Позвонила Синди, секретарша моего врача.
— Напоминаем, что завтра в десять у вас апойнтмент на ежегодное полное обследование.
— Я знаю, Синди, — отвечал я. — Спасибо, что напомнила.
— Пожалуйста. И ещё напоминаю, что мы теперь принадлежим корпорации «Здравия желаем». Поэтмоу приходите на час раньше, чтобы заполнить все анкеты и зарегистрироваться. Принесите с собой страховую карточку, водительские права, свидетельство о рождении, свидетельство о браке, список лекарств, которые вы принимаете, а также…
— Погодите, — перебил я. — Я ваш пациент уже пятнадцать лет. — У вас всё это есть. Вы же меня знаете, как облупленного.
— Конечно, — сказала Синди. — Но это не имеет значения. Для нашей корпорации вы — новый пациент. У нас теперь всё компьютеризировано. Все данные о вас должны быть в компьютере. Всё, что делает и говорит доктор и его пациент, заносится в компьютер. На основании этого компьютер сам ставит диагноз и назначает курс лечения. Так что, у нас современная технология.
— А что делает доктор?
— Современная технология исключает субъективное мнение врача. Что бы ни случилось с пациентом, теперь никто не может подать на нас в суд, потому что компьютерная программа утверждена Кабинетом Здоровья. До завтра.
На следующий день я заполнил несколько подробных анект и расписался по нескольку раз в каждой из них. Меня сфотографировали, взяли отпечатки пальцев и, в конце концов, отвели в кабинет врача. Ждал я недолго. Врач вошёл стремительно, поздоровался, не глядя на меня, сел к компьютеру и начал молча стучать по клавишам. Так продолжалось минут десять. Я тоже молчал, не зная, как себя вести, а доктор был поглощён компьютером, не переставая колотить по клавишам. Вдруг он спросил, по-прежнему не глядя на меня:
— Ваша дата рождения?
Я назвал дату рождения. Доктор ещё немного постучал по клавишам, а потом спрашивает:
— Жалобы есть?
— А как же, — говорю. — Колени болят, спасу нет. Еле хожу.
— Понятно, — говорит доктор и снова стучит по клавишам. — Это не по моей части. Что-нибудь ещё?
— Геморрой замучил.
— Это тоже не по моей части.
— Бессонница…
— Все жалуются на бессонницу. Но это не по моей части. Какие-нибудь ещё жалобы?
Я понял, что на боль в пояснице, сердечные приступы и затруднённое мочеиспускание уже можно не жаловаться. Говорю:
— Зарплата у меня, — говорю, — маленькая. Крыша в доме течёт. Дети хамят. Жена не хочет принимать участия в сексе.
— Это всё? — говорит доктор, не прекращая стучания.
— А вам что, мало?
— В таком случае визит закончен. Поздравляю с хорошим состоянием здоровья. До свидания.
Я говорю с обидой:
— Постойте, доктор. Вы что, даже послушать меня не хотите?
— Отчего же, — говорит доктор. — Я вас прекрасно слышу. У вас красивый голос. Ваш английский просто великолепен. Кстати, мне чем-то знаком ваш акцент. Как вас зовут?
Услышав моё имя, доктор перестал стучать по клавишам, повернулся ко мне, и лицо его расплылось в радостной улыбке.
— Б-же мой, голубчик, это вы! Как я рад вас видеть! Так что же именно вы хотели, чтобы я послушал?
— Меня. Ну, как обычно, грудную клетку, всякие там лёгкие, плевры, знаете, вдох, выдох, вдох, выдох… Вы это раньше всегда делали.
— Ах, голубчик, мало ли что мы раньше делали. Это всё устарело. Теперь мы принадлежим корпорации, а у неё строгие правила, которым мы должны следовать. По этим правилам слушать вашу грудную клетку вовсе не обязательно. Информации, полученной от пациента, в сочетании с детальной записью в компьютере вполне достаточно. Так что, вы уж извините. У меня там ещё два пациента очереди дожидаются. Всего хорошего, будьте здоровы. Хотя, вы и так здоровы. Пока.
Мы распрощались, как старые друзья. Если бы я знал, что это была наша последняя встреча, я бы, наверно, с ним расцеловался.
… Недели и месяцы улетают с пугающей скоростью. Прошёл год, и мне снова позвонила Синди напомнить о ежегодной обязательной явке к врачу на предмет проверки организма.
— Приходите на час раньше, — говорит Синди. — И не забудьте принести страховую карточку, водительские права, свидетельство о рожде…
— Как? — невежливо перебиваю я. — Опять свидетельство о рождении? Сколько можно рождаться? У вас всё это есть.
