Обращаясь к еврейским рабам через своего посланника Моше, Б-г обещает вывести их из Египта. Но те не желают слушать пророка «из-за нетерпения и тяжкой работы».
Моше получает указание отправиться к фараону и потребовать, чтобы он отпустил евреев на три дня в пустыню для принесения жертв Б-гу. Моше и Аарон демонстрируют во дворце фараона уникальное знамение, подтверждающее их Б-жественную миссию: они превращают посох в змею, но придворные чародеи копируют «фокус», и египетский правитель не подчиняется требованию. Тогда Б-г приступает к казням. Первые две казни — повсеместное превращение воды в кровь и распространение жаб — чародеи повторяют, хотя и в меньших масштабах. Но после третьей казни — распространения вшей — они вынуждены признать, что «это перст Б-жий». От всех казней (в сегодняшнем разделе описаны семь из десяти) страдают только египтяне, но не евреи, живущие в провинции Гошен. После вшей следуют новые кары: нашествие диких зверей, падеж скота, кожные нарывы и град с огнем. Эти страшные бедствия губят египетскую империю, однако, несмотря на предупреждения Моше и его многократные предложения остановить череду казней в обмен на освобождение сынов Израиля, фараон продолжает упорствовать.
***
Лежа на смертном одре, раббан Йоханан бен-Закай дал своим ученикам странное, на первый взгляд, благословение: «Пусть ваш страх перед Б-гом будет не меньше, чем страх перед людьми».
Ученики были удивлены. Неужели их ребе такого низкого мнения о них? Ведь все они — религиозные Б-гобоязненные люди и, разумеется, должны бояться Всевышнего больше, чем людей.
Ответ рабби Йоханана поверг их в смятение. Большинство людей, сказал он, прежде чем сделать что-то запретное, проверяют, не видит ли их кто-нибудь, хотя в глубине души знают, что Б-г следит за ними, даже когда они находятся в полном одиночестве. Если бы страх быть пойманным распространялся на Б-га, люди просто перестали бы грешить, зная, что от Него все равно не спрячешься.
В основе этого страха лежит боязнь наказания, включая чувство стыда за свой проступок. Применительно к Б-гу первая стадия страха — быть пойманным — не существует, поскольку Он знает и видит все. Остается лишь страх наказания, которого вполне достаточно, чтобы удерживать человека от плохих поступков.
На самом деле, этот страх является нижним уровнем «ират-шамаим» — страха перед Б-гом. Более высокий уровень — это боязнь «огорчить» Всевышнего, нарушить Его волю, без учета возможного наказания. В качестве примера можно привести верного слугу, который ни за что не сделает что-нибудь против воли царя, даже если абсолютно уверен в том, что ему ничто не угрожает.
Главное различие между этими двумя видами страха состоит в том, что в первом случае человек действительно хочет согрешить, но сдерживает себя, боясь последствий, а во втором случае страх перед Б-гом убивает в зародыше даже малейшую склонность к греху. Этот последний вид страха лежит в основе поучения в мишне «Пиркей авот»: «Пусть твоя воля будет Его волей».
Фараон не испытывал этого страха ни на одном из этих уровней. Единственное, что могло побудить его к уступкам — это ущерб, нанесенный самим наказанием. Вот почему даже предупреждения Моше перед каждой казнью не могли побудить его выполнить указание Б-га — отпустить еврейский народ. Лишь ощутив последствия большинства из десяти казней, он смягчил свою позицию.
Как и многие другие злодеи, фараон высказывал готовность к уступкам в разгар казни, но тут же шел на попятный, когда казнь заканчивалась. Именно поэтому в ходе последних нескольких казней Б-г «ожесточил его сердце», не давая ему капитулировать, поскольку в этом случае капитуляция была бы вызвана не искренним раскаянием и страхом перед Б-гом, а жалостью к себе и стремлением избежать последствий своего упорства. Между тем, Б-г хотел от него именно раскаяния.
