Правила переноса

Это не о грамматике. Хотя, пожалуй, и о ней немножко.

Тему статьи мне навязали. Почтенный читатель, имени которого я называть не буду, чтобы не переходить на личности, прислал в редакцию уже второе исследование, посвящённое моей скромной персоне и её ошибкам. Написав крайне резко и раздражённо (и оттого приписав раздражение мне, по всем законам психологического переноса), он принял на личный счёт мою статью, в гневе не заметив, что автор не дискутирует с ним, а просто обсуждает тему.

Если б речь шла обо мне и оракул ограничился хлёсткими эпитетами, ваш покорный не почесался б отвечать. Нет ничего более бессмысленного, чем препирательство глухих, жалко на него времени и дорогостоящей «печатной площади». Да и к высказываниям на свой счёт любой «публичный человек», в частности журналист, готов изначально. Посочувствовал бы: «уж такая я сволочь, бедные читатели!» — и занялся другим. Но «полемист» оскорбил достойных и праведных людей, подтасовал и скабрезно «интерпретировал» факты, по-хамски отозвался о мудрецах Торы. Пришлось отвечать.

Сперва — согласие. Не существует такой лжи, в которой не было бы толики правды. Разумеется, арабский террор был и до убийства киллером Хаганы доктора Де Гана в июне 1924 года. Например, погром 1 апреля 1920 года в Иерусалиме (9 убитых, 244 раненых) и погром в Яффо 1 мая 1921 года, когда убито 27 и ранено 104 еврея (к слову, арабов погибло тогда около 80). Поднятые полковником Лоуренсом на восстание против турок, арабы почувствовали свою силу и всё не могли успокоиться. Тем более, что, в отличие от суровых турок, англичане с ними, недавними союзниками, заигрывали, а губернатор Иерусалима с 1917 по 1925 годы Рональд Сторрс был антисемитом и противником Декларации Бальфура. Ну а его начальник Герберт Самуэль, Верховный комиссар Палестины с 1920 по 25 год, ассимилированный еврей, человек весьма достойный и симпатизирующий своему народу, полагал, как поныне многие наши собратья, что необходимо «поддерживать баланс отношения». В итоге — не осмелился жёстко отвечать на погромы. Кстати, именно он, пытаясь лавировать и умиротворять, изобрёл новый пост: «главного муфтия Иерусалима» и вскоре назначил на него хитрого и жестокого националиста, будущего близкого друга Гитлера Хадж Амина эль-Хуссейни, осуждённого в то время за бунт и убийство. Хуссейни, да будет проклято это имя, и стал главным организаторов террора против евреев и стремящихся к миру с ними арабов. Его речь вызвала всплеск погромов 29 года. Возможно, именно он уговорил ещё колебавшегося Гитлера приступить к «завершающей фазе решения еврейского вопроса». Не зря умоляет праотец Яков: «убереги меня от брата моего, (и) от (громилы) Эсава» — гнил бы себе в тюрьме без помощи доброго еврея верховный арабский антисемит…

Но — как массовое и организованное, фактически новая арабская революция, погромное движение расцвело, когда арабы, религиозные лидеры которых всё-таки считались с еврейскими религиозными лидерами, увидели, что между евреями идёт склока и что власть среди них подминают светские лидеры. Убийство 1924 года — водораздел. Ничто так не поднимает дух и решительность антисемитов, как ссоры между нами!

Да, чтобы не запамятовать: то, что именно после Декларации Бальфура было наилучшее время для создания живущего в мире еврейского Государства — это не мой тренд. Его разделяет со мной величайший мудрец последних столетий Хофец Хаим. Правда, он опасался, что «светское еврейство может разрушить эту надежду своим поведением». Как вы думаете, учитель ошибся или предсказал правильно?

Ещё за 30 лет до Декларации Хофец Хаим предсказывал: «уже слышны шаги Машиаха» и «надо готовиться к переселению на Землю Израиля». Он организовал специальные курсы по законам, которые будут соблюдаться в восстановленной Стране, в частности — собирал группы коэнов для изучения порядков храмовой службы. Но — из-за наших склок реализовался известный принцип: если добро готово войти в мир, но люди ему препятствуют, оно уйдёт к другим народам или даже превратится в свою противоположность. Так что именно во времена надежды от нас требуется особые мудрость и терпение…

Умер святой мудрец в сентябре 1933 года — словно Царь мира уберёг его от зрелища гибели еврейской Европы. Как отец Ноаха Лемех умер перед самым началом Потопа. Как умирает Йов, духовный защитник кнаанеев, когда евреи должны войти в Кнаан.

