Не менее трети из 36 лет военной службы приходилось мне заниматься обезвреживанием разных типов мин, фугасов, неразорвавшихся снарядов, авиабомб и прочих, говоря суконным языком штабных реляций, «взрывоопасных объектов». За это время выработался и прочно внедрился в сознание стереотип чувства страха — «хочешь уцелеть — бойся, не лезь на рожон».
Этот стереотип самосохранения четко подразделял всех минёров на три категории: нормальных, трусов и «бесстрашных». Нормальные обладали чувством страха, но побеждали его и годились для разминирования. Трусы не могли победить страх и для работы на минном поле не годились. «Бесстрашные» потеряли чувство осторожности, действовали очертя голову и были попросту опасны для остальных минёров.
Я рассказал об этих воинах для того, чтобы отделить их от еще одной человеческой категории — неустрашимых. Это люди, которые готовы идти на смертельный риск сознательно, во имя долга или идеи. К ним, однако, не отношу я фанатиков, камикадзе и всяких шахидов.
Потому что неустрашимые идут в абсолютно гибельную ситуацию не один только раз. Изведав её черный ужас на себе, они готовы идти в преддверие ада снова и снова. Среди миллионов бойцов таких — единицы. И нет для меня, испытавшего страх возможной гибели неоднократно, людей, более достойных самой великой чести и вечной славы, чем те, кто заслужил это имя — неустрашимый! Об одном из них я и хочу рассказать.
… Форсирование Днепра осенью 1943 года было одной из самых героических, но и трагических страниц войны. Правый берег, занятый и укрепленный немцами, сильно возвышался над левым берегом реки. И это позволяло врагу просматривать и простреливать не только зеркало воды, но и всю деятельность на противоположном берегу, фиксируя и подавляя подготовку к форсированию. И когда оно все-таки началось, то на переправляющихся обрушился шквал огня, стена разрывов закрыла правый берег. Из первого эшелона не уцелел почти никто. Но гвардии капитан Иосиф Абрамович Рапопорт сумел переправить свой батальон. Он выбил немцев из первых двух траншей, организовал оборону, и батальон двое суток отбивал атаки, обеспечивая переправу своего полка.
Между тем, оказаться на правом берегу для капитана Рапопорта было непростой задачей не только из-за отчаянного сопротивления немцев. Он был в то время начальником штаба 148-го Гвардейского стрелкового полка. И во время рекогносцировки высмотрел сравнительно слабо защищенный участок правого берега. Однако его атака не входила в задачу полка. Но Рапопорт добился разрешения на перенос направления и вызвался сам возглавить первый эшелон. Сделал это, хорошо зная, что ожидает первую волну атакующих.
К тому времени за плечами гвардии капитана было два военных года. На фронт он пришел из генетической лаборатории Института экспериментальной биологии АН СССР, где работал аспирантом и стал кандидатом биологических наук, но всего лишь младшим лейтенантом запаса. Однако за два года вырос не только в звании и должности, но и в прочном знании военного дела. И при выполнении боевых задач Рапопорт проявлял высокий профессионализм и подлинную неустрашимость. Вот и в должности начальника штаба полка, он чаще находился на передовой, чем в штабе.
Но вернемся на днепровский плацдарм. После переправы полка он был окружен немцами, которые непрерывно атаковали, пытаясь сбросить полк в Днепр. В этой обстановке командир полка предпочел удрать на левый берег, бросив батальоны на произвол судьбы. Однако там остался капитан Рапопорт и, приняв командование на себя, мощной контратакой пробил немецкое кольцо и соединился со своими.
И вот тогда в полку появился его штатный командир и, собрав офицеров, потребовал их докдада об обстановке. И встал гвардии капитан Рапопорт и, как подобает неустрашимому, отвесил полковнику звучную оплеуху. Тот схватился за пистолет, но в лицо ему уже смотрел трофейный «парабеллум» Иосифа…
Сложилась весьма драматическая ситуация. Согласно сталинскому приказу № 227, бросивший свою часть без приказа полковник подлежал расстрелу. Но дело замяли, скрыв не только его бегство, но и случившееся в штабе. Однако по другому сталинскому приказу гвардии капитан Рапопорт, переправившийся первым через Днепр, подлежал представлению к званию Героя Советского Союза. И представлен был. Однако служба под командованием публично оскорбленного начальника ничего хорошего ему не сулила. И это понимали наверху. Приняли соломоново решение: Рапопорта перевели в другую дивизию с понижением, а представление к Герою — похерили.
