Хафец Хаим сказал об этом человеке: «Это был ангел, посланный, чтобы спасти евреев Германии».
Про рава Шимшона Рафаэля Гирша (1808-1888) «в миру» известно в основном лишь то, что он остановил в Германии победное распространение «реформистского иудаизма» и основал направление «Тора им дерех эрец» (Тора и путь земли), в учебных заведениях которого серьёзно изучаются как еврейские, так и «светские» предметы. Из них выходят (в основном уже в других странах) врачи, учёные, адвокаты, инженеры, бизнесмены…, серьёзно соблюдающие заповеди Торы и изучающие её, насколько возможно, в нерабочие часы. Можно сказать, наверное, что он — один из провозвестников нынешнего направления «модерн ортодокс».
Однако я знаком с раввином, большим знатоком Торы, которой он посвящает всю свою жизнь; так вот, в качестве основных, наиболее близких себе источников раввин видит книги двух учителей: великого каббалиста и философа Рамхаля и рава Гирша. К мудрости рава Гирша сегодня может прикоснуться каждый: все основные его труды переведены, с той или иной полнотой, на множество языков, в том числе на русский. Особенно популярны его комментарии к Пятикнижию. «Спасительный ангел» был также чрезвычайно глубоким знатоком Закона и хотя сокращённые переводы книг могут дать лишь частичное представление о его знаниях, идеях и открытиях в Торе,- но даже и они, сотканные из слов великого популяризатора, раскрывают перед читающим неведомые ему горизонты. И — наглядно демонстрируют современность и актуальность Святого Писания и всей нашей Традиции.
У меня лично его труды вызывают и профессиональный восторг — мне ведомо, как сложно бывает говорить простым и доходчивым языком о возвышенных и трудно постижимых вещах.
Шимшон Рафаэль родился в Гамбурге, среди его предков был ученик рава Йонатана Эйбишица рав Мендл Франкфуртер, раввин небольшого городка Альтона, поблизости от Гамбурга. Интересно, что с этим дедом символически связаны многие вехи в судьбе рава Гирша. Так, первая его книга: «Девятнадцать писем о еврействе» вышла в типографии Альтоны, здесь же (а затем в Мангейме) он учился в ешиве рава Якова Эттлингера — выдающегося раввина, автора «Арух ланер».
Рав Эттлингер одним из первых начал преподавание Торы на на немецком; он ратовал за широкое светское образование для изучающих Тору, продолжая этим традиции наших мудрецов Средневековья, в частности, Рамбама, Ибн-Гвироля, Йеуды Галеви, дона Ицхака Абарбанеля… Видимо, именно рав Эттлингер, посвятивший, после семи лет учёбы, двадцатилетнего Шимшона Рафаэля в раввинское звание, посоветовал ему пойти учиться в Боннский университет. (Там рав Гирш изучал всемирную историю, классическую философию, языки и экспериментальную физику.) А вот связь с фамилией деда: первая отдельная от реформистов община была основана внуком рава Франкфуртера во Франкфурте-на-Майне; здесь он открыл первую еврейскую школу нового направления, общиной этого города руководил 37 лет, здесь умер и похоронен.
В энциклопедиях используют термины: «берлинское направление» — просвещенчески-реформистское, основанное другим учеником рава Эттлингера, Азриэлем Гильдесхаймером,- и «франкфуртское», то есть школа традиционная, активно использующая новинки науки без малейших отступлений от классической ортодоксии. Его основал рав Гирш.
Известна язвительная шуточка, основанная на ивритском созвучии («аскала» — «просвещение» при замене одной буквы, не влияющей на звучание, становится производной от корня «секель» — дурак, глупость): «Берлинское просвещение» превращалось в «Берлинское проглупение».
В Университете Бонна рав Гирш столкнулся с молодыми соплеменниками, ищущими истины и своего места в мире — и при это обуреваемыми сомнениями в основах веры. Можно сказать, что им он и посвятил основные усилия своей долгой жизни.
В те годы в том же университете обучался и вождь реформизма Авраам Гейгер. В будущем они сменят один другого в роли главы франкфуртской еврейской общины, направляя курс её корабля в противоположные стороны. Слегка прогуляемся в историю.
