Американская разведка и русские хакеры

4 августа 2016 года директор ЦРУ Джон Бреннан позвонил своему российскому коллеге Александру Бортникову. Они перезванивались регулярно, в последнее время в основном по поводу Сирии. Бреннан давно отчаялся найти с Бортниковым общий язык на эту тему и поэтому не удивился, что они не договорились и на сей раз. Но у него были с главой ФСБ еще два разговора.

Во-первых, он поднял вопрос о наездах на американских дипломатов в России. В Лэнгли были в тот момент разъярены нападением на своего сотрудника, который работал в Москве под дипломатической крышей и был за два месяца до этого избит у американского посольства. Бреннан сказал Бортникову, что основная ответственность за такие «возмутительные» инциденты лежит на его ФСБ, и назвал их неприемлемыми. Потом американец перешел ко второй теме, которая раздражала Вашингтон еще больше, а именно к российскому вмешательству в президентские выборы в США. Бреннан знал, что, по крайней мере, за год до этого российские хакеры повели кибератаку на электронные закрома Национального комитета Демократической партии США. «Мы знаем, что вы это делаете», – сказал он Бортникову и предупредил, что если американцы узнают о попытках Москвы повлиять на исход их голосования, это вызовет в США бурю негодования и может повлечь за собой ответные меры. Какие именно, он не уточнил. Как он и ожидал, Бортников вмешательство в выборы отрицал и посетовал, что Вашингтон опять пытается сделать Россию козлом отпущения. Бреннан повторил свое предупреждение. Бортников снова отрицал вмешательство в выборы, но обещал, что доложит Путину о жалобах директора ЦРУ. Это было первое из нескольких предупреждений такого рода, сделанных Москве администрацией Обамы, пишут Майкл Изикофф и Дэвид Корн в книге «Русская рулетка», недавно вышедшей в США. Первый является известным автором журналистских расследований и работает сейчас в агентстве Yahoo, а второй печатается в левом журнале Mother Jones.

Обоим сливал в 2016 году информацию бывший британский разведчик Кристофер Стил, составивший знаменитое «Досье Трампа».

Как пишут Изикофф и Корн, вопрос о том, как реагировать на росссийское вмешательство, живо обсуждался в правительственных кругах США при Обаме, но привел к такому расколу, что почти никакой реакции не последовало. В конце июля 2016 года, вскоре после того как «Викиликс» обнародовала более 20 тысяч краденых имейлов Нацкомитета Демпартии, Бреннан пришел к выводу, что Москва активизирует вмешательство в американские выборы. Он также получал разведотчеты о контактах между российскими чиновниками и сотрудниками избирательного штаба Трампа.

Несколько европейских спецслужб сообщили ЦРУ, что российские разведчики ищут подходы к членам ближайшего окружения Трампа. Австралийцы сообщили, что их дипломат в Великобритании слышал от малозначительного трамповского советника Джорджа Пападопулоса о том, что у россиян имеется компромат на Хиллари Клинтон.

К концу июля ФБР открыло контрразведывательное следствие по поводу связей трамповского штаба с Россией и, в частности, начало присматриваться к его главе Полу Манафорту, отставному генералу Майклу Флинну и убогому Картеру Пейджу, которого Трамп взял к себе советником по внешним делам в тот момент, когда респектабельные эксперты в этой области принципиально отказывались иметь с Трампом дело. Бреннан, со своей стороны, связался с директором ФБР Джеймсом Коми и главой Агентства национальной безопасности адмиралом Майком Роджерсом и попросил одолжить ему сотрудников для включения в другую спецгруппу, которая была создана в Лэнгли для расследования российских операций против избирательной системы США.

Обама провел в Белом доме серию совещаний для выработки ответных мер. Американские силовики были уверены, что за кибератаками, за таинственным Guccifer 2.0 и за вебсайтом DCLeaks стоят российские хакеры. Не знали, правда, была ли это частная инициатива или происки российских властей, а если да, то, какого уровня. К ФБР поступили сведения, что хакеры пытаются вломиться в компьютеры избиркомов ряда американских штатов, особенно в базы данных регистрации избирателей. Первым был Иллинойс. Атакующие имели иностранные IP-адреса, многие из которых принадлежали голландской компании, которой владел «покрытый татуировками 26-летний русский сибиряк». Хакеры сумели добыть данные на 200 тысяч избирателей.

