«Если бы Тусузова не существовало, его надо было бы выдумать», — сказал однажды главный режиссер Московского театра сатиры Валентин Плучек. И это об актере, который ни разу не сыграл ни одной главной роли. Более того, сотни статей и искусствоведческих трудов упоминают имя Георгия Тусузова, ссылаются на его бессловесные эпизоды в спектаклях. А в театре до сих пор с улыбкой вспоминают старика Бароныча и рассказывают молодым артистам забавные истории из его большой жизни.
В чем секрет столь бережного отношения к, в общем-то, неприметному, далеко не выдающемуся актеру? Да в том-то и дело, что Георгий Баронович Тусузов был актером уникальным, неповторимым. Он вошел в историю как непревзойденный король эпизода, виртуоз, драматург маленькой роли, способный из бессловесного прохода по сцене сделать шедевр. Его легендарного Гостя из спектакля «Клоп» воспели все театральные критики страны, хотя этого образа у Маяковского и в помине не было. Вся его небольшая квартирка в центре Москвы была увешана картинами, дружескими шаржами и юмористическими зарисовками в исполнении самых знаменитых художников, актеров и режиссеров. Эти творческие изыски были адресованы хозяину дома, которого все нежно любили и ценили. Тусузов был верным рыцарем сцены, и вся его биография является ярким тому подтверждением.
Геворк Луйспаронович Тусузян — как первоначально был назван будущий актер — родился в 1891 году в Нахичевани, под Ростовом-на-Дону, в семье торговца. С малых лет он увлекся театром и принимал участие в гимназических постановках. Однажды сам написал пьесу о Шерлоке Холмсе, мечтая, как зрительный зал неистово закричит: «Автора!» Но после спектакля автора никто не позвал. Тогда юноша незаметно обежал публику, выкрикнул откуда-то сзади «автора!» и кинулся обратно, дабы выйти на поклон. Но все же Егор, как называли его друзья, был уязвлен и к сочинительству решил больше не возвращаться. Лишь много лет спустя он стал писать репризы для цирка, которые пользовались большим успехом. Правда, автора по-прежнему никто не вызывал. В гимназическом театре Тусузов выступал много и увлеченно. Чаще других ролей играл Подколесина в «Женитьбе». Но профессия актера была тогда не почетна, да и родителям было бы весьма неприятно, если бы Егор сразу после гимназии подался в театральный, поэтому по совету любимого учителя он отправился в Москву поступать в университет, на юридический факультет. Но и здесь он сразу же был зачислен в труппу любительского театра и в течение всего периода учебы играл в спектаклях. С группой лучших артистов студенческого театрального кружка он участвовал во встрече в Москве прославленного комика Макса Линдера. Когда тот дал согласие на концерт в пользу голодающих студентов, кружковцы разбросали по городу листовки: «Макс Линдер на студенческом вечере!» Правда, кумир экрана сказал всего лишь несколько слов благодарности, но аншлаг все равно был обеспечен.
В 1915 году Георгий Тусузов вернулся в Ростов и устроился помощником присяжного поверенного. С приходом советской власти ему пришлось немало потрудиться, чтобы помочь городу в борьбе с правонарушениями. В Ростове было много безработных, к тому же прибыло огромное количество амнистированных, которые не знали, куда деваться и чем заняться. Царил настоящий хаос. Тусузову поручили взяться за ликвидацию преступности в городе. Он не стал устраивать облавы и заполнять уголовниками и без того забитые тюрьмы. Натянув старенькую кепку, он отправился на общее собрание бывших зэков. Несколько сот человек бурно обсуждали тактику своего поведения на предстоящей демонстрации. В конце собрания к преступникам неожиданно обратился молодой юрист, который заговорил о революции, о свободе, которую она принесла народу, о новой власти, о том, что у каждого теперь есть право на труд, на частную собственность, что теперь каждый «кузнец своего счастья»… Собравшиеся очень внимательно слушали, а вдохновленный Тусузов продолжал произносить лучший монолог всей своей творческой жизни.
Вскоре ростовчане стали свидетелями уникального явления. На заборах и афишных тумбах появилось обращение: «Товарищи ростовские воры! Раскаиваясь в своей преступной деятельности, с искренней душой и открытой совестью идя к светлому пути честной трудовой жизни, мы в великий день 1 мая пришли к рабочим и даем слово, что дальше красть не будем…». В конце следовали подписи самых известных медвежатников и домушников. Это обращение появилось тоже не без участия молодого присяжного поверенного. За инициативу по борьбе с воровством и беспризорностью городской совет объявил тов. Г. Тусузову благодарность.