Иосиф Абрамович попал в воздушно-десантные войска, принял стрелковый батальон 29-го ВД полка и повел его на Запад. И вскоре он узнал о том, что все его родные в Чернигове уничтожены нацистами. И без того храбрый, после этого известия стал Иосиф воистину неустрашимым. Я приведу в сокращении второе представление гвардии капитана Рапопорта к званию Героя Советского Союза, которое лучше всего говорит об этом.
«… В декабре 1944 года, наступая в Венгрии, батальон гв. капитана Рапопорта шел в передовом отряде полка. С ходу выбив противника из трех деревень, Рапопорт по собственной инициативе через минированный мост на плечах немцев врывается в мощный опрный пункт и в течение суток отражает 14 атак, удержав мост и плацдарм. Затем, в ночном бою захватывает важнейший ж/д узел Балатон, удерживает его, отразив 12 атак противника… Стремительным штурмом овладевает южной окраиной города Секешфехервар и продолжает преследование противника. Затем двое суток отражает непрерывные атаки немцев, удержав позиции до подхода наших войск.
… В этих боях батальон гв. капитана Рапопорта уничтожил более 1000 немцев, подбил 12 танков, 8 бронетраспортеров, подавил 16 ДОТ И ДЗОТ, захватил 220 пленных…».
Далее цитирую дословно: «… В перечисленных боях гв. капитан Рапопорт, беспрерывно находясь в боевых порядках, умело обеспечивал взаимодействие пехоты с приданными средствами, в критические моменты боя лично руководил артиллерией на прямой наводке. 25 декабря, будучи тяжело ранен, не ушел с поля боя до отражения его батальоном всех контратак. Личной храбростью, бесстрашием он воодушевлял бойцов, вел их на врага. Достоин высшей правительственной награды — звания Герой Советского Союза .
Командир дивизии гвардии генерал-майор Дрычкин».
В представлении не сказано, что ранение Иосифа Абрамовича было почти смертельным: пуля попала в висок, выбив левый глаз. Но он выжил, более того — через месяц вернулся в строй. Кстати, второе представление к Герою было так же, как и первое, отвергнуто высшим начальством без всяких объяснений. Что же еще должен совершить еврей, чтобы его официально признали Героем?
Сын Рапопорта Роальд Иосифович вспоминает, что когда после войны главный хирург Советской Армии — а именно он тогда оперировал Рапопорта — увидел его живого, то воскликнул: «Нет! Так не бывает!». Но Иосиф Абрамович не просто выжил, а категорически отверг увольнение по инвалидности и вернулся в свою дивизию. Разве мог неустрашимый не участвовать в последнем штурме!
А как он участвовал — лучше всего изложено в третьем Представлении к званию Героя Советского Союза. Оно — на начальника оперативного отделения штаба 7-й гв. Воздушно-десантной дивизии гвардии майора Иосифа Абрамовича Рапопорта. Несмотря на такую штабную должность, именно он возглавлял передовой отряд дивизии, который в начале мая 1945 года прорвал немецкую оборону и захватил город Амштеттен. Давя танками и самоходками немцев, забивших улицы города, он вырвался вперед и только за одни сутки очистил от врага три города, уничтожив из немецких фаустпатронов до 40 танков. В плен были захвачены 35 тыс солдат и офицеров, 400 орудий, 500 автомашин и много другой военной техники.
В районе Амштеттена передовой отряд Рапопорта встретился с американской дивизией, командир которой в честь этого подарил Иосифу Абрамовичу боевое оружие с гравированной золотой пластинкой. Представление заканчивается словами: «В этих боях, как и во всех других, тов. Рапопорт проявил высочайшую отвагу и бесстрашие, высокое умение управлять боем в самых сложных условиях. Гв. майор Иосиф Абрамович Рапопорт достоин присвоения звания Героя Советского Союза. Командир 7-й гв. ВДД гв. Генерал-майор Дрычкин».
Но и это представление не смогло пробить брешь в антисемитском сознании высшего начальства. Правда, другими наградами Михаил Абрамович обделен не был: орден Суворова 3-й степени (генеральский!), два ордена боевого Красного Знамени, два ордена Великой Отечественной войны. С этим неопровержимым свидетельством доблести гв. майор Рапопорт был уволен в отставку.
После войны Иосиф Раппопорт продолжил научные исследования в области генетики в Институте цитологии, гистологии и эмбрионологии АН СССР. Главным научным достижением Раппопорта стало открытие химических веществ, которые обладают сильными мутагенными свойствами. Проведение соответствующих опытов на мухах-дрозофилах подтвердило первоначальные догадки и прозрения ученого, которые впоследствии вылились в появление самостоятельного раздела генетики, известного как химический мутагенез.
