Немногие бывшие советские граждане обладают глубокими познаниями о графе фон дер Шуленбурге, германском после в СССР (1934 –1941), который пытался предотвратить войну против Советского Союза. Он был обвинен нацистами в предательстве и казнен 10 ноября 1944 г. в берлинской тюрьме Плетцензее.
Граф фон дер Шуленбург (1875–1944) — представитель древнего немецкого дворянского рода, ведущего своё начало от рыцаря-крестоносца Вернера фон дер Шуленбурга, убитого в 1119 году. Сын оберст-лейтенанта (подполковника) Бернхарда графа фон дер Шуленбурга (1839–1902). Начал карьеру государственного чиновника в правительстве Брауншвейга с 1901 года, поступив на консульскую службу в министерство иностранных дел. До этого Шуленбург изучал юриспруденцию в университетах Лозанны, Берлина и Мюнхена, где в 1894 г. получил степень доктора права. С 1903 года Шуленбург — вице-консул в генеральном консульстве в Барселоне. Затем пребывал на аналогичных постах в Праге и Неаполе, с 1906 года — в Варшаве, входившей в состав Российской империи. С 1911 года — консул в Тифлисе (ныне Тбилиси).
В начале Первой мировой войны Шуленбург вернулся в Германию и поступил на военную службу в чине капитана резерва в артиллерийский полк. После битвы на Марне (1914) назначен командиром артиллерийской батареи. В 1915 году германский офицер связи в турецкой армии. Вернувшись на дипломатическую службу, был консулом в турецком городе Эрзеруме, возглавлял германскую консульскую службу в Бейруте и Дамаске.
В 1918 году в составе германской делегации участвовал в переговорах с грузинским социал-демократическим правительством и сыграл важную роль в подготовке грузино-германского договора, гарантирующего независимость Грузии. В том же году официально представлял Германию в Грузинской демократической республике. После окончания войны был интернирован британскими оккупационными войсками на острове Бююкада, в 1919 году вернулся на родину, заняв пост советника министерства иностранных дел. За военные заслуги в период Первой мировой войны Шуленбург был награждён Железным крестом.
В 1922–1931 годах Шуленбург — посланник Германии в Тегеране. В качестве посла он трижды посетил древний иранский город Персеполис, о чем сохранилась памятная табличка. В 1931–1934 годах был посланником в Бухаресте.
В 1934 году Шуленбург был назначен послом Германии в Москве. Его направили в качестве преемника посла Рудольфа Надольного ввиду принципиальных расхождений последнего с Гитлером в отношении Советского Союза. Шуленбург считался более спокойным и даже бесцветным чиновником, со стороны которого не приходилось опасаться каких-либо самостоятельных мнений и инициатив. Особенно после того как от него потребовали стать членом нацистской партии НСДАП. Это означало, что он разделял политические взгляды нацистов. Но Адольф Гитлер и рейхсминистр иностранных дел Ульрих Фридрих Вилли Иоахим фон Риббентроп ошиблись в оценке Шуленбурга: он оказался человеком, имевшим собственное мнение, которое, он, однако, нередко скрывал, когда речь шла о выполнении указаний министра иностранных дел. Как он доказал позднее, у него имелись собственные политические и моральные принципы.
Знавший хорошо историю России, Шуленбург стремился сохранить заложенные в 1922 г. в Раппало основы германо-советских отношений и, когда в 1939 году сложились условия для их нормализации, способствовал их улучшению. Он делал все, что было в его силах, чтобы не допустить войны между Германией и СССР. Он был связан с фрондой дипломатов — интеллектуальным центром оппозиции, политическим лидером которого был Карл Гёрделер, ориентировавшийся на Англию. Сам Шуленбург поддерживал тесный контакт с так называемым «кружком Крейсау», в который входили противники гитлеровского режима, стремившиеся проводить прогрессивную политику, выступая, в частности, за честные и прочные дружественные отношения с Советским Союзом. Шуленбург был одним из инициаторов германо-советского политического сближения в 1939 году. Участвовал в заключении германо-советского пакта о ненападении от 23 августа 1939 года, а также договора о дружбе и границе от 28 сентября 1939 года.
Все последующее время до 1941 года Шуленбург доносил в Берлин, что Советский Союз имеет сильную армию и обладает огромными индустриальными ресурсами.
