средства, необходимые для эвакуации населения из всей зараженной зоны. Он сказал мне тогда: «Больше на эту тему ни с кем никогда не говори. Выполняй приказ».
— С тех пор прошло 25 лет.
— Вот поэтому я об этом и говорю. Прошло много времени, и теперь можно сказать: там фонило так, что… не с чем, просто не с чем сравнить.
— Скажите, кто-то отслеживал, что происходило с этими людьми, которых не смогли вывезти?
— Конечно, никто не отслеживал. Тогда главная задача была закрыть взорванный реактор.
— Построить саркофаг…
— Да, но сперва нужно было развернуть бетонные заводы. Министерство тяжелого машиностроения монтировало этот саркофаг. А самую тяжелую работу в Чернобыле сделали метростроевцы-добровольцы, которые
приехали и прорыли тоннель под станцией. И еще те рабочие, которые трудились в тяжелейших условиях, собирали скопившийся на крыше уран.
Думаю, большинства из них нет в живых, и мы все перед ними в неоплатном
долгу.
— Что вы думаете об аварии на японской АЭС? Вы согласны с тем, что «Фукусима» — это повторение Чернобыля?
— Говорю вам впервые: случившееся в Японии — это 1% от чернобыльской катастрофы. Чернобыльская авария отличалась от взрыва ядерной бомбы отсутствием светового излучения и ударной волны, но было и одно сходство. Оно состояло в распространении радиации. На «Фукусиме» же наблюдается небольшое излучение в паровом облаке.
— Это вы говорите теперь, а 25 лет назад вряд ли кто-то мог сразу оценить масштабы трагедии.
— Я приступил к исполнению обязанностей коменданта 26 апреля, в 19.00. Я понимал, что случилась беда, но то, насколько она велика, стало ясно потом. Я занимался эвакуацией и вывез из зоны поражения почти 110 тысяч человек. Многие из этих людей были обречены, в особенности — дети. На детей радиация действует моментально.
— Что вы думаете об использовании ядерной энергии в гражданских целях — нужно строить АЭС или лучше повременить?
— Нужно сперва разобраться в том, что случилось, усовершенствовать технологии, а уж потом решать. Академика Валерия Легасова, руководившего локализацией последствий аварии в Чернобыле и расследовавшего ее причины, через восемь лет после катастрофы нашли мертвым. Я считаю, что его убили.
— За что?
— За разоблачение причин аварии. Чернобыльскую АЭС строили второпях, на скорую руку, чтобы сдать ко дню рождения Брежнева. Были, наверное, и другие обстоятельства. Легасов общался с прессой, пытался поднять «запретную тему» и привлечь к ней общественное внимание.
— Вы говорите, что в СССР «перевыполняли» планы и заботились не о том, о чем следовало. Но японцы строили основательно, по всем правилам. А результат тот же — случилась авария.
— В Японии авария была результатом стихийного бедствия, и там уран не выбросило в воздух, как это получилось в Чернобыле. Среди прочих причин чернобыльской аварии надо указать, что тех инженеров, которые отвечали за безопасность, в нужный момент не было на работе. В случае аварии Чернобыльская АЭС должна была уйти под землю и закрыться саркофагом. Почему этот механизм не сработал? Мы 25 лет говорим, что накрыли станцию саркофагом. А на самом деле там осталась щель в 13 см. То есть четверть века продолжается радиоактивное излучение. На недавно проведенном Минздравом симпозиуме, в котором я принимал участие, приводились данные о том, что онкологические заболевания стали самыми распространенными и опередили сердечнососудистые. Самое ужасное, что у нас распространилась детская онкология, забиты все больницы. Все это — последствия Чернобыля.
— Вы считаете, что радиация распространилась во все стороны?
— Сто процентов, что это так. Это невидимый враг. Я военный, всю жизнь держал в руках оружие, а тут — непонятно, в кого стрелять.
— Что вы делаете для поддержания своего здоровья?
— За время, проведенное в Чернобыле, я похудел на 23 килограмма. Жена меня не узнала, когда я вернулся домой. Меня сразу положили в госпиталь, и я перенес пять полных переливаний крови. Делали это японцы. Тогда японцы помогали в наших госпиталях. У меня был лучевой ожог сигмовидной кишки, нашли непроходимость и решили, что нужно оперировать. Я был совсем молодым, за Чернобыль досрочно получил подполковника… Вот я и сказал врачам, что хотел бы еще родине послужить, а после такой операции
меня спишут. Один врач отозвал меня в сторонку и посоветовал проситься в
санаторий в Львовской области, в Моршино. Там есть целебная вода «Джерела». Я добился, что нас, десять офицеров, которых уже, считайте, похоронили, отправили туда. Мне помогла эта вода. С тех пор я каждый год 30 дней лечусь в этом санатории.
— Вы приезжаете в Израиль лечиться, потому что тут есть специалисты в нужной вам области?