Теперь цитаты из пасквиля. «Погром в Хевроне произошёл до написания лидерами харедимСКИх евреев плаксиво-просительного письма Мусульманскому Конгрессу Иерусалима (декабрь 1931)». Хамство. И какая связь погромов 1925-29 годов с письмом 1931-го, зачем «наводить тень на плетень»?

Письмо от 6 декабря 1931 Мусульманскому Конгрессу В Иерусалиме (это был международный конгресс) написано лично равом Йосиф-Хаимом Зонненфельдом, духовным лидером харедимНЫх евреев (от «хареди» — трепещущий перед Создателем). Написанное праведником за 50 дней до смерти, очень достойно и культурно, оно опровергает циркулировавшие среди арабов слухов о намерении евреев взорвать мечеть Аль-Акса. И тогда, и доныне этой мулькой пользуются антисемиты для провокаций — вспомните совсем недавние события. Письмо посвящено сохранению статус кво в пользовании святыми местами. Между прочим, пока мы все в состоянии ритуальной нечистоты, евреям запрещено заходить на территорию разрушенного Храма и потому мы не можем претендовать на мусульманские святыни на его территории. Желающие могут ознакомиться с этим письмом, а также с вышедшим тогда же воззванием рава Зонненфельда здесь: http://jews.activeboard.com/t53676233/topic-53676233/

Пропущу «принципиальную невозможность договариваться с арабами» — не осознавая её, израильское правительство вполне успешно делает это сейчас. Дело, конечно, непростое и не всегда надёжное, но толку и заботы о своём народе в нём больше, чем в грозных возгласах «диванных стратегов».

Но это мелочи рядом с изложением «реальной истории» доктора Якова-Исроэля Де Гана, убитого 30 июня 1924-го. Согласно версии «почтенного читателя», страстно стремящийся к славе молодой гомосексуалист публикует автобиографическую новеллу, поднимается скандал и «обожающая обожательница» (?) скупает тираж, спасая 23-летнего обожаемого от общественного остракизма. Через пять лет (на самом деле через 4) очередная гомоэротическая публикация. Но народного признания всё нет, и в 30 лет у извращенца возникает интерес к сионизму. Он становится грозным антиарабским оратором, а в 38 перебирается в Палестину и примыкает к движению Мизрахи (религиозным сионистам). Затем разругался с сионистами, не пожелавшими переговариваться с арабами, и его, «мечущегося между лагерями», находит «харедимский» рабби Иосиф Хаим Зонненфельд, тоже пребывающий в «мучительном поиске». Де Ган начинает клеймить сионистов, пишет в «скандальную Daily Express» (интересно, чем она скандальна? Газета английской Либеральной партии, имевшая гигантские тиражи и филиал в Голландии — с ней Де Ган годами сотрудничал). Голландские читатели газетёнки именуют писаку «предателем своего народа», он говорит арабам, сионистам и голландцам разное, путая своего рабби. Его пришлось убить за разрушение сионистской идеи, причём убийца, «ненавидящий гомосексуалистов Авраам Техоми» позднее сказал, что «убил его не за это». Вот и всё.

Вынужден кое-что уточнить. Да, в молодые годы Де Ган был гомосексуалистом. Но ушёл от этого, возвратившись к Торе, сплетни о том, что «арабы управляют им, поставляя юношей», распускали небрезгливые политические противники.

Он был младшим, восьмым сыном в бедной еврейской семье, всего имевшей, по разным данным, 16 или 18 детей. Отец — меламед, хазан и шойхет. Они — левиты. Получил еврейское воспитание, но в бунтарские «тинейджерские» годы увлёкся сперва анархизмом, затем социализмом.