— Нет, — говорит Синди. — То есть, да, есть. Но это не считается. Наша корпорация «Здравия желаем» недавно влилась в корпорацию «Поголовная радость», так что, вам надо снова зарегистрироваться и внестись в новый компьютер. У нас теперь сверхсовременная технология. Врачей больше нет. Их заменяют роботы с неограниченной памятью и скоростным интеллектом.
— А куда делись врачи? — встревожился я. — Что с ними теперь будет?
— За врачей не волнуйтесь, — успокаивает меня Синди. — У них полностью сохраняется зарплата. Плюс, они ещё получат фудстемпы. Плюс, квартиры по восьмой программе. Плюс, мобильные телефоны. Всего хорошего, до завтра.
Доктор-робот оказался довольно симпатичным предметом белого цвета, похожим на баклажан, только размером с полчеловека, и на колёсиках. В верхней части баклажана располагался экран, как у телевизора. Больше на нём ничего не было, никаких кнопок или розеток. Он был безупречно гладок и обтекаем. Бесшумно проехав по кабинету, он остановилса передо мной, и на экране высветился вопрос: на каком языке я хочу разговариветь с доктором, то есть с баклажаном? На выбор предлагалось около тридцати языков, включая казахский и папиементу. Я выбрал русский. Далее появился вопрос: каким голосом я хочу, чтобы доктор со мной разговаривал. Я выбрал мужской баритон, после чего робот заговорил.
— Приятно познакомиться — сказал он с хорошим московским выговором. — Можете называть меня Бобби. Сейчас я буду вас обследовать.
— Мне раздеться?
— В этом нет необходимости. Просто сидите спокойно. Всё будет делаться дистанционно.
— Ну, хорошо. А как мне к вам обращаться, на вы или на ты?
— Я ваш доктор, — сухо сказал баклажан Бобби, и его экран полыхнул фиолетовым цветом. Я понял, что мой вопрос был бестактен. Некоторое время Бобби молчал. Потом по экрану побежали мелкие разноцветные осциллограммы, и Бобби забормотал вполголоса:
— Так… сердце.., сосуды забиты, но пока работают.., один клапан не открывается.., другой не закрывается.., идём дальше.., почки… почки, вроде, ничего, бывают хуже.., печень… печень увеличена.., пьёте?
— Немного, перед обедом, — признался я.
— А что предпочитаете?
— Виски. Иногда скотч, иногда бурбон.
— Я по вашей печени вижу, что вы пьёте виски. Какой именно?
— Ну, Джонни Уокер.
–Джонни Уокер сойдёт, — одобрил Бобби. — Только не пейте красный. Не ниже чёрного. Можно двойной чёрный. Но, вообще, лучше сингл малт. Так, идём дальше… желудок в норме, правда, сильно растянут.., много едите.., поумерьте свой аппетит.., прямая кишка искривлена.., а ещё называется прямая.., я бы с такой кишкой постыдился людям в глаза смотреть.., лёгкие… так… лёгкие неважные.., с таким лёгкими вы долго не проживёте.., надо было раньше бросать курить…
— Ну, уж извините, — перебил я. — Я почти сорок лет не курю.
— Это неправда, — сказал Бобби. — Я вижу, что вы бросили курить три года, четыре месяца и шесть дней назад.
— Как вы можете это видеть? — возмутился я. — Кто из нас курил — вы или я?
Робот замолчал, и его экран начал наливаться зловещим фиолетовым цветом. Я прикусил язык. После паузы Бобби снова заговорил.
— Так.., посмотрим, что у вас в мозгу.., мозг чистый, не изношенный… оба полушария на своих местах.., извилины прямые.., не то, что ваша прямая кишка.., так.., носоглотка в пределах нормы.., так… так… спускаемся вниз.., матка в норме.., беременность протекает нормально…
— Что-о?! — в страхе закричал я. — Какая беременность!
— Нормальная, — бесстрастно констатировал Бобби. — Пять недель, два дня и девять часов.
— Вы с ума сошли, доктор! Я же мужчина! По крайней мере, был им до недавнего времени!
— С чего вы взяли?
— А вы что, сами не видите? Спуститесь ниже!
Бобби замолчал, и его экран начал розоветь, постепенно переходя в пурпур. Он тяжело вздохнул и так же молча выехал из кабинета. Через некоторое время вошла Синди.
— Вы уж извините, — сказала она. — Это я виновата, послала его не в тот кабинет. Но вы не беспокойтесь: обследование прошло успешно. Вы получите отчёт в регистратуре.
Отчёт был толщиной с литературный альманах, и я заглянул только на последнюю страницу, где обобщались результаты обследования, и на их основании предлагались рекомендации. В таблице приводилась вероятность моей смерти как функция времени. Вероятность того, что я умру через неделю, оценивалась в 20%, через месяц — в 70%. Вероятность того, что через полгода я ещё буду жив, составляла меньше одной десятой процента. Рекомендации заключались в утренней гимнастике и овощах на парУ. Не иначе, как овощи на парУ должны были оттянуть мою скорую кончину.