— В России много отличных врачей, но то, что я увидел в Израиле… Многие мои сослуживцы, которым я рекомендовал обратиться в израильские клиники, приезжают и благодарят. Все мы говорим, что то, что делается здесь, достойно уважения и подражания.
— Вы знаете, что израильские врачи бастуют и говорят о том, что наша система здравоохранения в кризисе.
— Что касается меня лично, то я готов перед израильскими врачами стать на колени.
— Вы пользуетесь системой так называемого медицинского туризма?
— Да. Прекрасные врачи, достойные люди. Вот им надо давать «героев».
— Как вас выбрали «Человеком года»? Это тоже связано с Чернобылем?
— Связано и с Чернобылем, потому что я потерял очень много близких людей.
— Как в России выбирают «Человека года»?
— Рассматривают яркие события, случившиеся за год, и проводят голосование. В период назначения на должность министра обороны маршала
Сергеева в армии начался развал. Солдаты дезертировали, захватывая оружие, устраивая стрельбу, убивая ни в чем не повинных людей. В Тирасполе, когда я служил комендантом, произошел такой случай. Солдат, его звали Максим Крылов, ушел с поста и с автоматом засел в железобетонном доте времен Великой Отечественной войны. У него было 120 трассирующих патронов. Потом уже я узнал его историю. Паренек из Иваново.
Мать убили, отец умер, 85-летняя бабушка не воспротивилась тому, что его взяли в армию. Он в течение полутора лет просился в отпуск, навестить бабушку, а когда понял, что не отпустят, ушел с поста, захватив с собой оружие, готовый убивать всех, кто ему помешает уехать домой. После того как он был обнаружен, из Москвы поступил приказ командующего генерал-лейтенанта Евневича открыть огонь на поражение и уничтожить дезертира. Вокруг были цистерны с бензином, оружейные склады с боеприпасами. Одна трассирующая пуля — и мы все бы взлетели на воздух. Я принял решение: попытаться уговорить мальчишку сдаться. Для этого я снял с себя амуницию, перепрыгнул через забор, крикнул пареньку в доте, что я без оружия. А потом сказал, что если он откроет огонь, то погибнет сам и погубит своих друзей, которые пойдут в первой цепи. Я дал ему слово, что уволю его с военной службы, если он добровольно сдаст оружие. Предварительно я уже переговорил с военкомом, все выяснил и предложил ему реальную альтернативу. Он, как сейчас помню, переложил автомат в левую руку, медленно протянул его мне, а потом сел и заплакал.
31 декабря 1997 года 98,9 процентов журналистов проголосовали за меня. Так я стал «Человеком года».
— Вы еще так и не рассказали, чем рассердили двух министров обороны.
— Когда сняли Александра Ивановича Лебедя, стали сразу расправляться с его близким окружением. Прилетел министр обороны Грачев и сказал мне примерно так. «Я сейчас соберу пресс-конференцию, ты сядешь и расскажешь о том, какой плохой Лебедь». Лебедь тогда набирал силу, и этого многие боялись.
— Это произошло, когда Лебедь ушел в политику?
— Да. Но сыграло роль то, что Лебедь критиковал министерство обороны за неумелые военные действия в Чечне и за использование танков в Грозном, где погибло много военнослужащих. Александра Лебедя можно сравнить с Денисом Давыдовым. Это два человека в России, которые были неудобны властям. Так вот я тогда ответил, что Лебедь прекрасный человек, и я не скажу о нем ничего плохого. Не прошло и дня, как меня отстранили от должности.
— Вы тогда еще служили в Тирасполе?
— Да, я был комендантом. Это был 1995 год.
— Про этот период, когда вы служили в Тирасполе, рассказывают совершенно невероятные вещи. Говорят, что вы создали Приднестровью имидж «криминально-коммунистической республики». Но ведь это искусство. Вот, например, в нашей стране не умеют пропагандировать и
проигрывают в информационной войне. Может, вы могли бы в Израиле сделать на этом карьеру.
— Я выступал два раза в неделю по телевизору и говорил, что каждый должен понять сам, чего ему надо в жизни, и выбрать свой путь. О чем говорит то, что из 800-тысячного населения в Приднестровье осталось всего 300 тысяч человек? Почему люди, родившиеся там же, где и я, решили уехать? Президент Смирнов узурпировал власть, назначив одного из своих сыновей
начальником таможни, а второго — управляющим Газпромбанком. Приднестровье задолжало России 2,5 миллиарда долларов за газ.
— Что было, когда началась война?
— Когда началась война, мы готовили решающую операцию. Войска Молдовы, Румынии должны были перейти через Днестр. Вдруг позвонил мне израильский посол в Молдове, помню, что его звали Шимоном, и передал мне просьбу премьер-министра Израиля. Он просил вывезти еврейское население из Дубоссар, Рыбницы и Бендер. В Приднестровье жили представители 40 национальностей, и только Израиль попросил вывезти своих людей. Я был горд тем, что когда все стандарты перевернулись вверх дном, именно израильтяне, и только они, проявили заботу о спасении населения, о вывозе стариков, женщин, детей.
