Еврейская Перестройка

Если бы СССР одержал победу в «гонке космических вооружений», никакой Перестройки и прочих демократизаций не было бы и в помине. Почти все серьёзные преобразования проходят по могучему ленинскому принципу: «верхи не могут, а низы не хотят». То есть когда критические ситуации требуют критических изменений. Когда человек, группа или народ оказываются неспособными преобразоваться, они «списываются в утиль». Закончилась живая энергия, адаптивность исчерпана, пора в анналы истории.

Еврейский народ многократно доказывал свою жизненную силу. Даже после самых тяжких утрат и поражений, при неожиданных скачках истории он умел преобразовываться, находить новое своё «лицо». Выходить из потрясений не лишь со скорбью и траурными днями, но и с приобретениями. Поговорим сегодня о мудреце, который помог соплеменникам научиться жить в галуте — в изгнании и рассеянии— и остаться действительно народом, активными и творческими посланниками Б-га живого.

Поговорим о раббане Йоханане бен Закае (Рибаз) — духовном лидере еврейского народа в страшный момент разрушения Иерушалаима, сожжения Второго Храма. Он — современник поражения Великого Восстания против Рима («Иудейской войны») и кошмарного геноцида проигравших. Проводя аналогию с гибелью Первого Храма — Рибаз был как бы «заместителем» пророка Ирмиягу, показавшего уцелевшим евреям возможность жить даже без государства и Храма.

Широко известен символ сионизма: «Мицада (Мосада) больше не падёт!». Мне, правда больше нравится: «Иерушалаим не будет захвачен». Ни пришлыми, ни своими бандитами.

Последние герои-защитники последней еврейской крепости, бывшей царской резиденции Ирода Великого, знали о безнадёжности своей борьбы. Но — «спасая честь нации», они целых 3 года во главе с Элиезером бен Шимоном отражали римские штурмы на неприступной скале и покончили с собой, когда падение цитадели стало неизбежным.

Это были сикарии (от римского «сика» — короткий кинжал»), наиболее непримиримая группа восставших,- партия, которая с самого начала римского владычества боролась против захватчиков и их пособников террором и партизанскими вылазками. Партия эта исчезла в Мицаде, когда последние 960 защитников убили себя, своих жён и детей, чтобы не попасть в руки врагов. Для них потеря независимости была страшнее потери жизни.

Случилась трагедия в символический день — первый, праздничный день Песаха. В день, когда Всевышний начал беседу с Моше Рабейну, убеждая его отправиться в Египет и вывести оттуда порабощённых евреев. В тот же день, ровно через год начался Исход. Через 50 дней мы получили Тору. Постепенно стали народом, завоевали Кнаан, построили независимое государство. И вот — круг замкнулся. Если не считать эпизодов — кратковременного, во время нового Великого Восстания, царства Бар-Кохбы, а также чего-то не вполне понятного в пустыне Йемена 4-6 веков, каганата Хазария и государства в горах Эфиопии в 17-18 вв., то до 1948 года не было в мире гербовой печати на иврите. Как говорится в одном из траурных плачей на 9 Ава: «были со мной (знаки радости и величия), когда я выходил из Египта, и (знаки беды и позора), когда я выходил из Иерушалаима».

Бирьоним («борцы», зелоты) считали рабби Йоханана «предателем». Удивительно та ситуация напоминает споры и даже вражду меж евреями многих последующих веков! В частности, сегодняшнюю.

У зелотов, восставшей молодёжи, да и не только у них, были все основания ненавидеть римлян и быть готовыми «победить или умереть». Помните из Торы: «Если ты пойдёшь против меня не-богом, буду гневить тебя не-народом, народом-извергом…». «Ненарод» — это всевозможные «самаритяне», пёстрая смесь племён, приведённых Санхеривом на замену изгнанным 10 северным коленам.