Примерно с середины 17 века в Европе началась «Эпоха Просвещения». Затрещали стены традиций, «свежий ветер разума», восторг перед возможностями науки и технологии, вера в силы и способности человека, в его право своим умом постичь мироздание и направить его по выбранному пути — стали атмосферой эпохи. Зародилось Просвещение в основном во Франции, там постепенно оформилась группа энциклопедистов, к каковым себя относили многие знаменитости — Монтескье, Вольтер, Дидро, Юм, Гельвеций, Руссо, Бюффон, Гольбах…
По ходу дела выскочила очередная «путеводная мысль эпохи»: отрицание всякого Б-жественного Откровения, к какому веку и к какой бы религиозной группе оно не относилось. Разума в сём постулате, как в любой взятой за аксиому без добросовестной проверки догме, было немного,- но, поскольку главным своим соперником просветители видели католическую церковь, «борьбе с религиозным засильем» посвящено было множество стараний. Человечество до сих пор расхлёбывает кашу, заваренную самоуверенностью этих «высоколобых».
Были то по-большинству люди высокообразованные и успешные в науках, так что взлёту «религии нового времени» способствовали авторитет и литературное мастерство её апологетов. «Культ Свободы» кровавой Великой Французской революции, в которой многие историки видят завершение Эпохи Просвещения — лишь вывел на площади постулаты «новой веры». И повенчал её с гильотиной.
Любопытно, что первые Энциклопедии 18-го века были изданы — одна в Англии в 1728 году, другая публиковалась потомно в 1731-54 годах в Германии,- но лишь более поздняя французская Энциклопедия, блиставшая созвездием авторских имён, дала название философии эпохи. Латынь и немецкий быстро вытеснены с пьедестала, главным научным языком, языком культурного общества стал французский. Скажем, Пушкин выучил его прежде русского и детские стихи писал на нём.
Постепенно из Франции идеи Просвещения распространились по многим странам Европы и окрестностей. Даже христианские монархи подпадали под их влияние (несмотря на открытую оппозицию просвещения христианству!). Ими увлекался Густав III Шведский, Фридрих II пригласил к себе в Пруссию многих просветителей во главе с Вольтером. Екатерина II переписывалась с Вольтером, д’Аламбером, Дидро и Гриммом, прикармливала их и использовала в своих политических интересах, а Вольтера даже величала «своим учителем»…
Маленькая характерная черта: большинство просветителей, этих радетелей за свободу и достоинство человека, были антисемитами. Вольтер, Дидро, д’Аламбер и многие иные (скажем, Руссо, временами восторгавшийся еврейской живучестью, но не отказывавший себе в удовольствии величать нас «самым подлым из народов») — изобретали, пока в теории, разные способы «перевоспитания евреев» и «спасения от них нации и человечества». Вот перл Вольтера, автора афоризма: «Я с вами не согласен, но я готов отдать жизнь за то, чтобы вы могли это говорить!» — «Евреи внушают нам ужас, и в то же время мы хотим думать, что всё написанное ими носит печать божественности. Никогда не было столь вопиющей несуразности!»
Просвещение перекинулось в Германию, явив там себя, в частности, в образе великой немецкой философии. И как назло: Фихте, Гегель, Гердер, Гёте, Шопенгауэр, Трейчке, даже отшельник Кант (при всей своей дружбе с Моше Мендельсоном), не говоря уже о Бисмарке и Вагнере,- последнему бы очень подошёл мундир СС — не ждали от нашего брата ничего хорошего. Над тогой блюстителя нравственности и свобод, под профессорской шапочкой мыслителя-гуманиста как-то невзначай топорщились маленькие рожки.
Наконец дело дошло до любопытных ко всему новому евреев. Пожалуй, провозвестник «еврейского просвещения» — ортодоксальный еврей, получивший серьёзное традиционное еврейское образование, выдающийся философ и культуролог Моше Мендельсон, «немецкий Сократ» (1729-1786). Близкий друг своего ровестника Лессинга (с которым они познакомились на почве игры в шахматы), друг Канта, Гарднера, Гумбольдта, талантливейший любимец рава Давида Гершеля Френкеля, главного раввина Берлина, успешный коммерсант и пытливый исследователь. Получив известность, он стал ходатаем по еврейским делам и помог многим. Берлинская Академия присудила ему первый приз за сочинение о сравнении надёжности доказательств в философии и математике (второе место, на секундочку, занял пруссак Кант!). За труд «Федон», посвящённый бессмертию души, Академия попыталась было избрать Моше в свои члены — но просвещённый король Фридрих II не утвердил назначение по причине еврейства соискателя. Возможно, одной из причин было то, что Мендельсон критиковал Его Величество за пренебрежение немецкой литературой и увлечение французской. Немая сцена — иудей защищает немецкую литературу супротив прусского короля!