Российский историк Б. Л. Хавкин в своем исследовании «Германский национал-социализм и антигитлеровское Сопротивление» указывает, что в апреле 1941 г. Шуленбург продолжал предпринимать попытки убедить Берлин в мирных намерениях Москвы в отношении Германии, в невозможности одержать военную победу над СССР.
28 апреля 1941 года посол попросил у Гитлера аудиенцию, во время которой Шуленбург прямо сказал, что не может поверить в то, что Россия когда-либо нападет на Германию. Гитлер поспешил закончить беседу, заверив посла, что не собирается воевать против СССР. Заметив при этом, что германские послы всегда выступали против войны с теми странами, в которых они были аккредитованы. Это была бесстыжая ложь. О том, что тем временем полным ходом шла подготовка Германии к войне, Шуленбург знал от своих надежных берлинских друзей.
«Война — дело решенное… Гитлер намеренно меня обманул», — сообщил посол доверенным сотрудникам, вернувшись 30 апреля 1941 года в Москву.
В мае 1941 г., когда нацистскую агрессию уже невозможно было предотвратить, посол трижды предупреждал советское руководство о приближении рокового часа. Он воспользовался пребыванием в то время в Москве советского посла в Берлине Владимира Деканозова и во время встречи предупредил своего собеседника о грядущей войне и даже назвал её дату: «Господин посол, может, этого ещё не было в истории дипломатии, поскольку я собираюсь вам сообщить государственную тайну номер один: передайте господину Молотову, а он, надеюсь, проинформирует господина Сталина, что Гитлер принял решение 22 июня начать войну против СССР. Вы спросите, почему я это делаю? Я воспитан в духе Бисмарка, а он всегда был противником войны с Россией…»
Во время второй встречи с Деканозовым в советском наркомате иностранных дел 9 мая Шуленбург подчеркнул, что советское правительство недооценивает опасность войны и «необходимо решать дело спешно». Шуленбург предупредил советского посла, что не имеет указаний из Берлина и ведет беседу в частном порядке. Деканозов счел необходимым доложить Молотову, что, по мнению Шуленбурга, слухи о предстоящей войне Советского Союза с Германией являются «взрывчатым веществом», и их надо пресечь…
В сохранившемся отчёте о встрече (в которой также участвовали советник германского посольства Хильгер и заведующий Центрально-европейским отделом Наркоминдела Павлов) нет информации о выдаче Шуленбургом государственной тайны. Однако посол, видимо, действительно вышел за рамки своих обязанностей. В своей книге «Миф «Ледокола»: Накануне войны» профессор Габриэль Городецкий пишет: «… пригласив Деканозова на завтрак 5 мая 1941 года, он в беседе с ним поставил вопрос о критическом состоянии отношений двух стран. Слухи о предстоящей войне между ними являются, по мнению Шуленбурга, «взрывчатым веществом», и их надо пресечь, «сломать им острие». На вопрос Деканозова, откуда идут слухи, он ответил, что источник сейчас не имеет значения. «Со слухами надо считаться как с фактом». Как это сделать, он пока не думал. В ходе беседы Шуленбург несколько раз подчеркивал, что ведёт эту беседу «в частном порядке». Он предложил встретиться ещё раз, чтобы обсудить этот вопрос».
12 мая состоялась третья предупредительная беседа. Деканозов предложил опубликовать совместное коммюнике о том, что слухи о назревающем между двумя странами конфликте «не имеют под собой основания и распространяются враждебными СССР и Германии элементами». Шуленбург, в свою очередь, предложил, чтобы Сталин направил письмо Гитлеру с предложением выпустить совместное коммюнике. Однако это предложение не было принято.
По мнению известного советского разведчика Павла Судоплатова, советское руководство считало, что Шуленбург действует по заданию влиятельных германских политических кругов, которые предпримут в дальнейшем выгодные для себя действия. Привыкший к тому, что высокопоставленные советские дипломаты не предпринимают самостоятельных шагов в общении с зарубежными коллегами, Сталин не мог представить, что Шуленбург способен на личную инициативу в столь принципиальном вопросе. «Вождь народов» был уверен, что Гитлер не решится воевать на два фронта.
В сложившейся ситуации Сталин не стал первым обращаться с письмом к Гитлеру, хотя и предпринял ряд действий, которые, по его мнению, могли быть позитивно восприняты в Берлине. Так, 8 мая 1941 года СССР официально разорвал отношения с оккупированными Бельгией, Норвегией и Югославией. Но Гитлер к маю 1941 года уже принял окончательное решение о начале войны против СССР. Таким образом, личная инициатива Шуленбурга (поддержанная другим сторонником развития германо-советских отношений — советником посольства Хильгером) не могла привести к желаемым результатам.