А — «изверги» — это римляне. В Римской империи бывали самые разные люди и политические деятели — достойные и нет, психопаты и разумные… Но в «Палестину» отчего-то присылалась всякая мразь. Властители римских провинций и вообще-то не отличались особой нежностью к туземному населению и нередко рассматривали свою должность как средство к личному обогащению; но уж в Иудее коррупция и бессовестные поборы, а также умышленные провокации с целью «подавить бунт» и забрать себе имущество казнённых стали повседневностью. Столь памятный христианам Понтий Пилат убивал тысячами из-за мелких причин, ограбил храмовую казну и для потехи расставлял идолов на улицах Иерусалима. Куман учинил ни за что, ни про что резню и погубил больше 10 тыс. евреев. Когда удалось уговорить прокуратора Петрония — видимо, самого терпимого из всех — не ставить статую безумного императора-«бога» Калигулы в Храме, Петроний получил приказ императора покончить с собой (его спасло лишь то, что при очередном перевороте Калигулу убили.). Одним из самых безжалостных и бесстыдных был Тиберий Александр — отступник-еврей. Гессий Флор для потехи казнил знатных граждан, отправлял солдат грабить рынки, провоцировал сопротивление, издеваясь над еврейским образом жизни и верой, а затем безжалостно его подавлял и грабил. Он вводил такие безумные налоги, что в какой-то момент на улицах Иерусалима появились издевательские урны милостыни «для бедного Флора» — что было выдано за «восстание против Рима» и стоило нам тысяч жизней. В общем, строка Торы про «наказание всякой гнусью» сбывалась безупречно.

Два выхода открывались из безвыходной ситуации. Мудрецы, одним из лидеров которых был рабби Йоханан, считали необходимым разобрать пасук целиком — то есть отчего мы стали «гневить Его не-богом» и как это исправить. Большинство из них уговаривали: не восставайте сейчас, мы на низком духовном уровне, не будет чудес, а естественным путём дело безнадёжно; первым шагом должен быть раскаяние, «отойти от дурных путей своих». Горячие же головы молодых зелотов требовали мщения и свободы любой ценой; «лучше даже безнадёжное восстание, чем терпеть это!». И были мудрецы-революционеры, в частности глава «фарисейской фракции» Сангедрина, потомок царя Давида и правнук Гиллеля рабби Шимон бен Гамлиель I стал одним из лидеров партии «умеренных революционеров». Естественно, в момент внутриеврейского восстания и прочего «безумства храбрых» его выкинули из руководства. А может быть, и убили.

Надеялись они на врага Рима Персию, и на поддержку других провинций, и на раздоры в самом Риме, и на переполненную чашу народного терпения… Всё это могло бы сработать, если бы того захотел Режиссёр. Но говорит агада: «лицо поколенья собачье» означает и то, что собака кусает не руку, которая её бьёт — а палку. То есть — обращается не к Режиссёру, а к его тряпичным куклам. И поэтому Режиссёр молчит.

Это не про них, это о наших поколениях. Впрочем, ненависть и у них тогда перешла от ненависти к греху — к ненависти к злодеям, через которых шло наказание. Вавилонянам, грекам, римлянам, испанцам, немцам, иранцам-палестинцам…

После падения Галилеи зелоты свергли прежнее руководство еврейской аристократии, убили вождей «умеренной партии» во главе с Первосвященником Ханой, «не подготовившихся как должно к войне», пренебрегли словами мудрецов о необходимости мира, пусть и тяжкого. И перед тем, как римляне осадили столицу, бирьоним призвали в город идумеев и начали братоубийственную войну. Идумейский контингент с наслаждением поучаствовал в пролитии еврейской крови — и удалился, воевать с Римом не настроенный.

В Риме после самоубийства Нерона шла борьба за власть, командующий армией подавления Веспасиан ждал результата раздоров, берёг своё войско для захвата трона и радовался, глядя, как его конкуренты по очереди убивают друг друга. Особо активных действий против Иерусалима он долго не предпринимал. То есть — Творец давал нам передышку. А в это время три, пардон, героических банды повстанцев: под командованием Шимона бар Гиоры, Иоана из Гискалы (врага Йосифа Флавия) и Элиэзера бен Шимона перебили кучу народа, сожгли склады дров и продовольствия, «чтобы заставить жителей не отсиживаться, а выйти на битву»… Иерушалаим с каждым днём слабел, люди мёрли от голода, кровь еврейская лилась — а римляне выжидали наших «успехов».

