То существо, которое добилось для себя температурной независимости от мироздания, которое высвободило себе суверенное бытие, и тем самым само превратившееся в космос, по-видимому, должно платить за свою сохраняющуюся причастность Космосу определенную дань. Это существо будет поддерживать постоянную температуру, этого у него не отнимут, но на несколько часов оно будет полностью обездвижено.
Таинство сна
История Йосефа и его братьев тесно связана со снами. Сны погубили Йосефа. Пересказывая отцу свои сны, и истолковывая их в том смысле, что ему предстоит возвыситься над всеми братьями, Йосеф возбудил их зависть, что привело к его продажие в рабство. Но сны же и возвысили Йосефа на чужбине, сны же спасли от голода семью Израиля и весь мир.
В основном Всевышний открывался героям ТАНАХа в бодрствующем состоянии. Однако в истории Йосефа сны и сновидения стоят в центре сюжета, и поэтому хотелось бы углубиться в этот столь же интересный, сколь и темный вопрос – в вопрос: Зачем нужен сон? Зачем с нами приключается эта многочасовая утрата бдительности? Почему человек (животное) вдруг полностью теряет связь со внешним миром, куда-то проваливается и полностью отрешается от восприятия всего внешнего? Почему природа не дезавуировала это опасное состояние? Так, например, все киты и дельфины никогда в жизни не спят за счет того, что левая и правая половина их мозга спит поочередно. Почему бы этот патент былоне распространить на весь животный мир? Для чего нам требуется на несколько часов терять бдительность, да и вообще треть этой скоротечной жизни? Насколько больше мы бы в жизни успели, если бы не спали!
«Ну уж нет!», — воскликнет тут почти каждый. Может быть, для каких-нибудь одержимых типа Наполеона и Дзержинского такой режим и подходит, но любой нормальный человек чувствует, что с утратой сна он лишится чего-то очень важного и ценного, составляющего одну из несомненных радостей жизни. Один из героев романа Фейхтвангера «Безобразная герцогиня» гедонист Конрад фон Фрауенберг любил повторять слова песни, в которых перечислялись семь фундаментальный телесных удовольствий: «Первое – есть, второе – пить, третье – облегчаться от съеденного, четвертое освобождаться от выпитого, пятое – лежать с женщиной, шестое – купаться, но седьмое, самое лучшее – это спать».
Честертон пишет: «В теории сон – понятие отрицательное, просто перерыв бытия. Но для меня сон – положительное загадочное наслаждение, которое мы забываем, потому что оно слишком прекрасно. Вероятно, во сне мы пополняем силы у древних, забытых источников. Если это не так, почему мы радуемся сну, даже когда выспались? Почему пробуждение – словно изгнание из рая? Мне кажется, что сон – это таинство».
Итак, живые существа подвергаются излишней опасности, а люди, по меньшей мере, теряют треть своего драгоценного времени, но они все же рады этому столь же неотвратимому, сколь и загадочному наслаждению. В чем же его смысл? Что происходит с нами во сне?
Прежде всего, следует отметить, что сон представляет собой вполне особый и уникальный феномен, известный лишь высокоорганизованным животным – птицам и млекопитающим. Рыбы, земноводные и даже пресмыкающиеся, не говоря уже о беспозвоночных — не спят. Они проводят холодные периоды года в полном оцепенении, но в то же время в теплые периоды им совершенно неведом сон.
Ученые связывают сон именно с «высокой организацией», с тем, что во сне происходит процесс обработки информации. Есть период бодрствования, считают ученые, когда организм получает информацию, и период сна, когда он ее перерабатывает.
При всем том, что в этой гипотезе имеется доля истины, она явно не тянет на то, чтобы разгадать главную загадку сна. Очень трудно поверить, что только для того, чтобы «перезагрузиться», высокоорганизованному существу необходимо по несколько часов валяться в полном беспамятстве. Тут что-то не то.
Однако прежде чем попытаться поискать ответ в другом направлении, попробуем вспомнить, какими еще особенностями наделены «высокоорганизованные животные», кроме как загадочным свойством чуть ли не треть своей жизни проводить в странном и загадочном оцепенении?
