Экономическая удавка — новое оружие Минобороны, которое может победить ХАМАС
Мир озабочен ситуацией в Газе. Израиль — конфронтацией с Газой. Это не две разные проблемы. Это две стороны одной. Действительно тяжелая ситуация в секторе — производное от конфронтации, и наоборот. Попытки решать одну общую проблему, как две альтернативные, столь же эффективны, как наполнять дуршлагом бочку без дна: усилий много, толку — ноль.
План №1: помочь!
На нынешней неделе под эгидой ЕС прошла очередная конференция по проблемам Газы. Спонсоры, доноры и посредники из Европы, арабских стран и международных организаций обсуждали, что еще они могут сделать для облегчения положения жителей сектора. Израиль, представленный на конференции в качестве наблюдателя, заявил, что не будет препятствовать этим усилиям, насколько они не будут вредить его безопасности.
Основная сложность: как сделать, чтобы помощь, которую готовы оказать международные спонсоры населению Газы, ему и досталась. А не ХАМАСу, властвующему в анклаве. Известно, что все средства, поступающие ему из иностранных источников, ХАМАС тратит на военные приготовления и действия против Израиля, а не на нужды подвластного населения. То есть при сохранении нынешнего порядка, если масштабы помощи увеличатся, это послужит лишь укреплению ХАМАСа — главной причины бедственного положения палестинцев Газы, — а не улучшению гуманитарной ситуации в секторе.
Разрешения этого противоречия, как и ожидалось, не нашли. Да и вряд ли оно существует без свержения ХАМАСа.
План №2: уничтожить!
Большинство израильтян — если судить по опросам, кухонным разговорам и публикациям в соцсетях — склоняются к варианту решения проблемы Газы с другой стороны: надо покончить с ХАМАСом в секторе силой, которая у Израиля есть, иначе зачем она нужна.
Эта четкая позиция значительно размывается, когда доходит до подробностей. Готово ли то же непримиримое большинство рисковать собственной жизнью, а особенно — жизнью и здоровьем своих детей, служащих в армии, мириться со значительными финансовыми потерями, неизбежными при проведении крупномасштабной военной операции в Газе? Судя по всему, нет. Демонстрация в Тель-Авиве с требованием немедленно покончить с обстрелами и поджогами из Газы собрала в разы меньше народу, чем, например, демонстрация против ущемления прав друзов, якобы содержащегося в законе о национальном характере государства, и в несколько десятков раз меньше, чем за права ЛГБТ-сообщества в связи с законом о суррогатном материнстве. Друзов массово поддержали евреи, ЛГТБ-общину — не принадлежащие к ней, а в демонстрации против примиренчества с Газой участвовали только организованно привезенные жители Юга, которые непосредственно от пожаров и страдают. Это не массовый протест.
Политики, внимательно прислушивающиеся к настроению общества, чутко уловили сигнал: израильтяне не созрели для новой войны, терпение еще не на пределе. А только национальный консенсус, всеобщая ярость оправдывает ведение военных действий и связанные с ними лишения, потери и затраты.
На заседании узкого кабинета по безопасности, состоявшемся на пике обострения конфронтации, когда на Израиль за сутки обрушилось около 200 ракет, решительного применения силы против ХАМАСа потребовал только министр обороны Авигдор Либерман. И остался в абсолютном меньшинстве. Главное — он не был поддержан премьер-министром и начальником Генштаба. Кроме возможных стратегических соображений, у них могли быть и личные мотивы.
Глава Генштаба завершает свою каденцию 1 января. Он готовится к гражданской жизни — либо в политике, либо в бизнесе. Ему не нужны ни возможные провалы в военной операции, ни, в случае чрезмерной ее эффективности, — репутация могильщика Газы, «военного преступника», грозящая затруднить передвижения по миру.
Пока Гади Айзенкот может оказаться единственным за 30 лет командующим израильской армии, в каденцию которого не было ни одной войны или крупномасштабной военной операции. Надо только продержаться несколько месяцев — и он уйдет на гражданку с незапятнанной, с точки зрения левого истеблишмента, в стране и мире биографией на высшей армейской должности, которая исключительно дорого ценится и в политике, и в бизнесе.
Позиция армии, противящейся операции (а она на политическом уровне отождествляется с мнением начальника Генштаба), исключительно удобна Нетаниягу — есть за кого спрятаться. Ему тоже не нужна сейчас военная операция, априори непредсказуемая. У него в ближайших планах — досрочные выборы, на которых, судя по опросам, его ждет блистательная победа. Без всякой операции. А случись она — Б-г весть. Ему тоже не хочется рисковать, как и Айзенкоту. От добра добра не ищут.
Не факт, что личные мотивы — решающие, но факт, что они есть. Существуют еще и совершенно объективные соображения, удерживающие от войны с ХАМАСом до победного конца (а иной не имеет смысла).
Это не только гораздо более серьезная угроза, усугубляющаяся на Севере в связи с усилением иранского присутствия в Сирии. В любой момент она может обернуться полномасштабной войной с куда более мощным противником, и не одним.
Разгромить ХАМАС в военном отношении — не вопрос. Вопрос — что делать с Газой дальше. Привести туда Абу-Мазена или кого-то из его наследников (один другого краше), оккупировать сектор, взяв на себя ответственность за два миллиона его жителей и ту клоаку, что там образовалась, никому не хочется. ХАМАС это прекрасно знает. Для него это — страховой полис.
А то, как Израиль настойчиво избегает военного обострения, — еще и нежданный бонус. Потому провалившиеся по всем статьям в управлении Газой главари ХАМАСа и наглеют на беспределе.
План №3: завинтить кран!