Всем хорош был Мендельсон, человек порядочный, умный и добрый, и заповеди Торы всю жизнь соблюдал пунктуально, и истинность и Б-годанность Торы отстаивал он в личной жизни и в литературе. Только отчего-то все его внуки, многие друзья и последователи крестились… Видимо в том дело, что совершил он одну маленькую ошибку. Обсуждая моральные и ритуальные заповеди Торы, положась на свой мощный разум и отложив в сторону свидетельства самой Торы и многих поколений мудрецов, блестящий этот интеллектуал пришёл к выводу, что суть иудаизма в первых, а вторые — не столь существенный к ним довесок. То есть — разорвалась у него целостность Б-жественного Завета. А если так, то зачем и нужны-то вторые?.. Вот вам идейная основа реформизма, созданного его учениками.
Ещё одной стороной ситуации, сложившейся тогда в Германии и вокруг, была яростная борьба между сторонниками великих раввинов Якова Эмдена и Йонатана Эйбешица, полыхавшая в середине 18 века и дезориентировавшая многих евреев. Рав Яков Эмден, получив в руки приписываемый перу рава Эйбешица амулет, заподозрил последнего в тайной приверженности к каббалисту-лжемессии Шабтаю Цви. Сами раввины похоронены рядом, судом мудрецов, исследовавших конфликт, рав Эйбешиц оправдан, но вот сторонники, которые всегда «принципиальнее» основоположников… Да и туземные власти вмешивались, то одних, то других «прижимая к ногтю».
В общем, когда на арене появился лидер реформизма Авраам Гейгер (1810-74), человек исключительных способностей, уже в 6 лет начавший серьёзно изучать Талмуд и к 14 годам его с тинейджерской непримиримостью отвергший («Огонь просвещения уничтожил весь этот хлам!»), блестящий культуролог и крупный, оригинальный историк — почва для новых «рационалистических» идей была удобрена. Подъём наук и искусств в атмосфере Просвещения, выдающиеся личности новаторов, кажущийся идущим на убыль традиционный немецкий антисемитизм, дезориентация многих евреев после шабтианства, франкизма и битвы Яков Эмден—Йонатан Эйбишиц подготовили возникновение и лавинообразное распространение новой профанации иудаизма — «реформизма».
Строго говоря, наш ридный реформизм (или прогрессизм, или реконструктивизм, или, в чуть смягчённой форме, позднейший консерватизм) — это простая философская калька с идей Просвещения, отвергающих Б-годанность и цельность Торы и низводящих Откровение и Закон до «выдающихся памятников истории и культуры человечества». Их «уважение к нашему наследию» — это что-то в духе издевательской одесской шутки из напыщенных слов: «Да здравствует великий и могучий советский народ, вечный строитель коммунизма!».
Когда Авраам Гейгер стал «раввином» сперва в Висбадене, затем в Бреславле (получив натурализацию в в Пруссии с помощью друга Мендельсона Александра Гумбольдта) и наконец во Франкфурте-на-Майне, новшества посыпались как из рога изобилия. «Немцы моисеева закона» («евреи не нация, а религиозная группа»), «реформирование библейского и раввинистического иудаизма», отмена иврита, новый свод законов «Шульхан арух» Гейгера… Правда, сам Гейгер не желал заходить слишком далеко и отказался после смерти Гильдесхаймера занять место проповедника полностью реформистской общины Берлина; он требовал сохранения Шаббата и преемственности традиций. Но такова уж судьба многих бунтарей; юдофил Ницше тоже пришёл бы в ужас, узнав, как использовали нацисты его идею «сверхчеловека»…
В общем, на полях интеллектуальных ристалищ Германии встретились два достойных соперника: рав Гирш и Авраам Гейгер.