Военная операция планировалась на рассвете. Я позвонил Шимону и
сказал, что утром можно будет подогнать автобусы и вывезти людей. Так и случилось. Прошла операция, а потом израильтяне провели акцию по спасению своих граждан.
— Вы бы пошли в политику, если бы не Лебедь? Вот в Израиле это больной вопрос, генералы идут в политику, такое случается часто, и сразу разгорается спор, это хорошо или плохо. Каково ваше мнение?
— Мое мнение — это страшная ошибка, когда военные идут в политику. Нас учат не тому, и менталитет у нас другой. Военный не должен быть политиком, но может состоять на административной службе. Я после армии курировал при президенте России и Красноярский край, и республику Хакасия.
— Разве «курировать» — это не значит заниматься политикой? В
Красноярском крае вы ведь, кажется, были вице-губернатором.
— Это исполнительная власть.
— Как вы попали в Хакасию?
— Последние 13 лет я все время был с Лебедем…
— Когда он погиб, вы тоже были…
— Это случайность. Из двадцати человек, находившихся в том вертолете, погибло только восемь.
— Вы были в том вертолете?
— Я должен был лететь, был в списке седьмым. Но у внука был день рождения, и я улетел вместо Красноярска в Израиль. Заранее договорился с Лебедем, а список пассажиров не стали менять. Когда Лебедь погиб, указом президента Путина я был назначен представителем республики Хакасия при президенте. Даже после смерти Лебедь заботился обо мне.
— Чем вы теперь занимаетесь?
— Живу в Москве, занимаюсь бизнесом, пишу книги. Я работаю над немного фантастическим проектом. Это книга «Генералы», она о войнах, которые были и которые могут быть. Речь пойдет о странах, которые могут оказаться втянутыми в войну, в их числе Россия, Китай, Израиль. Китай заслуживает особого внимания, потому что это страна, которая обладает огромным потенциалом ядерного оружия, огромным ресурсом людей, и это страна, которая помогает Ирану. Я расскажу, что такое Иран, что к власти там пришел второй Гитлер, и о том, что может произойти, если Россия окажется втянутой в войну.
— Вы считаете, что иранская угроза велика?
— Это страшная угроза. За всем тем, что происходит сейчас в мусульманском мире, стоит Иран. Я вижу это как человек военный. То, что мы схлестнемся с Китаем, это тоже всем ясно. У них уже под 2 миллиарда населения. Им жить негде. Если Россия окажется втянутой в противостояние с Китаем, американцы будут на нашей стороне.
А если в это время поднимется мусульманский мир, то Израилю придется нелегко, потому что Америка и Россия не смогут воевать на два фронта. Вот это страшный сценарий, и я хочу его заранее описать. Я хочу предостеречь, убедить, что нужно принять меры, договориться, объединиться, объявить Ирану мораторий на ввоз-вывоз оружия.
Израиль упустил момент: еще пять лет назад нужно было разбомбить все их реакторы. Если бы я был президентом Израиля, то сделал бы это, не спрашивая ни у кого разрешения. А теперь видите, что происходит. Египтяне, по результатам опросов, хотят расторгнуть мир с Израилем, президент Асад вооружается.
— Сирия скупает российское оружие, а Иран — технологии, на которых базируется его ядерная программа.
— Отвечу вам так. Визит президента России Медведева был важен для израильской безопасности. А из-за чего этот визит отменили? Из-за забастовки в МИДе. Хотя в интересах государства было отменить забастовку и принять президента. И еще немного об имидже. Очень хорошо, что в Израиле тщательно производится таможенный досмотр.
Мы учимся этому. Но всем нам надо быть гибче, дипломатичнее, умнее, дальновиднее. Демократия не должна идти вразрез с интересами государства, бдительность необходима, но она граничит с абсурдом, если противоречит политическим целям и дипломатической корректности. В наших общих интересах — предотвратить ту войну, которая может случиться, и значит, мы можем в этом преуспеть, если будем избегать категоричности и ограниченности.
— Вы столько успели в жизни, наверное, у вас много завистников?
— Нет, у меня очень много друзей.
— О чем вы мечтаете?
— У меня погиб внук, погиб брат, я потерял много близких друзей. Я очень высоко ценю человеческую жизнь и мечтаю воспитать внуков — Лизочку и Фреда — в своем духе. 10 мая у Фреда бар-мицва, и я рад, что моя семья может отпраздновать его 13-летие в еврейских традициях — так, как этого хотели бы мои мама и бабушка.
Беседовала Валентина ВОЛЧЕНКОВА, 2011 год
DIRECTV & AT&T. 155 Channels & 1000s of Shows/Movies On Demand (w/SELECT Package.) AT&T Internet 99 Percent Reliability. Unlimited Texts to 120 Countries w/AT&T Wireless.
Call 4 FREE Quote- 1-855-972-1400
Оцените пост
(голосовало: 6, средняя оценка: 4,17 из 5)
Загрузка...