Оказавшись в руководящей тройке (премьер, министр обороны, начальник Генштаба) единственным сторонником жесткого силового ответа, Либерман вынужден был искать решение там, где его приоритет не ограничен сопротивлением армейского командования и вето премьер-министра. По субординации открытие и закрытие КПП на границе, номенклатура и объемы поставок — в ведении министра обороны. Это — рычаг, и он находится у него в руках.
Вынужденный тактический шаг привел к выработке новой стратегии в отношении Газы. Либерман формулирует ее принцип упрощенной формулой: «Есть тишина — есть экономика. Нет тишины — нет экономики». При всей условности понятия «экономика» в отношении Газы ясно, о чем речь. В ответ на агрессивные действия из сектора КПП закрываются, поставки грузов прекращаются, и возобновляются они только когда прекращается террористическая активность. При этом Израиль каждый раз, через голову хамасовского руководства, объясняет жителям Газы логику своих действий — с тем, чтобы именно они, в конце концов, осознали причинно-следственную связь. Хотите получить сотню-другую шекелей за участие в штурме границы, запуск шаров с горючкой — пожалуйста. Но как раз из-за этого вы сидите без электричества, продуктов и стройматериалов, ваши лавки закрыты, а заводы стоят.
Это только видимая часть айсберга. Цель — выбить почву из-под ног ХАМАСа, лишить его поддержки населения, вызвать его недовольство истинным виновником своего ужасающего положения — ХАМАСом и его обреченной войной. На таком фоне надежды на «арабскую весну» в Газе уже не выглядят утопией. Она вполне реальна, если ее не ждать, а последовательно и настойчиво приближать.
Конечно, все это не дает красивой телевизионной картинки. Публика (а значит, и избиратели), да что говорить — едва не любой из нас — хочет видеть отрезанные головы, ликвидированных террористов и взлетающие на воздух дома. Так в нашем представлении выглядит победа. Но она таковой не является. Головы отрастут, на место ликвидированных лидеров придут новые, а дома отстроят.
Новая стратегия предусматривает ответ на самый сложный вопрос: что делать с Газой после операции, которая все равно рано или поздно будет? Если ХАМАС лишится поддержки населения сектора настолько, что оно откажется его терпеть, нужда в нем отпадет, его страховой полис утратит силу. Это и будет настоящая победа. Но чтобы ее достичь, требуется настойчивость и последовательность в достижении цели. Нужна смена подхода. То, о чем я говорил в начале: у Газы не две проблемы с альтернативными решениями, а одна. Надо отказаться от прежней логики: раз мы не можем добиться тишины силой — давайте им что-то дадим. Все, что мы дадим, только укрепит ХАМАС — и вся стратегия пойдет насмарку.
Думаю, именно потому тот же Либерман так открещивается от попыток достичь соглашения о перемирии с ХАМАСом, публично заявляет, что не верит в него и не участвует в переговорном процессе. Если из тактических соображений пренебречь стратегической целью — провальной окажутся и стратегия, и тактика.
План №4: разорить!
Можно ли рассчитывать на эффективность экономической удавки в противостоянии такому идеологизированному движению, как ХАМАС, фанатичным исламистам вообще? Разве им не плевать на экономические выгоды, если и самой жизнью они готовы пожертвовать ради своих химер?
Сомневающимся напомню истоки и мотивы нынешнего витка конфронтации. Началом его можно считать первый раунд «Марша возвращения» — 30 марта. Что к нему привело?
Жизнь в Газе невыносима уже давно. ХАМАС оказался полным банкротом — и финансовым, и административным — еще в прошлом году. Этапным можно считать момент, когда Израиль продемонстрировал наличие у него технологии обнаружения и уничтожения диверсионных тоннелей — и главари исламистов обнаружили, что несколько лет большую часть имеющихся у них средств они просто закапывали в землю.
Почему же великое наступление началось именно в конце марта? Потому что именно тогда Абу-Мазен ввел санкции против властей Газы — вдвое сократил финансирование, и 60 тысяч «бюджетников» ХАМАСа оказались без зарплаты или стали получать вдвое меньше. Он прекрасно знал, что делает, и на кого выльется гнев отлученных от кормушки.
Пока бедствовало население сектора, это не волновало ХАМАС никак. Когда затянули пояса его контингенту, опоре его власти — тут не стало никакого терпения, и возмущение израильской оккупацией повело патриотичные массы на штурм границы. Не случайно среди участников «марша возвращения» были как раз они — получатели зарплаты из казны и их семьи, которых им велели привести для живого щита.
Все работает. По ту сторону забора (как одного, так и другого) альтруистов нет. Вот еще почему нельзя, чтобы в итоге будущей операции в Газе туда триумфатором пришел Абу-Мазен и его клика. Он все это инспирировал, и помогать осуществлению его планов, подставляя под пули наших солдат и под ракеты — наших граждан, значит, быть последним лохом. Они идут на войну ради своего бабла. И надо избавить их от агрессивного энтузиазма — лишив бабла. Только так. Иначе победят они, а не мы.
Как ни странно, эту ключевую зависимость раньше осознали не у нас, а в США. Новичок, дилетант, сумасброд, каким принято считать Трампа, своим якобы примитивным умом быстро ухватил, откуда растут ноги палестинской непримиримости.
Его последние шаги — сокращение финансирования UNRWA вдвое и грядущее лишение этого ракового агентства права наделять статусом палестинских беженцев по наследству, а также урезание помощи Абу-Мазену на $200 млн. — должны привести к стратегическим переменам. И они — свидетельство того, что новая, «экономическая» стратегия в отношении Газы нашего оборонного ведомства находится в тренде.
Владимир БЕЙДЕР, глава израильской редакции
Оцените пост
(голосовало: 2, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