Если не вдаваться в разного рода технические детали, типа наличия четырехкамерного сердца, а рассмотреть вопрос на качественном уровне, то по существу этих свойств окажется только два, и это — наличие высшей нервной деятельности и теплокровность. Наслаждаться сном дано лишь тем животным, которые обнаруживают сложное поведение и поддерживают постоянную температуру тела. Наличие именно этих двух свойств определяется как «высокоорганизованность».
Под сложным поведением, под «высшей нервной деятельностью» обычно понимается способность вырабатывать условные рефлексы. Однако в сфере безусловных рефлексов высокоорганизованные животные также весьма необычны, ибо они наделены, по меньшей мере, одним уникальным, и поистине «высшим» инстинктом, и это — инстинкт заботы о потомстве. Собаки, дельфины, попугаи, да и многие другие теплокровные могут обнаружить удивительную сметливость, которая нередко озадачивает и восхищает человека. И все же то главное, в чем все эти животные замечательны – это именно забота о потомстве, свойство, которого почти напрочь лишены все прочие живые существа. Именно заботу о потомстве можно представить как главный, королевский признак «высшей нервной деятельности».
Итак, мы имеем дело с определенным «пакетом» трех признаков, которые не фигурируют в отдельности, но только вместе и это — теплокровность, забота о потомстве и сон.
Вдумаемся в эти свойства и постараемся расшифровать, что они могут значить. Относительно заботы о потомстве можно сказать, что в ней прозревается богоподобие животных. В этом инстинкте проглядывается милующий лик Всевышнего, просматривается отеческая забота и промысел – т.е. центральная религиозная идея.
Но чему соответствует теплокровность? Теплокровность – это энергетическая автономия, это выход из единого космического теплового цикла. Если все прочие живые существа живут в едином тепловом ритме, если в энергетическом плане они полностью интегрированы в жизнь космоса, то теплокровное животное вырывается из этой жизни и добивается поразительной самостоятельности. Некоторые животные, обитающие в разных климатических поясах, как, скажем, собаки или олени, способны существовать и поддерживать постоянную температуру тела почти в стоградусном диапазоне (от – 50 до +50)! Этой своей температурной независимостью теплокровное животное в значительной мере начинает напоминать собой сам космос.
Мы знакомы с учением древних, согласно которому Космос как целое имеет облик человека, и потому человек именуется микрокосм. Но в действительности эта логика распространяется так же и на всех живых существ. Рамбам пишет в этой связи: «Знай, что сущее в целом есть не что иное, как единый индивид… с такой же степенью индивидуальности, что и Зайд или Умар. И многообразие субстанций сущего…, подобно многообразию субстанций органов человеческого индивидуума… При всем том, что мы говорили относительно подобия мирового целого человеческому индивидууму, не за счет приведенных сопоставлений говорится о человеке как о микрокосме, ибо эта аналогия целиком применима к любой животной особи с полностью развитыми органами. Но ведь ты никогда не услышишь, чтобы кто-либо из древних называл осла или коня микрокосмом. О человеке же это говорят благодаря тому, что присуще исключительно ему, а именно благодаря рациональной способности» («Путеводитель заблудших» Гл.72)
Итак, человек именуется микрокосмом не из-за каких-то исключительных особенностей своей телесности, а по посторонним соображениям. На основании же телесности всякое живое существо, начиная амебой и кончая гориллой, можно рассмотреть как микрокосм, т.е. как выражение космоса как целого. Каждое живое существо — это лик мироздания как целого, его фокус, его «внешность». Ни физически, ни формально-логически мы не можем вырваться за пределы вселенной, но мы каждый раз делаем это, встречаясь друг с другом, или наблюдая за нашими меньшими братьями.
Вселенский гипноз
Но тогда понятно, что хотя всякое живое существо как-то выражает Космос, наибольшей выразительности достигают именно теплокровные животные — птицы и млекопитающие. Они наиболее Космосу подобны, они наиболее адекватно его раскрывают. Это прослеживается даже в любых мелочах, так, например, у рыб, земноводных и пресмыкающихся, не говоря уже о прочих тварях вроде насекомых, вместо физиономий имеются лишь фиксированные маски. Самые выразительные части их тела хранят некие смысловые срезы, лишенные всякой подвижности. Мимика присуща лишь млекопитающим, они наделены даже определенной осмысленностью взора. И уж тем более можно сказать, что каждое млекопитающие обнаруживает какой-то свой яркий характер.
