Шпионские игры вокруг Белого дома

Всё, как предсказал Гераклит, течет и все меняется. Но ведь и с Екклесиастом не поспоришь, что восходит солнце и заходит, и спешит к месту своему, где оно восходит. Это я к тому, что, проще говоря, несмотря на дровишки свежей информации, которые подбрасывают наши СМИ в костер борьбы демократов с президентом Трампом (умышленно опускаю его партпринадлежность, поскольку демократов не устраивает именно Дональд Трамп), на нашем политическом манеже одни и те же. Я включаю телеканал Fox News и услаждаю глаза и уши беседами про то, как во время предвыборной кампании 2016 года партийцы-демократы в предполагаемо беспартийных ЦРУ и минюсте старались не допустить победы Дональда Трампа. Я переключаюсь на канал CNN или MCNBC, и меня убаюкивает песня про сговор Трампа с Путиным и про то, что попытки незаконно выбранного президента помешать расследованию этого сговора «хуже Уотергейта».

Каждому свое («suum cuique»), говаривали в трудную минуту древние латиняне, а немецкие нацисты повторили словами «Jedem das Seine» над воротами Бухенвальда. Или, как выразился в 1922 году советский писатель Борис Пильняк, «кому таторы, а кому ляторы». В 1938 году Бориса Андреича расстреляли, но не за это, а как японского шпиона.

И у нас тоже запахло шпионажем, причем, против Трампа, и наши ведущие газеты New York Times и Washington Post не отрицают этого, хотя элегантно называют шпиона «информатором» или «источником». Как написал обозреватель Джон Гринберг, «слова ‘информаторы’, ‘внедрение’ и ‘шпионаж’ вошли в свободный оборот, а президент Трамп ‘твитнул’ свое возмущение расследованием роли России в его избирательной кампании». В твиттере, отправленном в половину второго дня в субботу 20 мая, президент потребовал, «чтобы министерство юстиции выяснило, занимались ли ФБР или минюст внедрением или слежкой за кампанией Трампа в политических целях, и были ли такие требования или просьбы людьми в администрации Обамы». Сказано — сделано, и на следующий день Трамп обязал министерство юстиции начать расследование, а главе аппарата Белого дома генералу Джону Келли поручил связать руководителей минюста с законодателями-республиканцами, которые давно пытаются получить документы о действительном начале расследования ФБР его в подробностях.

На кого падает тяжкое подозрение в организации этого внедрения, давно и поименно известно, а новым героем стал 73-летний бывший профессор политологии Кембриджского университете американец Стефан Халпер, зловещий для Трампа образ которого реял давно, но имя стало общеизвестно недавно. Как написала лондонская The Telegraph, судя по множеству сообщений, профессор был информатором ФБР, которого предположительно использовали в операции «Crossfire Hurricane», ранней попытке бюро предугадать, был ли сговор кампании Трампа с Россией для победы на выборах 2016 года». Отметив связи профессора Халпера с нашим ЦРУ (его бывшая жена Сайбил Клайн — дочь бывшего замдиректора управления Рэя Клайна), обозреватеь Майкл Гудвин написал, что при Обаме профессору заплатили до миллиона долларов за «смутные исследования», а весной и летом 2016 года профессор (иногда с ассистенткой) трижды встречался с членами команды Трампа, беседуя о вторжении «русских хакеров» в наши электронные почтовые ящики.

Если профессор делал это по заданию и на деньги ФБР или ЦРУ, скандал зреет действительно «хуже Уотергейта», только шиворотом навыворот. По мнению Майкла Гудвина, в истории США не было прецедентов, «когда правящая партия следит за кандидатом оппозиционной партии», и «даже Ричард Никсон не настраивал органы разведки и охраны права до такого уровня». К тому же получается, что заявление бывшего директора ФБР Джеймса Коми, что контрразведка его бюро занялась кампанией в июле 2017 года, было ложью. Сюда же можно отнести бывшего директора ЦРУ Джона Бренана, который, по словам Гудвина, «привлекает к себе внимание твиттерами с угрозами Трампу», и его паника «не приятна, но понятна». Понятна потому, что шпионаж, как его ни называй, отрицает всякую вероятность того, что администрация президента Барака Обамы вела честную игру перед выборами 2016 года, а сейчас остается выяснить масштабы этого шулерства.

Лучшим решением Майкл Гудвин считает рассекречивание документов, на которое президент имеет законное право, а Закон о свободе информации дает право доступа к ним. В ФБР и министерстве юстиции этой огласке могут возражать — на обычных основаниях охраны национальной безопасности и конкретных лиц, но такие возражения может рассмотреть и решить компетентная команда, которую соберет генерал Келли. Представитель министерства юстиции Сара Флорес сообщила, что в марте отдел главного инспектора получил указание расширить расследование, и, «как обычно, главный инспектор проконсультируется с соответствующим федеральным прокурором о возможном наличии состава преступления». Можно, конечно, отметить, что с марта прошло два месяца, но большим людям виднее. Заместитель министра юстиции Род Розенстайн, который входит в число возможно причастных к «шпионским играм», тоже заявил, что «если кто-либо вторгался или следил за участниками президентской кампании с неподобающими целями, нам необходимо знать об этом и принять соответствующие меры».

Но, повторяю покойного Пильняка, «кому таторы, а кому ляторы». Республиканец Девин Нунес, глава комитета Палаты представителей по разведке, попросил министерство юстиции передать в его комитет документы, объясняющие, почему и как ФБР занялось предвыборной кампанией Трампа. Старший демократ этого комитета Адам Шифф назвал действия Трампа очередным «злоупотреблением властью», а его подозрения в шпионаже — чепухой. В своем твиттере Шифф написал, что требование Трампа расследовать «то, чего не было, значит отвлечь внимание от его растущих юридических проблем», и, «хотя министерство юстиции предупредило об угрозах жизни и безопасности, его это не тревожит». Поди ему возрази. Хотя можно.