— Синди, — сказал я, стараясь пересилить комок в горле — я, правда, умираю?
— Ну что вы! — ласково сказала Синди. — Вы до ста лет проживёте. Это у нашей корпорации такие правила — писать, что пациент умирает. Чтобы на нас не подавали в суд, если он вдруг, и правда, помрёт. Так что, вы, не беспокойтесь.
Дома я полез в интернет и выяснил, что корпорация «Поголовная радость» захватила медицинские учреждения во всех штатах Америки, кроме Северной Дакоты, Вайоминга и Аляски. Корпорацию, как она сама извещала человечество, не интересуют штаты и города с маленьким населением. Это был ответ на мучивший меня вопрос…
… Недели и месяцы улетают с пугающей скоростью, как было сказано выше. Следующие пять лет я прожил в Северной Дакоте, в небольшом городе, названия которого я не запомнил. Город маленький, но в нём было всё, что нужно для жизни: супермаркеты, рестораны, заправочные станции, Уолмарт, пять банков и четыре Старбакса. И, конечно же, у меня был живой доктор, тощий седой еврей со светло-голубыми глазами. Его полагалось называть доктор Коэн, но мы подружились, и для меня он был просто Берни. Берни обследовал меня каждые полгода и всегда восхищался моим безупречным здоровьем. Иногда он заходил ко мне домой выпить чаю и поговорить о последних событиях в мире. Будучи оптимистом, Берни утверждал, что всё идёт к лучшему. Я, наоборот, был пессимистом и полагал, что всё идёт к худшему. Так что, в среднем у нас получалось, что ничто никуда не идёт, и это нас обоих устраивало.
— Вот вы, консерваторы, не верите в прогресс, — однажды сказал Берни, — а у меня есть хорошая новость. Скоро я перестану работать, но буду по-прежнему получать свою полную зарплату.
— Ну да! — восхитился я. — Не может быть!
— А вот представь себе! Полную зарплату, плюс к ней ещё фудстэмпс, дешёвую квартиру и мобильный телефон.
Я насторожился.
— В нашем штате, — торжественно объяснил Берни, — будет работать корпорация «Поголовная радость». Она расширяется, и теперь уже включает в свою сферу деятельности небольшие города с населением порядка тысячи человек, то есть такие, как наш. В «Поголовную радость» вольются все медицинские учреждения, в том числе и мой офис. У них не будет живых врачей, а их роль будут выполнять….
— Извини, Берни, — сказал я, чувствуя, как к горлу подоступает лёгкая тошнота, — мне что-то не по себе. Пойду — прилягу. Спасибо, что заглянул.
На следующий день я получил письмо от президента корпорации «Поголовная радость». Он писал: «Наша корпорация в восторге от того, что вы скоро снова станете нашим пациентом. Наш врач-робот Бобби вас хорошо помнит, и это не случайно: его оперативная память составляет более миллиона терабайтов. В случае, если вы ещё живы, он передаёт вам сердечный привет. В противном случае, можете не обращать внимания на это письмо. Спасибо за внимание».
Я открыл карту Аляски и нашёл место, которое, по моему расчёту, не должно было заинтересовать корпорацию «Поголовная радость»: город Чикен, основан в 1902 году, население 17 человек. Переезд занял около месяца, после чего я, наконец, ответил на письмо.
«Спасибо за искреннее корпоративное изъявление восторга, — написал я. — Как видите, я пока жив. Передайте доктору Бобби, что моя беременность уже шестой год протекает успешно. Эта беременность должным образом отражена в отчёте о моём обследовании, проведенном доктором Бобби. Так как он и никто иной является родителем моей беременности, то я намерен вчинить вашей корпорации иск на сумму, достаточную для воспитаня и содержания ребёнка в течение всей его жизни. Мой адвокат считает, что сумма в 50 миллионов долларов будет справедливой. Однако, чтобы не возбуждать судебное дело, я соглашусь на 5 миллионов».
Ответ пришёл немедленно: «Наша корпорация отвергает ваше требование компенсации в 5 миллионов как неоправданно низкое. Мы согласны с оценкой вашего адвоката. Сумма в 50 миллионов долларов будет вам выплачена полностью, как только ваш ребёнок появится на свет, и его родство будет подтверждено анализами вашего и Боббиного ДНК. Надеемся, что вы воспитаете его в духе преданности корпорации «Поголовная радость». Спасибо за внимание».
Я бросил письмо в мусорный ящик и пошёл к фельдшеру города Чикен пожаловаться на боль в коленях.
Иллюстрации Вальдемара Крюгера
Александр МАТЛИН
Оцените пост
(ещё не оценено)
Загрузка...