Итак, любое живое существо – это космос как целое. И чем более это существо живо и независимо, чем больше оно от самого космоса оторвано и эмансипировано, тем больше оно его представляет. Но одновременно это существо остается также и интегральной частью космоса, оно принадлежит Космосу как его член, оно не только целое, но и часть. А значит, оно вынуждено свою частичность, т.е. подчиненность Космосу как-то постоянно обнаруживать.
Сон, по всей видимости, и является таким актом подчинения, актом превращения целого в часть, т.е. моментом включения животного в общий космический ритм. Во сне животное утрачивает самостоятельность и подчиняется единому космическому организму. Во сне живое существо, как бы возвращается к своему источнику. Рыбы же и черепахи не нуждаются в таком специальном укрощении плоти по той простой причине, что они и без с того с Космосом достаточно слиты.
То существо, которое добилось для себя температурной независимости от мироздания, которое высвободило себе суверенное бытие, и тем самым само превратившееся в космос, по-видимому, должно платить за свою сохраняющуюся причастность Космосу определенную дань. Это существо будет поддерживать постоянную температуру, этого у него не отнимут, но на несколько часов оно будет полностью обездвижено, как лягушка на морозе. Те же самые колебания активности, которые наблюдаются у земноводных в зависимости от колебаний температуры окружающей среды, те же самые колебания как бы искусственно создаются у теплокровных животных.
Все прочие животные, не знающие теплового суверенитета, хотя они тоже представляют Космос как целое, все же в главном ритме едины с ним, интегрированы в него. Но как только возникает истинный суверенитет, как только живое существо в такой мере уподобляется Космосу, что подобно ему живет внутри собственной энергосистемы, то ему приходится и как-то дополнительно переживать свою сохраняющуюся включенность в Космос. Фаза независимости от Космоса закономерно сменяется фазой интеграции с ним, фазой, которая должна быть отмечена определенной пассивностью. В этом смысле сон похож на смерть и справедливо ей уподобляется. Но в то же время эта смерть является актом соединения с Космосом, и поэтому сон — это часть жизни, и даже активная ее часть. Сладость сна – это сладость возвращения во внутриутробное состояние, в состояние единства и слияния с природой. И в этом смысле Честертон правильно назвал сон таинством.
Таким образом, можно сказать, что высокоорганизованные животные имеют два модуса бытия: бодрствование и сон. Когда теплокровное животное бодрствует — оно выступает в качестве Космоса как целого, когда оно спит – оно его часть. В этом смысле сон — это гипноз, которому животные и люди подвергается со стороны Вселенной… или со стороны Всевышнего.
Здесь, по-видимому, стоит вспомнить, что вторым после теплокровности признаком спящих животных является наличие инстинкта заботы о потомстве. Первое свойство, по всей видимости, соответствует качеству суда, а второе — качеству милости. Таким образом, первый источник сна — природный и темный, второй — небесный и светлый. Первый источник посылает сновидения структурные, поддающиеся систематизации и истолкованию в соответствии с самыми различными подходами. Второй источник — это источник снов индивидуальных, неповторимых и вещих, которые не по зубам никакому соннику и психоаналитику, но которые ясно обращены к тому, кому они посланы. Мастером разгадывать такие нестандартные сны был Йосеф. Эти сны от Бога, они знамение небес.
То, что я сказал в отношении Космоса и организма, в совершенно другом плане повторяется и в отношении человека и Бога.
«Не дремлет и не спит Страж Израиля» (Тегил 121.4) — Не спит и не дремлет только Он, Страж Израиля. Но на человека Он наводит сон. Мидраш говорит: «Когда Господь пресвятой создал Первого человека, ангелы служения ошиблись и пытались называть его (человека) Пресвятым. На что это похоже? На царя и его наместника, которые ехали в колеснице. Граждане желали приветствовать царя и кричали: «Государь!», но не знали, кто из них царь. Что же сделал царь? Столкнул другого с колесницы, и все узнали, кто из них царь. Так же, когда Господь создал Первого человека, ошибались ангелы. Что же сделал Господь? Навел на него сон, и все узнали, что это человек» (Берешит Раба 8.9)
С одной стороны сон — это смерть, потому что для человека частичность — это смерть. Сон, в особенности для человека — это знамение его вещности и частичности, но не унижающей и не уничтожающей его, а лишь напоминающей ему его место и возвращающей его в природное единство.
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