Все «предупреждения» Шуленбурга были проигнорированы Сталиным. В Кремле восприняли слова Шуленбурга не как отчаянную попытку германского дипломата спасти мир, а как провокацию. В присутствии членов политбюро Сталин ограничился замечанием: будем считать, что дезинформация пошла уже на уровне послов.
Леонид Млечин в статье «Заговор послов» (2011 г.) отметил, что если бы заговор Шуленбурга удался, начало войны пришлось бы на поздний период. Вермахт успел бы меньше, чем в сорок первом, меньше бы погибло советских солдат, легче было бы одолеть нацистскую Германию.
Нарком внешней торговли А. И. Микоян вспоминал, что «Сталин просто отмахнулся от этого важного сообщения германского посла, посчитав его очередной немецкой дезинформацией». Нарком назвал поступок Шуленбурга «беспрецедентным в истории дипломатии».
Такое отношение Сталина к предупреждениям Шуленбурга привело к тому, что советская общественность оказалась в плену выдвинутого с начала Великой Отечественной войны тезиса о «внезапности» нападения Германии. Это был политический маневр Сталина, с помощью которого он хотел снять с себя вину за неподготовленность страны и армии к войне.
В конце апреля 1941 года Гитлер счел возможным дать аудиенцию Шуленбургу, чтобы, встретившись с ним, заявить: «15 августа 1941 года мы будем в Москве, а 1 октября война в России закончится».
В ночь на 22 июня 1941 года Шуленбург получил из Берлина телеграмму с текстом ноты об объявлении войны Советскому Союзу. А спустя два часа после начала военных действий, он был принят в Наркомате иностранных дел Молотовым и вручил ему текст ноты. Присутствовавший при этом переводчик с советской стороны Павлов записал, что Шуленбург при этом сказал, что считает действия Гитлера безумием.
* * *
После начала Великой Отечественной Шуленбург со всем штатом посольства был интернирован и затем на границе с Турцией передан немецкой стороне в обмен на советских дипломатов. В Берлине он остался на дипломатической службе, но не получил значимого назначения, возглавив так называемый «Русский кабинет». Ни реальных полномочий, ни политического влияния Шуленбург на этих постах не имел. С началом войны с СССР внешней политикой занимались не дипломаты, а военные. Занятые вермахтом территории СССР находились в ведении имперского министерства по делам оккупированных восточных территорий Альфреда Розенберга.
После первого крупного поражения немецких войск под Москвой, полного провала «блицкрига» Шуленбург направил Гитлеру записку с предложением начать сепаратные переговоры с СССР, но ответа не последовало. Тогда Шуленбург принялся искать иные пути к миру и с 1942 г. стал контактировать с деятелями антигитлеровской оппозиции.
В конце 1942 г. Шуленбург вместе с советником германского МИДа фон Тротт цу Зольцом встретились с сотрудником бюро Риббентропа Бруно Клейстом, который должен был установить связь с советским посольством в Стокгольме, чтобы прозондировать возможность мирных переговоров с Москвой. Но связаться не удалось. К тому же Москва рассматривала такие попытки как провокации.
Что касается интеллектуального центра германской оппозиции, то его возглавлял Карл Гёрделер, обербургомистр Лейпцига, сторонник прозападной ориентации.
С 1943 года, когда в оппозиционных кругах встал вопрос об устранении нацистского диктатора и ликвидации наиболее одиозных личностей и структур национал-социализма и формирования нового правительства рейхсканцлера Гёрделера, то несмотря на свою «прозападную ориентацию», Гёрделер в дальнейшем включил Шуленбурга в состав своего правительства в качества кандидата на пост министра иностранных дел, надеясь, что он сумеет достигнуть договоренности со Сталиным.
О его четкой позиции к тому времени служит высказывание, сделанное в июне 1943 года: «Мы должны будем уничтожить Гитлера, прежде чем он окончательно погубит Германию».
Окончание следует
Семен КИПЕРМАН,
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
Сталин считал себя великим стратегом, ; самым умным и хитрым и… Уничтожил цвет Красной армии, А Россия понесла неисчислимые потери и материальные, и моральные… А теперь этого преступника возвеличивают! Кто?
Всё те же рабы, потомки вертухаев, чекистов…..