И тогда настал час рабби Йоханана. Его учитель и глава Сангедрина рабби Шимон бен Гамлиэль I погиб — то ли от рук римлян, то ли от рук повстанцев; пришло время исполниться предсказанию великого Гиллеля: «это юноша возглавит народ (Торы)». Агада из Талмуда повествует, что Йоханан бен Закай видел: все его призывы к миру — а он ради них рисковал жизнью, ведь зелоты словно взбеленились,- ни к чему не привели; город и, вероятно, Храм обречены. Оставалось только — попытаться спасти, что ещё возможно спасти. Он притворяется мёртвым, два ученика, мудрецы рабби Элеэзер бен Гурканус и рабби Йеошуа бен Хананья выносят его «хоронить» из города — и мудрец является к Веспасиану. Предсказав скорое его воцарение («Леванон только перед сильным падёт») и продемонстрировав свою мудрость, рабби Йоханан слышит от генерала: «проси, что ты хочешь, я выполню твою просьбу».

И он просит «совсем немного» — сохранить городок Явне, начавший становиться центом Торы, и его мудрецов; послать доктора к рабби Цадоку; помиловать семью раббана Гамлиэля — потомков царя Давида. Отсюда, из этих просьб, без труда исполненных Веспасианом и сменившим его на генеральском на посту сыном Титом, и берёт начало новая еврейская эра. Место храмовой службы («работы»), жертвоприношений и государственной власти и независимости занимают дела милосердия, молитва (работа в сердце) и авторитет мудрецов Торы. Подобревшие ненадолго римские солдафоны-патриции не представляли, что они позволяют противнику выковать мощное оружие, которое надолго переживёт их самих.

Мы имеем мало достоверных биографических данных о рабби Йоханане. Одни источники называют годы его жизни «примерно 33 до н.э. — 73 н.э.», другие — «10 до н.э.- 80 н.э.». По третьим, в частности, по Талмуду, он жил 120 лет (возможно, от 10 до н.э. до 110 н.э.), из которых: «40 лет занимался коммерцией, 40 учился и 40 обучал других». Совпадение цифровых раскладов с рабби Акивой наводит на мысль, что речь идёт не столько о буквальных сроках земной жизни, сколько о символических циклах превращения человека в истинного мудреца Торы.

Рабби Йоханан был «младшим из учеников старца Гиллеля». Согласно агаде, «80 учеников было у Гиллеля: первые 30 были достойны того, чтобы на них покоилась Шехина, как на Моше Рабейну, слабейшие 30 могли остановить Солнце, как Йешуа бин Нун, а 20 занимали промежуточное положение». «Самым слабым был рабби Йоханан бен Закай, который глубоко постиг весь Танах, Устную Тору, Алаху (практический закон), агаду, тайны букв и слов, математику и числовые значения святого языка, знал притчи и поучения, тонкости анализа самых сложных мест в Торе, слышал и понимал голоса ангелов и демонов, знал язык деревьев и тайны устройства высших миров». Впрочем, это не так много вот на каком фоне: «когда лучший из учеников Гиллеля Йонатан бен Узиель (автор классического перевода Торы на арамейский) учился, над ним сгорали птицы». Это, по одной из интерпретаций, означает, что для него каждый раз происходило маленькое Синайское Откровение и перед ним раскрывалась Тора, «записанная чёрным огнём по белому огню».

Вероятно, после нескольких лет обучения у Гиллеля и его друга-оппонента Шамая рабби Йоханан на 18 лет поселился в городе Арав в Нижней Галилее. Позднее, вернувшись в Иерушалаим, «сидя целыми днями в тени Храма» и занимаясь анализом святых текстов, он изучал принципы выведения из них практических законов и погружался в их детали, структуру и мотивации. Авторитет его быстро рос, вероятно, Рибаз побывал главой Сангедрина и сумел провести в него немало мудрецов-«фарисеев» («прушим», отделяющихся от нечистоты). Также, вероятно, ему удалось увеличить число левитов и коэнов из фарисеев, исполнявших работу в Храме. Всё это предположения, есть намёки, но не надёжные свидетельства.

Многое повествует о нём агада из Талмуда. «Он был истинным учеником и наследником Гиллеля: столь же величав, мудр и спокоен, подобен учителю в кротости и миролюбии, опытен в житейских делах, необыкновенно искушён в Учении». Отношение его к учёбы было — огненная страсть. Был он чрезвычайно скромен и трудолюбив. Вот его высказывания: «Если ты выучил много Торы — не хвались, ибо для этого ты и создан». «Люби мир, добивайся его, люби людей и приближай их к Торе». «От мудрости моих учителей я усвоил не более той капли из океана, какую уносит муха, окунувшись в него».