Нечто подобное происходило и в Аризоне, и во Флориде. Цель вторжений была неясна. Объекты их выбирались, на первый взгляд, наугад. Если идея была в том, чтобы создать хаос в день голосования, то куда проще было бы позвонить на избирательные участки и сказать, что там заложена бомба. Со временем поступили разведданные, согласно которым, кибероперации против США проходили по приказу и под наблюдением Путина. По словам Изикоффа и Корна, еще за два года до этого некий сверхсекретный источник в Кремле, регулярно поставлявший разведданные посольству США, сообщил, что российское руководство планирует масштабные операции против западных демократий. Речь шла об информационной войне, ведение которой проистекало из так называемой «доктрины Герасимова», названной по имени российского генерала В. В. Герасимова, который напечатал в 2013 году в малоизвестной газете «Военно-промышленный курьер» статью под заглавием «Ценность науки в предвидении». Доктрина, названная в честь автора статьи, предусматривает ведение войны не только чисто военными средствами, но и «нелинейными», то есть нетрадиционными методами, в частности, информационными.

По словам авторов «Русской рулетки», в администрации Обамы относились к вышесказанному очень серьезно и хотели отреагировать на российские активные меры, но не знали, как. Можно было поднять шум, ввести санкции или предупредить избиркомы штатов об опасности. С другой стороны, все это могло только усугубить хаос в день голосования и так лишь содействовать целям российских кибератак. «Это может создать хаос, помочь Трампу и повредить Клинтон, – вспоминает один из участников тогдашних дискуссий. – Мы остро воспринимали клятву Гиппократа: «Не причиняй вреда!».

Во-вторых, Обама, который вовсю агитировал за Клинтон, опасался, что слишком бурная реакция на российские происки будет воспринята как попытка подыграть ей и напакостить Трампу.

В-третьих, если раззвонить на всю страну о взломах компьютеров в избиркомах, рассуждали в Белом доме, это посеет в народе недоверие к избирательной системе и подкрепит доводы Трампа, который заранее готовился к поражению и намекал, что выборы будут фальсифицированы. Пока начальство ломало голову над тем, есть ли вообще смысл реагировать на российскую информационную войну, в Совете национальной безопасности разрабатывали варианты этой реакции. Главными сторонниками мощной реакции были Майкл Даниэл и Селест Уолландер, ведущие специалисты СНБ по России. «Я хотел послать сигнал, что мы не потерпим вторжений в наш избирательный процесс!» – вспоминает Дэниэл.

Они с Уолландер начали разрабатывать ответные меры, которые шли дальше всего, что обсуждалось на совещаниях в Белом доме. Одна заключалась в том, чтобы натравить кибертерминаторов Агентства нацбезопасности на Guccifer 2.0 и на DCLeaks, которые сливали в прессу имейлы и докладные записки, украденные у Демпартии США, завалить российские новостные сайты лавиной автоматических постов с тем, чтобы вывести их из строя, или сделать то же самое с компьютерами российских спецслужб.

Зная, что Путин не любит утечек информации о своей семье, Уолландер предложила слить в СМИ разведданные о том, что у его дочерей имеются тайные банковские счета в Латвии. Вместе с другой хардлайнершей, замгоссекретаря по европейским делам Викторией Нуланд, они предложили выставить на российских сайтах компромат о путинских миллионах, о любовницах высокопоставленных чиновников РФ или о коррупции в «Единой России». «Мы хотели поднять ставки так, чтобы Путин понял, в чем дело», – вспоминает Нуланд.

Дэниэл выдвинул нестандартный вариант: объявить, что НАТО и США планируют гигантские «киберучения», направленные против мифической страны Евразии. Идея была в том, чтобы продемонстрировать способность западных стран парализовать всю гражданскую инфраструктуру России и стреножить ее экономику.

Все эти планы были забракованы начальством. В августе 2016 года помощница Обамы по нацбезопасности Сюзан Райс вызвала Дэниэла к себе и приказала ему прекратить работу над планами ответа на российское кибервторжение. «Отбой!» – скомандовала она.

По словам Дэниэла, начальство опасалось, что сведения об их планах просочатся в прессу, и это заставит Обаму их осуществить.

