Скептический разум в силу своей природы просто не вправе сбросить со счетов даже самые невероятные прогнозы посмертного существования. Но одно дело опасения, другое – позитивно выраженная вера в вечные муки, которая буквально парализует человеческое воображение.
Загробное воздаяние
В недельной главе «Масей» говорится: «Если кто убьет человека, то убийцу должно убить по (свидетельству) свидетелей… И не берите выкупа за душу убийцы, грешника, которому (надлежит) умереть, а он должен быть предан смерти… И не оскверняйте земли, на которой вы, ибо кровь оскверняет землю, и земле не искупиться от крови, пролитой на ней, разве только кровью пролившего ее» ( 35:29-31).
Итак, если любой материальный ущерб может быть компенсирован соответствующей денежной суммой, то лишение жизни может быть исправлено только ответным лишением. Человек уникален и незаменим, как сказано: «Адам был создан единственным… ради мира между людьми, чтобы не говорил человек человеку: «Мой отец больше твоего» и чтобы выразить величие Пресвятого. Ибо человек чеканит много монет одним чеканом и все они похожи друг на друга. А Царь над царями царей отчеканил всех людей чеканом Первого Человека, но ни один из них не похож на другого. Поэтому каждый должен говорить: Ради меня создан мир» (Сангедрин, 37а).
Конечные предметы имеют свою меру, и могут быть заменены друг другом, но человек безмерен, а потому отнятие его жизни можно компенсировать лишь ответным отнятием жизни самого убийцы. Однако при этом важно понимать, что смертная казнь совершается не только в интересах жертвы, не только во имя ее отмщения, но и в интересах убийцы, так как она несет искупление его душе.
Разумеется, это не значит, что казненный преступник освобождается от мук геенома, их не избежать даже и праведникам, как сказано: «даже если он совершенный праведник, должен пройти через гееном» (Эвен шлема 10.15). Однако иудаизм верит, что казнь преступника способна сократить эти мучения, а возможно даже избавить душу от полного уничтожения. А дилемма, согласно вере иудаизма, именно такова: или вечное блаженство, или полное уничтожение.
Вот как описывает загробные испытания Раби Моше Хаим Луцатто (1707-1746): «Гееном – это место, где осуществляется наказание душ. Они чувствуют боль и страдания… В результате этих страданий искупаются дурные действия грешников, и если они становятся достойными награды, они очищаются от своих грехов и могут отдыхать. А если нет (не достойны награды), их наказывают до тех пор, пока не уничтожат» «Маамар а’икарим» («Очерк основ»). Таким образом, если убийца раскаялся, казнь значительно сокращает его загробные страдания, если не раскаялся – запускает процесс его уничтожения, который опять же укорачивается.
И здесь невольно хочется сопоставить это иудейское представление с аналогичным представлением христиан, которые в звездный час своей истории широко практиковали смертные казни, мотивированные аналогичным религиозным представлением. Мучения горящих еретиков (в случае их чистосердечного раскаяния) избавляли их от загробных мук. Однако при этом скоротечные муки горящих на костре нераскаявшихся грешников, по вере «святой церкви» плавно переходили в вечные муки ада. Если согласно вере иудаизма «награда за заповеди бесконечна, а возмездие за грех конечно» (Эвен шлема 10.6), и любое мучение «здесь» ведет к сокращению какого-то мучения «там», то в классическом христианстве казнь нераскаявшегося грешника ничего не отнимает от вечности его дальнейших страданий.
Духовный тоталитаризм
Христианство заимствовало из иудаизма практически все основные представления о Творце и творении. Если оставить в стороне специфические теологические разработки, касающиеся учения о триединстве и воплощении, то отличие коснется только двух пунктов: учения об ангелах и учения об аде. В отличие от иудаизма, христианство верит в наличие свободы выбора у ангельских сущностей, и в вечные страдания грешников. Откуда пришла в христианские головы эта страшная мысль?
В Писании действительно встречаются высказывания, позволяющие опасаться вечности мучений («И многие, почившие в прахе земном, пробудятся: те – для вечной жизни, а эти – для позора и поношения вечного» (Дан., 12.2). А скептический разум в силу своей природы просто не вправе сбросить со счетов даже самые невероятные прогнозы посмертного существования. Как писал Борхес: «в нашем невообразимом существовании, где правит такая низость, как телесная боль, возможна любая бессмыслица, даже нескончаемый ад». Все это так. Но одно дело опасения, другое – позитивно выраженная вера в вечные муки, которая буквально парализует человеческое воображение.