Будущий актер не забывал и про сцену. Сначала он играл в любительской армянской труппе при Нахичеванском драмтеатре, а затем случай привел его в знаменитую ростовскую Театральную мастерскую. Здесь в 1920 году началась профессиональная сценическая деятельность Георгия Тусузова. На этой сцене с ним выступали братья Шварц — Антон (будущий чтец) и Евгений (будущий драматург). Не обходилось и без нелепых ситуаций, в которые Георгий Баронович попадал постоянно. В пьесе «Иуда, принц Искариотский» он играл Зифа — коричневое чудище. Как-то пришлось выступать в незнакомом помещении, и Тусузов, прежде всего, поинтересовался, где можно будет потом смыть коричневую краску. Ему показали за кулисами бачок с водой. Закончив свой эпизод, актер отправился приводить себя в порядок. Забрел в какую-то комнатку и стал открывать все краны, какие увидел. Воды не было. Вдруг слышит, как со сцены бегут рабочие и кричат: «Какой болван включил над сценой дождь? Всех артистов заливает!» Не став разгримировываться, Егор бросился бежать через весь город, испугавшись расправы. Подобных историй в жизни Тусузова было предостаточно. Если курьезы вдруг обходили его стороной, он сам шел им навстречу.
В 1921 году Театральная мастерская перебралась в Ленинград. Там она просуществовала один сезон и, не найдя помещения, распалась. Тусузов взял билет в Ростов, но по дороге, сделав пересадку в Москве, встретил знакомого актера Александра Кошевского, который руководил труппой под экзотическим названием «Не рыдай» Он предложил Егору остаться в столице и поработать в его театре. Тусузов согласился и поехал на вокзал продавать билет. Правда, там его арестовали, заподозрив в спекуляции билетами, но, разобравшись, отпустили.
«Не рыдай» — это было ночное кабаре с лучшими поварами, изысканной кухней и блистательными актерами. Здесь выступали Игорь Ильинский, Рина Зеленая, Михаил Гаркави, Марк Местечкин. Здесь, рядом с шикующими нэпманами ужинали Асеев, Эрдман, Мариенгоф, Маяковский, Ардов, Галаджев, Иван Поддубный. Организовывая театр-кабачок «Не рыдай», Кошевский понимал, что сейчас нужно публике и как можно делать деньги. Он создал театр по своему вкусу и, разумеется, актерам и авторам платил сам. Споры велись постоянно, потому что каждая творческая личность хотела привнести в общее действо что-то свое, но «Не рыдай» и так имел успех и приносил немалые деньги.
Но главное — Георгий Тусузов был виртуозным конферансье. А в те времена быть конферансье означало уметь молниеносно реагировать на любые реплики из зала, мгновенно ориентироваться в ситуации, быть остроумнейшим человеком. Конферансье был не просто артистом, объявляющим номера, он был посредником между сценой и залом. Выход конферансье был тоже самостоятельным номером, потому что тут же начиналась игра со зрителями «вопрос — ответ», «выпад — отдача». Конечно, публика бывала разной, и довольно часто попадалась «паршивая овца», которая портила «все стадо». Однажды за Тусузова заступился Владимир Маяковский. Когда пьяные нэпманы подняли шум, стремясь сорвать довольно едкое выступление конферансье, Маяковский взревел басом: «Не мешайте артисту! Ваши головы для остроумия не приспособлены! Ими лучше мостовые мостить».
1 января 1934 года Тусузов стал артистом Московского театра сатиры. Здесь и начинается новая и, пожалуй, главная страница биографии Георгия Бароновича Тусузова. Попав в блистательное окружение ярчайших звезд, он не растерялся. При всем том, что каждый из них непроизвольно тянул одеяло на себя, превращая свой выход в отдельный спектакль, настоящий бенефис, Тусузов облюбовал уютное местечко на втором плане. Он сконцентрировался в эпизоде, проявив всю мощь своего уникального таланта на этом маленьком плацдарме. Когда к маленькой роли прикасается мастер, она становится значительной. Услышав надоевший всем афоризм «нет маленьких ролей, есть маленькие артисты», некоторые тоскливо кивают головой — это, мол, красивая обертка горькой пилюли, которую преподносит режиссер в виде эпизода. Тусузов был нержавеющим режиссерским орудием в борьбе с такими актерами. Всегда поражало его пристальное внимание к жизни, в которой для него была важна любая мелочь, любой штрих. Грим для своих ролей он чаще создавал сам. Святого старикашку — Чудотворца в спектакле «Мистерия-буфф» — он «лепил» по рисункам Жана Эффеля: розовые щечки, нимб, кудрявая шевелюра, обрамляющая розовую лысину. Но Тусузов на этом не успокоился. Он пришел к Плучеку и попросил: «Можно я буду играть на контрабасе?» Режиссер удивился: что он опять задумал? Но разрешил. Георгий Баронович специально спустился в оркестр, научился играть какую-то мелодию из трех нот, и открывалась сцена Рая игрой Тусузова на контрабасе.