Мысль о развязывании кибервойны с Россией приводила Белый дом в трепет, не в последнюю очередь потому, что Америка могла пострадать от нее больше. «Они могли бы причинить нам больше вреда в кибервойне», – сказал авторам «Русской рулетки» один силовик, участвовавший в этих дискуссиях. Госдеп предложил более традиционный ответ: выслать российских шпионов и дипломатов и закрыть их дачи. Обама решился сделать это лишь через два месяца после выборов.Была идея наложить на Россию такие же санкции, как раньше на Иран: любому финансовому учреждению, вступающему в деловые отношения с российскими банками, запрещалось бы вступать в них с американскими. Но так называемое «разведывательное сообщество» предупредило, что радикальный ответ такого масштаба может показаться Путину попыткой смены режима в России. «Это могло бы привести к ядерной эскалации», – сказал впоследствии один советник Обамы. Авторы книги подчёркивают, что он выразился метафорически, а не буквально. Кончилось тем, что Белый дом принял решение, которое разозлило ястребов, свивших гнездо в Совете нацбезопасности: встретившись с Путиным на саммите «двадцатки» в Китае, Обама с глазу на глаз строго скажет ему, чтобы он прекратил эти киберштучки, а не то. В чем будет заключаться американское возмездие, было решено конкретно не говорить, чтобы Путин помучился неизвестностью. На прощальной пресс-конференции в Китае Обама заявил своим фирменным профессорским тоном, что США не собираются лезть на рожон из-за российских кибервзломов. «У нас в прошлом были проблемы с российскими кибервторжениями, – сказал он, – как и с другими странами. Наша цель не в том, чтобы внезапно затеять на киберарене цикл эскалации, который мы видели во время других гонок вооружений в прошлом, а в том, чтобы начать вводить какие-то нормы с тем, чтобы все вели себя ответственно».

Сотрудники Обамы говорили, что его предупреждение Путину не прошло даром, и что дельнейших покушений на избирательные системы штатов не наблюдалось. Они, впрочем, признают, что проглядели проделки санкт-петербургских троллей в «Фейсбуке» и «Твиттере».

Лишь 7 октября 2016 года, за месяц до выборов, администрация Обамы впервые публично осудила российское вмешательство в избирательный процесс в США. Селест Уолландер и ее единомышленники говорят, что хороша ложка к обеду.

«Русских не колышет то, что мы говорим, – заявляет она сейчас. – Их колышет то, что мы делаем».

В тот же день, 7 октября, «Викиликс» начала каждый день сливать в СМИ имейлы, похищенные у главы клинтоновского штаба Джона Подесты, и продолжала слив на протяжении месяца.

С избранием Трампа американские демократы стали изображать проделки российских хакеров и троллей в апокалиптических тонах.

Выступая недавно по Си-эн-эн, главный внешнеполитический обозреватель «Нью-Йорк таймс» Томас Фридман заявил, что вторжение России в выборы 2016 года равносильно по своим масштабам 11 сентября или Пирл-Харбору. То есть самым кровопролитным нападениям на Америку в истории.

После этого Фридман напечатал в своей газете внеочередную колонку, в которой заклеймил Трампа за то, что он безучастно отнесся к тому, что спецпрокурор Мюллер привлек к суду 13 петербургских троллей и три фирмы, якобы занимавшиеся информационным хулиганством в Америке. «Вашингтон пост» сообщила в декабре, что дебаты о том, как отреагировать на российские киберпроиски, ведутся силовиками США с 2015 года, когда замдиректора ЦРУ Дэвид Коэн распространил список возможных тайных операций против российской пропагандистской кампании в сети.

… Эти планы тогда не осуществились и были завещаны администрации Трампа.Госсекретарь Рекс Тиллерсон и шеф Пентагона Джеймс Мэттис осторожничали – они опасались, что американское кибероружие поразит не только намеченные цели, но и цифровую инфраструктуру союзных стран. Такое случилось с российским вирусом NotPetya, который первоначально был использован против украинской банковской системы, но потом вышел на просторы интернета, метастазируя и в компьютеры Дании, Индии и США. Возможность такого метастаза пока останавливает американских кибермстителей. Кроме того, как и при Обаме, в трамповском Белом доме опасаются эскалации, которая может сделаться бесконтрольной. Пока неясно, как повлияет на эти калькуляции замена госсекретаря Тиллерсона на директора ЦРУ Майка Помпео.