Полнейший нонконформист, если что-то полагал правдой — посвящал себя этому целиком и ни под кого не подстраивался. Как — эпатируя голландскую публику, так и — когда таскался по тюрьмам Российской империи, выискивая евреев. В 22 года стал одним из лидеров Социалистического движения Голландии, руководил забастовками и собирал деньги для семей забастовщиков. Но — за «слишком мягкие (в смысле человеколюбивые) методы» его осудили остальные лидеры местной социал-демократии и после публикации новеллы «Трубы» под шумок изгнали из партии. («Строки о Пипе» — безграмотный перевод названия).

Тогда же Де Ган сблизился с группой «богемных психиатров», фрейдистов и писателей. Скорее всего, большинство его сочинений на гомоэротическую тему — принятый в той среде вымысел и призванный шокировать благовоспитанных граждан мысленный эксперимент, некий «секс-мистический реализм».

Скромное уточнение: «обожающей обожательницей, скупившей тираж» были жена Де Гана, врач Иоганна ван Марзевеен и врач-психиатр Арнольд Алетрино, писатель, друг автора и (теоретический!) защитник права человека на выбор типа сексуальности. При Обаме стать бы ему министром здравоохранения. Книга посвящена Алетрино и по городу поползли слухи… А когда издатель настоял на переиздании, посвящение убрали и изменили имена героев.

Затем Де Ган, рано ставший адвокатом, доктором и профессором права, преподавателем амстердамского Университета, с головой ушёл в правозащитную деятельность. Его считают предтечей «Amnesty International».

Параллельно с этим началось его, разочаровавшегося в социализме, возвращение к Торе. И — активнейшее участие в защите обездоленных евреев, независимо от их политических пристрастий. В частности, в 1912-м году он надолго ездил в Россию с письмом к царю от королевы Нидерландов, чтобы помочь томящимся в тюрьмах евреям, часто — революционерам. Несмотря на лютый антисемитизм правящей российской верхушки, сумел добиться для еврейских заключённых некоторых облегчений. После возвращения в Голландию опубликовал книгу об антисемитизме, который в своей правозащитной деятельности изучил изрядно. Постепенно, видя беззащитность соплеменников во многих странах, пришёл к сионизму, а по мере углубления в Тору — к религиозному сионизму. Переехав в Иерусалим в 1919 как корреспондент упомянутой голландской газеты, вскоре стал преподавать юриспруденцию в местном Университете. Авторитетный юрист, он не раз выступал адвокатом в судах над палестинскими евреями, в том числе над своими идейными противниками-«ревизионистами».

К слову, его разочарованию в политическом сионизме немало способствовали дрязги между группировками внутри него, постоянные конфликты и взаимная неприязнь Давида Бен-Гуриона, Хаима Вейцмана и Зеева Жаботинского — лидеров «направлений». Сравните это с отношениями рава Кука и рава Зонненфельда — близкие друзья, они, даже будучи непримиримыми идейными противниками, относились друг к другу с величайшей симпатией и уважением и никогда не позволяли себе уничижительных друг о друге высказываний. Но — именовали друг друга «святыми людьми» и одёргивали своих слишком резких на язык и поступки сторонников. Может, и мы поучимся?

Де Ган был человеком исключительно талантливым. Он свободно говорил на 22 языках, его юридические публикации высоко оцениваются специалистами. В Голландии ныне существуют «Общество Якова-Исроэля Де Гана», занимающееся публикацией и изучением его литературного наследия, музей его имени, большой отдел в «Еврейском музее» Голландии. Его считают одним из классиков голландской поэзии, публикуют во всех антологиях. Любопытно, что на стоящем в Амстердаме памятнике убитым нацистами гомосексуалистам выгравированы его стихи. Женат на христианке (в свои «доеврейские» времена), источники разнятся — были у них дети или нет, настоящий это брак или «платонический». Все такие разночтения неудивительны — из-за значимости этого человека и остроты идейной и политической борьбы вокруг столько накопилось «вбросов» липовой информации, что многое запуталось. Я умышленно пользовался нееврейскими источниками.

В Палестину жену-христианку (и детей — если они были) не взял — поехал «бороться за еврейское дело». От «Мизрахи» ушёл из-за метаний его представителей между верностью Торе и союзом с антирелигиозными светскими лидерами. Фальшь он не признавал ни в чём.