Человек не может заставить себя верить во что придется, любая его вера обеспечена базисной организацией его души. Самый яркий пример тому – наша вера в реальность наблюдаемого мира. Доказать, что мир не является плодом нашего воображения, невозможно. «Откуда я знаю, – спрашивает Декарт, – не устроил ли Бог все так, что вообще не существует ни земли, ни неба, никакой протяженности, формы, величины и никакого места, но тем не менее все это существует в моем представлении таким, каким оно мне сейчас видится?» Шеллинг высказывался еще определеннее: «Основное предубеждение, к которому сводятся все остальные, заключается в том, будто вне нас существуют какие-то вещи; принятие такого взгляда за правильный не опирается ни на какие основания, не подкрепляется никакими выводами, но все же не может быть искоренено и никаким доказательством противоположного, а потому здесь представляется притязание на непосредственную достоверность… но ведь отсюда ясно, что все это лишь предубеждение, хотя и врожденное нам и первоначальное, но оттого не перестающее быть предубеждением».
И все же нет людей, которые бы сделали солипсизм своим кредо. Мы верим, что мир существует, как верим и в то, что существует Бог.
Что побуждало христиан верить (не допускать такую возможность, а именно верить) в то, что муки грешников никогда не закончатся? Что позволяло им принимать как достоверность столь чудовищную мысль, и что мешало это сделать евреям?
В решении этого вопроса нам может помочь одно важное психологическое наблюдение, сделанное Бердяевым: «Если бы люди церкви, когда христианское человечество верило в ужас адских Мук, грозили отлучением, лишением причастия, гибелью и вечными муками тем, которые одержимы волей к могуществу и господству, к богатству и эксплуатации ближних, то история сложилась бы совершенно иначе. Вместо этого грозили адскими муками главным образом за ереси, за уклонения от доктрины, за непослушание церковной иерархии и за второстепенные грехи, признанные смертными, иногда за мелочи, лишенные значения. Это имело роковые последствия в истории христианского мира… Я убежден, что сторонниками ада являются люди, которые его хотят; для других, конечно. Христиане часто бывали утонченными садистами. Но сейчас их запугивания мало действуют, сильнее действуют запугивания земным адом».
То обстоятельство, что на протяжении веков вечными муками стращали в первую очередь еретиков, а не насильников и отравителей, говорит о том, что именно для них они были изобретены, что корень концепции вечных мук – в тоталитарной склонности Эсавского рационализма: тот кто не согласен с моими аргументами, тот кто отпал от «всеобщего закона» не имеет право так просто исчезнуть, он обязан вечно кусать себе локти!
Одержимость единоверием и единомыслием коренилась в верном источнике – в единстве человеческого рода, т.е. в том, что «Адам был создан единственным». Но при этом европейцам казалось, что единство людей, как разумных существ заключено прежде всего в единстве вероучительной доктрины. Иудаизм в свою очередь, всегда видевший в единстве человечества источник уникальности каждого («ни один из них не похож на другого», но «каждый должен говорить: Ради меня создан мир»), никогда никому не отказывал в вечности.
Израиль, исходно отделенный от народов, исходно думающий «по-другому», не возражает, чтобы по-другому думали и сами народы. Поэтому «Есть праведники среди идолослужителей, имеющие удел в мире грядущем» (Тосефта сангедрин, 13:1), поэтому «Мы не отрицаем воздаяния за добрые поступки, к какой бы религии человек ни принадлежал» (Кузари 1:111).
Еврейский хронист XV-XVI века Ибн Верга, писал: «Еврей уверен, что не может существовать такового учения и такой религии, которые превосходили бы его собственные, и считает дураками всех тех, кто верит во что-то иное. Напротив, христианин верит, что еврей – это всего лишь животное в человеческом облике и что его душа попадет в ад, причем в самую глубокую его часть. Что касается мусульманина, то он скажет, что в ад попадут как христиане, так и евреи…»
Приведенная оценка не только верна, но и довольно характерна. Классические христиане и мусульмане запугивают инакомыслящих вечными муками. Евреи в ответ считают их дураками, которым в еврейском аду подобные ужасы не угрожают. Евреи всегда верили, что глупость всерьез наказуема лишь в тех случаях, когда она влечет кровопролитие, и схожие по тяжести преступления, но что расплата даже и за эти грехи не вечна.
Оцените пост
(голосовало: 1, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