Когда Илья Эренбург привез из Парижа пьесу, в которой была сцена приема в парламенте, там тоже нашлось место для бессловесного прохода Тусузова. На премьере Эренбург сказал: «Вы знаете, точнее всех артистов был тот! —И указал на Тусузова. — Это абсолютная копия одного французского деятеля, который всегда присутствует на подобных приемах».
Конечно, далеко не все роли Георгия Бароновича были бессловесными. Эти работы актера любят приводить в пример как образец служения профессии. А всего на сцене Театра сатиры Тусузов сыграл более ста пятидесяти ролей. Он великолепно ладил с партнерами. В «Потерянном письме» Тусузов играл адвоката Брынзовонеску в дуэте с Владимиром Лепко, игравшем его начальника. Он не двигался, не говорил, а как робот слепо копировал своего шефа. Это был потрясающий по синхронности исполнения дуэт: выражение глаз, мимика, позы двух персонажей — все совпадало!
С блистательным комиком Владимиром Лепко Тусузов дружил много лет. Осенью 1941 года они вместе отправились на фронт в составе одной из двух фронтовых бригад Театра сатиры. Одна из них не вернулась. Другая давала концерты на передовой, в госпиталях, в частях ПВО. Георгий Баронович Тусузов пробыл на фронте почти всю войну, хотя ему уже было за пятьдесят. Однажды их бригада попала в окружении, актеры были на волосок от смерти. Лепко с трудом передвигался, и маленький человечек, Егорушка Тусузов, вынес его на своих плечах из этого ада. Спас ему жизнь. Лепко его боготворил, не расставался с ним до конца дней, и все умилялись их трогательной дружбе и поражались героическому характеру Георгия Бароновича.
Он был одиноким человеком. Никого, кроме друзей, у него не было. Вся жизнь Георгия Бароновича была связана только с театром. Это был его дом, его отдушина, его радость, его островок, на котором он спасался от одиночества. Он присутствовал даже на тех репетициях, где не был занят. Он все про всех знал — у кого с кем роман, кто какую роль получил, кто где отдохнул, причем это касалось не только родной Сатиры, но и вообще всех актеров Москвы. «Баронычу» было все интересно. В театре его дразнили призраком, потому что, разговаривая с ним сейчас, через минуту его уже видели в другом конце здания, а кто-то еще клялся, что сидел с ним в это же время в буфете. Он жил жизнью всех. Все ему были одинаково дороги и интересны. Когда у Спартака Мишулина родилась дочь, Георгий Баронович стал бережно наклеивать на его трюмо фотографии очаровательных малюток и постепенно так залепил зеркало, что Мишулину оставалось гримироваться по памяти.
Приезжая на гастроли в незнакомый город, Тусузов первым обегал все его достопримечательности и к вечеру знал о нем больше, чем старожилы. С утра отправлялся на пешую прогулку и к завтраку рассовывал своим друзьям под двери свежие газеты. Но все-таки человеком щедрым назвать его было трудно. О скупости Георгия Бароновича слагались легенды. Борис Тенин как-то разыграл его на гастролях во Владивостоке. За несколько дней до отъезда вошел к нему в номер и говорит: «Егор, у тебя нет соли? Я яичницу сделал». Тусузов немного помялся: «Да не знаю, где-то, может быть, и есть…» Оторвав кусочек газетки, завернул ему немного соли. На второй день Тенин опять пришел, на третий опять… Тусузов стал уже сердиться. «Да отдам я тебе, ну что ты, в самом деле…», — отвечает Тенин. И в день отъезда — стук в дверь к Тусузову. Входит носильщик, у которого за спиной — трехпудовый мешок с солью. «Вот вам Тенин просил передать!» — и сваливает на пол. Но что было с Тусузовым! Он не знал, что с этим мешком делать, — ведь скоро самолет! Ему жалко было оставить и соль, и этот вместительный мешок. Наконец он сделал выбор — в угол на газету ссыпал соль, а мешок завернул и положил в чемодан.
Окончание следует
Из книги Сергея Капкова «Эти разные, разные лица»
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