Рав Гирш в 23 года становится главным раввином княжества Ольденбург, в Нижней Силезии, у границы с Голландией. Через 5 лет выходит его первая книга (написанная, как и остальные, по-немецки): «Девятнадцать писем о еврействе». Своей обстоятельной логикой, великолепным языком, отточенной моралью и отчётливо ощущаемой любовью автора к людям эта книга снискала уважение даже среди идейных противников — разумеется, по обязанности её критиковавших. В популярной форме диалога рав Гирш отвечал на вопросы, волновавшие молодёжь, излагал в ярких образах основные идеи иудаизма. Через 2 года — новая книга: «Хорев, или эссе об обязанностях евреев в изгнании». Хорев — другое названии пустыни и горы Синай. Книга разъясняла основы еврейского мировоззрения и смысл многих заповедей — языком и стилем, доходчивыми для современников. Показывая, как именно заповеди Торы способствуют духовному росту человека, рав Гирш обосновывал возможность и обязанность для народа Израиля быть светочем для народов.
Особое внимание рав Гирш уделял школам, воспитанию будущего поколения. Когда к нему обращались с предложениями по открытию или изменению статуса общин и синагог, он обычно отвечал: «сперва нужно наполнить их» — воспитать людей и помочь им защититься от искушений агрессивного времени. В это трудно поверить, но еврейство Германии, славное многими великими именами, за короткие десятилетия дошло до такого состояния, что в «финансовой столице страны» Франкфурте осталось всего 11 семей, по-настоящему исполнявших заповеди. Гейгер и прочие реформисты отлично поработали!
Но вот пример настоящей самоотверженности, верности идеалам и обязанностям перед Создателем и своим народом, данный равом Гиршем. В 1846 году рав Гирш по приглашению из Никольсбурга возглавляет общину этого города и перебирается в Австро-Венгрию. Вскоре его избирают раввином Моравии и Австрийской Силезии, пастырем 60000 евреев. Он становится представителем евреев в австрийском рейхстаге. Но — ситуация в Австро-Венгрии была куда более благоприятной для евреев, и в 1851-м рав Гирш уходит со всех своих пышных постов (и от обеспеченной жизни) и принимает приглашение 11 семей из Франкфурта-на-Майне возглавить их отдельную общину, у которой и статуса-то общины не могло быть по закону Пруссии. Только через 25 лет такой закон, позволяющий евреям выходить из общин единых и создавать свои отдельные, был принят в результате его длительных усилий и посвящённых этому двух основательных книг. До чего дошло дело — евреи Торы должны были бежать из конгрегаций новой «религии»! Между прочим, многие раввины Германии противились такому «расколу», в их числе — учитель Шимшона Рафаэля рав Эттингер. Но как часто бывает, «в ногу» шагал один; через годы его правоту признали практически все знатоки Торы.
К последнему году жизни рава ортодоксальная конгрегация Франкфурта насчитывала уже больше 500 семей; вместо 83 детей в начале возникновения под его руководством «Реальной школы» — множество школ «Тора им дерех эрец» по всей стране. Можно сказать, подобно тому, как Моше Рабейну пошёл в Египет и вывел оттуда уцелевших соплеменников — рав Гирш пошёл в европейскую культуру, в которую, как некогда в Египте, проваливалось западноевропейское еврейство, второпях теряя своё, несоизмеримо большее достояние — и вывел уцелевших на дороги вечной Торы.
Но неизбежный раскол произошёл — часть евреев отбросила веру предков и ушла в демократию и революции, в чужие религии (крещение в Германии приняло массовый характер). Евреи составили ядро, интеллектуальную верхушку немецкой социал-демократии, возглавили половину социалистических бунтов в конце Первой Мировой. Разбуженный и разгневанный ими, матёрый немецкий антисемитизм сбросил лайковые перчатки и взялся за газовую печь…
Могло ли быть иначе, можно ли было отменить или хотя бы задержать Холокост, если бы поверхностная пародия реформизма оставалось в еврейских глазах добропорядочной и, заманив к себе, удержала бы от революций часть будущих социалистов? Ведь реформизм столь прост и нетребователен!.. Думаю, нет — на деле реформизм всегда ведёт к ассимиляции, его карикатура на духовность не способна удержать у себя энергичных и ищущих. Видимо, ещё больше «немцев моисеева закона» ассимилировались и бы и разбавляли свей кровью старые прусские и баварские рода…Что бы из этого вышло? Доброе — вряд ли, расовый антисемитизм расцвёл ещё при жизни вара Гирша, а «Антисемитская лига» создана в 1879-м…
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