В 1948 году в Советском Союзе была начата глубоко антинаучная кампания по дискредитации генетики, которая с легкой руки таких деятелей, как Трофим Денисович Лысенко, и при поддержке «великого ученого всех времен» Сталина была зачислена в разряд «идеологически чуждых явлений». Такая порочная политика привела к изгнанию настоящих генетиков из научных учреждений, некоторых из них репрессировали.
Окончательный разгром генетики был довершен печально знаменитой августовской сессией ВАСХНИЛ 1948 года. На ней выступил и Иосиф Раппопорт и — единственный — дал достойный и нелицеприятный отпор Лысенко, Презенту и другим приверженцам этой вредоносной теории. «…Считаю правильной хромосомную теорию наследственности, укладывающуюся во все принципы материалистической науки… Я никогда не откажусь от своих убеждений из-за соображений материального порядка». Удивления, но и восхищения достойно мужество Иосифа Рапорта. Надо было обладать истинной неустрашимостью, чтобы решиться на такое выступление.
Другой Иосиф — Бродский — в известном стихотворении «На смерть Жукова» сказал:
«… Спи! У истории русской страницы
хватит для тех, кто в пехотном строю
смело входили в чужие столицы,
но возвращались в страхе в свою».
Как видим, Рапопорт был неустрашимым не только на поле боя. Он, презиравший смерть от вражеского огня, не испугался лубянских подвалов, средневековых пыток и неминуемой гибели от пули гебешника. Вот что заявил он на партийном собрании 5 января 1949 года в родном ему Институте цитологии Академии Наук: «…Если бы все члены партии говорили то, что думают, то ничего этого не было бы с биологией. А то вот такие, как вы, приспособленцы, хотя и знают, что гены есть, и они определяют природу наследственности, однако этого не высказывают вслух. А как стадо баранов, кто-то где-то свистнул, все бегут, один другого подминая…». Его исключили из партии и выгнали с работы в Институте цитологии. И девять лет он — инвалид войны — работал в полевых палеонтологических экспедициях.
Приведу выдержку из воспоминаний его коллеги Евгения Раменского: «… Рапопорта не арестовали, возможно, именно из-за его «вызывающего» поведения на сессии ВАСХНИЛ (в стенограмме сессии глухо говорится о «хулиганской выходке» Рапопорта), все-таки он был на виду у всего мира. Девять лет он был оторван от дела своей жизни — исследования химического мутагенеза. В 1957 году Н. Н. Семенов, нобелевский лауреат, директор Института химической физики АН СССР, создал специально для Иосифа Абрамовича в своем институте отдел химического мутагенеза. Там, «за забором секретности», Рапопорт был недоступен Лысенко. Первые публикации, сообщения об открытиях «супермутагенов» появились в печати в 1960 году через 12 лет после прерванных сессией ВАСХНИЛ первых его работ…».
Почти 47 лет работал Иосиф Абрамович в этом институте. Открытый им химический мутагенез позволил создать около 400 новых высокопродуктивных сортов основных сельскохозяйственных культур. В начале 70-х годов Иосиф Раппопорт был награжден орденом Трудового Красного Знамени; в 1979 г. — избран членом-корреспондентом АН СССР. В 1984 г. ему была присуждена Ленинская премия.
Удивительно, но он все-таки стал кавалером Золотой Звезды: 26 ноября 1990 года в Кремле Иосифу Абрамовичу Рапопорту была вручена Звезда Героя Социалистического Труда. И ровно через месяц неподалеку от того же Кремля его сбила автомашина, и неустрашимый скончался на месте. Стандартный способ Лубянки расправляться с неугодными ей.
В этом очерке военная и послевоенная история Иосифа Абрамовича Рапопорта изложена очень кратко. Не рассказано о начале боев в Крыму и сильном ранении, когда его вывезли с последним транспортом из Керчи. О службе на границе с Турцией и многочисленных просьбах отправить его на Западный фронт. Не приведены выдержки из фронтовых газет, описывающих подвиги боевого офицера Иосифа Рапопорта. О его письме Жданову от 8 сентября 1947 с протестом против статьи И. Д. Лаптева в «Правде» я могу лишь упомянуть. Хотя именно с этой статьи началась кампания по уничтожению истинной биологии в стране, и никто не решился протестовать против Жданова. А неустрашимый — протестовал!
Но обо всем не расскажешь. Понятно все же, что из всех его замечательных качеств, главным была непреклонная неустрашимость в борьбе за правое дело. Это главное свойство в полной мере проявилось в жестоких боях с нацистами и принципиальной позиции Рапопорта в его борьбе с «лысенковщиной». Мы, его современники, знаем, что фронтовые бои и идеологические баталии сталинской эпохи вполне можно было сравнивать. А потому — еще и еще скажу: слава неустрашимому! И гордость, что этот человек — еврей!
Марк ШТЕЙНБЕРГ
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