Знатоком Торы Яков-Исроэль стал довольно быстро — благодаря таланту и, главное, энтузиазму. Разумеется, не в масштабе рабби Зонненфельда, который оказал на него огромное влияние своей мудростью и бескомпромиссной праведностью. Рабби Зонненфельд тоже был человек принципиальный и независимый (так, из лидеров Иерусалима только он не вышел в 1898 году встречать германского кайзера, поскольку «у нас есть предание от Виленского Гаона, что немцы происходят от Амалека и нельзя отдавать почести их царю»). Он взял Де Гана в секретари, полюбил как сына и поручил заниматься дипломатической деятельностью: по установлению мира с соседями, созданию структур национальной независимости и ради укрепления религиозной общины Палестины.

Тора запрещает напоминать человеку, вернувшемуся к своим корням, о его грехах до возвращения. Доктор Де Ган избавился от противоречащей Закону страсти, но — клевета противников окружала его до конца. Если же у вас, читатели, может возникнуть в воображении образ мудреца Торы, посвятившего всю жизнь служению Всевышнему и абсолютно в этом бескомпромиссного, который берёт себе в ближайшие сподвижники того, о ком Тора сказала «мерзость» — значит, у вас воображения больше, чем у меня.

Рав Йосиф-Хаим разрывает одежды и сидит «шиву» — как по сыну; в траурной речи говорит, что террорист «убил (праотца) Якова и (народ) Израиля». Вот другие его слова: «Это убийство, совершенное потомками Якова, прибегнувшими к тактике Эсава, чтобы заглушить голос Исраэля и Якова, должно укрепить нас в борьбе против чуждых нашему духу и Торе влияний. Эта чистая пролитая кровь вопиёт с забрызганного ею талита: „Глядя на неё, вы вспомните все заповеди Г-сподни и исполните их, и не будете следовать сердцу вашему», что мудрецы объясняют: „Речь идёт о вероотступничестве». Смотрите, в какую ужасную бездну пали сионистские лидеры, и взывайте полным голосом: „Отделитесь от общины этой».»
Молодые горячие революционеры Хаганы этим убийством вмиг уничтожили шанс на мир с арабами. Де Ган пользовался в мире дипломатии огромным авторитетом — со времён своей международной правозащитной деятельности. Он знал языки, психологию, обычаи и правила игры многих народов и правительств, был блестящим оратором. При всех угрозах отказался покинуть Палестину и взять себе охрану. Когда руководители Хаганы узнали, что он собрался в Англию с серьёзными дипломатическими планами и что на подготовленных им документах стоят подписи многих еврейских и арабских лидеров — последовал приказ о расправе. «Кто не с нами — тот против нас».

А как же убийца? Любопытно, что английский следователь-еврей, которому было поручено расследование, оказался агентом Хаганы. Ему удалось «не установить и не найти преступника», что было очень нелегко. Авраама Техоми (Зильберга) лет почти через 40 нашли израильские журналисты. Он, командир сперва иерусалимской Хаганы, а затем создатель боевой организации Иргуна, проживал, как и положено истому сионисту, бизнесменом к Гонконге. Техоми подтвердил, что убил, сообщил, что приказ отдал ему Ицхак Бен-Цви, будущий второй Президент государства Израиль. Никакого раскаяния, «так было надо». Сказано это уже после Холокоста…

В светских публикациях принято выводить биографию Де Гана из дурного характера и честолюбия. «Перенос»? Мне же лейтмотивом её представляется бескомпромиссное человеколюбие. Он шёл туда, где видел шанс помочь людям.

Оказывается, можно и сегодня оплёвывать жертву и не иметь никаких претензий к палачу. Меня иначе воспитывали. И если «почтенный читатель» продолжит «диалог», который, в моём понимании, больше подходит обществу у пивного ларька, отвечать я не буду.

Остался вопрос к редакции нашей газеты. Стоит ли, даже ради «крови журналистики» полемики, публиковать материалы, оскорбляющие людей? Не лучше ли даже в наш бесшабашный век приучать не к стилю «комментов в интернете», а к достойной и осмысленной речи? Нет, я не о «перлах юмора», высмеивающих женщин и семью и капля за каплей вдалбливающих в головы читающих, что этот, всегда крепкий в еврейском мире социальный институт есть нелепость и сплошное неудобство. Но ведь в нашей газете столько и культурных материалов!