Вот что говорит о нём Талмуд: «Ни разу за всю свою жизнь он не вёл пустого разговора, четырёх локтей не прошёл без учения. Никто раньше него не являлся в ешиву и он не уходил из ешивы, пока там оставался хоть один человек. Никто не заставал его иначе, как занятого учением. Никому не позволял он открывать двери его ученикам, а делал это сам. Никогда не говорил: «Пора кончать занятия», за исключением кануна Песаха или Йом Кипура. При встрече он первый приветствовал каждого, даже иноплеменника. Ничто не было оставлено им без тщательного изучения в Писании…». «Когда умер раббан Йоханан бен Закай, угас блеск мудрости».

Рабби Йоханан получил у современников звание «раббан» (учитель всего народа) — единственный, кроме прямых потомков Гиллеля, кто носил такой титул!

И вот такому человеку предстоит решать — что может стать стержнем жизни избранного народа в неизбежном вскоре изгнании и рассеянии? Он не представлял себе, что народ может долгое время полноценно жить без Храма; он ожидал скорого его восстановления. Но — надо было приготовиться и к иному варианту, ведь Рибаз видел, как велика взаимная ненависть его собратьев.

Предвидение — предвидением; строки пророков о том, что Иерушалаим будет вспахан на волах, на слуху… Но всегда теплится надежда! При вести о разрушении города и Храма, о гибели и рабстве соплеменников в Явне воцарились траур и стенания. Однако — мудрец это тот, кто умеет принимать Б-жью волю. И постигает, как жить дальше.

В академию в Явне съезжались уцелевшие мудрецы, собирались ученики Рибаза — но не все, некоторые отвернулись от учителя, заключившего компромис с губителями своего народа. Предстояло пережить и это. Мало кто понимал, что в Явне начало строиться новое «еврейское государство» — государство духа. Оружием его стало, в первую очередь, слово, как предсказал праотец Ицхак: «Голос, голос Якова, руки, руки Эсава». Еврейские руки проиграли — а слово победит.

Академия, «Керен Явне» (виноградник Явне) стала в некотором смысле аналогом Сангедрина. Не все учёные были с этим согласны — конечно, полноценный Сангедрин заседает в Храме и имеет куда больше прав, вплоть до права карать и миловать — но это было лучшее из возможного. Юридическим правом стало отныне добровольно принятое народом право авторитета учителей, выделяющихся мудростью и праведностью.

Раббан Йоханан сделался главой Академии, его способность «выводить закон из закона», талант понимать глубинные намерения Законодателя очень здесь пригодились. Разрушались города и общины, наших братьев скармливали зверям в колизеях или продавали в рабство. Изгнание и рассеяние стали явью. Что может сохранить единый народ, дать ему силы и путеводную нить, умение и в этих условиях нести миру Слово Б-жье?

В Явне сказали: единый канон. И утверждён «Явненский канон» Танаха, окончательно определено, какие книги, в каком порядке и с каким статусом в него входят. Нужен также общий порядок молитв — и в Явне разработал сидур (молитвенник), ставший основой всех последующих. Необходим общий закон жизни — и здесь десятилетиями исследуется и утверждается алаха (практические законы)…

Возможно, самое главное — в Явне возникла сама идея Академии как места сбора мудрецов-законодателей и их учеников. После восстания Бар-Кохба Явненская академия не исчезла — закрывшись здесь, она возродилось в Уше Галилейской, затем в северном городке Шфараме, затем в Бейт-Шеарим, затем в Циппори… По этим же лекалам великие Вавилонские академии; в продолжение традиции Явне мудрецами следующих поколений созданы Мишна, затем Иерусалимский и Вавилонский Талмуд… Спасибо раббану Йоханану бен Закаю, сумевшему в грохоте разрушения увидеть контуры новой великой еврейской империи — империи Торы!

На прощанье: говорит книга «Зоар», что «перед приходом Машиаха души бирьоним получат шанс заново родиться и попытаться исправить то, что они некогда до конца разрушили. То есть — восстановить еврейскую независимость. Взгляните на первых сионистов — та же вера в лично свои идеалы, готовность жертвовать собой и другими; то же пренебрежение «мудростью книжников»… Только — мир другой, в нём уже с заседал «Керен Явне».