Возникает вопрос: почему при нашествии жаб фараон просил Моше, не ставя условий: «Помолись Б-гу, пусть удалит Он жаб от меня…, и я отпущу ваш народ, и принесут они жертвы Б-гу» (8:4)? Как будто он был готов отпустить евреев безвозмездно. То же самое и в эпизоде с градом: «Помолитесь Б-гу…, и я отпущу вас — не останетесь вы более здесь» (9:28).
А в разгар последующей восьмой казни, нашествия саранчи, фараон заявил Моше: «Идите, служите Б-гу вашему… Кто и кто пойдет?» (10:8), и далее он начал вводить ограничения, кому можно, а кому нельзя уйти из Египта. Скорее следовало бы ожидать, что по мере усиления казней фараон будет смягчать, а не ужесточать свои требования.
Если внимательно рассмотреть слова фараона, становится ясно, что при казнях жабами и градом фараон вовсе не собирался отпускать евреев. Он лишь хотел, чтобы Моше помолился — попросил Б-га прекратить казнь. Поэтому и условий он не ставил. И лишь после саранчи, которая поставила Египет на грань катастрофы, он решил, наконец, уступить, открыть врата свободы для еврейских рабов. А свое «великодушное» согласие он обставил условиями.
Такое развитие событий выглядит вполне естественным. Вначале фараон лишь обещал: мол, так и быть, отпущу вас (а могу и не отпустить); а затем он принял твердое решение отпустить евреев, но с ограничениями. Все это лишь подтверждает, что страх фараона был вызван не его признанием Б-га, не «ират-шамаим» даже самой низкой пробы, а «шкурным» интересом, жалостью к самому себе.
Вот почему он вначале легко отказывался от данного слова, как только казнь прекращалась, и можно было перевести дух, а позже нехотя уступил, предъявив выгодные для себя условия.
Если бы фараон обладал хотя бы крупицей «ират-шамаим», он бы не посмел ни отказываться от своих обещаний, ни предъявлять какие-либо требования Всевышнему. Он бы сразу сделал так, как хотел Б-г.
Праведные жабы
В книге пророка Даниэля рассказывается о трех юношах Хананье, Мишаэле и Азарье, оказавшихся в Вавилоне вместе с другими еврейскими изгнанниками после разрушения Храма. За отказ поклониться идолу вавилонский царь Навуходоносор приказал бросить их в огнедышащую печь, из которой они вышли, однако, невредимыми. В Талмуде (трактат «Песахим», 53б) говорится, что, добровольно бросившись в огонь, Хананья, Мишаэль и Азарья последовали примеру жаб из сегодняшнего раздела Торы. Перед второй казнью Б-г пригрозил фараону устами Моше: «И воскишит Нил жабами, и поднимутся они, и придут в твой дворец, и в спальню твою, и на постель твою, и в дома слуг твоих, и к народу твоему, и в печи твои, и в квашни твои» (7:28).
Если уж эти примитивные земноводные, которым не заповедано освящать Имя Всевышнего, прыгнули в горящие печи, рассуждали три еврейских героя, то мы, получившие эту заповедь у горы Синай, просто не можем поступить иначе.
«Нет, неверно! — возразил «Шаагат-Арье» (рабби Арье-Лейб бен Ашер, 1695 — 1785). — Ведь в Торе употреблена повелительная форма: «И придут…в дома слуг твоих…и в печи твои». Как могут утверждать талмудисты, что жабам не было заповедано?
Услышав это возражение, Виленский Гаон, которому было всего семь лет в то время, дал такой ответ: «Да, им было заповедано. Но приказ прыгнуть в печь не был обращен к каким-то конкретным жабам. Им всем было велено прийти во дворец фараона, в его постель, в дома его рабов и его народа, залезть в печи и квашни. Конкретные маршруты не были распределены. Любая жаба могла выбрать спальню фараона, а почетную смерть в печи уступить коллегам. Поэтому те жабы, которые все-таки прыгнули в огонь, сделали это добровольно, чтобы освятить Имя Б-га. Именно с них брали пример Хананья, Мишаэль и Азарья». Услышав ответ юного гения, «Шаагат-Арье» взял его на руки и поцеловал в лоб.
Оцените пост
(голосовало: 2, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
