Нашему постоянному автору и другу из Нью-Йорка
Игорю Гиндлеру исполнилось 60!
Поздравляем его с переходом во вторую половину жизни и желаем, что бы она была не менее полнокровной и творчески насыщенной.
До 120, Игорь!
Ниже публикуем недавнее интервью, данное им журналистке Наталье Головановой в связи с юбилеем.
Н.Г. Лаконичный. Парадоксальный в выводах. Его суждения – это его суждения, резко очерченные гиндлеровские. Всегда поражаешься: суток не прошло – готова новая статья, целое исследование с фактами, выкладками цифр, графиками. Редко кто из аналитиков так фундаментально вгрызается в политику и происходящее. А ведь учёный-физик, руководитель предприятия, работы – навалом.
Слушатели радиостанций, где он однажды появился в эфире, потом воют: где Гиндлер? Он покоряет с первого раза, его слушают открыв рот. Сегодня он мой собеседник.
– «Время работает против левых», – утверждаете вы в статье «Trump’s Strategy», вышедшей в «American Thinker» 9 апреля с. г. Это глобальный вывод или только в отношении США, в частности, в подходах к налоговой политике, вопросам оружия, медреформы и т. д.?
И.Г.– Безусловно, это относится ко всем странам. Левая идеология – самая человеконенавистническая идеология, придуманная человеком. Из-за нее в ХХ веке было убито более 100 миллионов человек – больше, чем за всю предыдущую историю человечества.
Такой идеологии нет места в будущем. В этом году исполняется 200 лет со дня рождения одного из основателей «научного коммунизма» Карла Маркса. Продолжателями его идей стали Ленин, Сталин, Муссолини, Гитлер, Мао, Пол Пот, все – кровавые диктаторы ХХ века, все – представители «прогрессивного человечества». Многих удивит присутствие в этом списке Муссолини и Гитлера, но достаточно почитать их труды, как все становится на свои места.
Н.Г.– Игорь, хорошо помню, как вы появились в помощь Виктору Топаллеру в передаче 9 мая 2016 г. – тогда гостем «Рикошета» был Борис Юлин, – и заметили, что не надо было отключать Юлина, надо было продолжать: мол, если Юлин собрался расхваливать Сталина и преувеличивает его роль в исходе Второй мировой войны, то этому надо было дать резкую оценку и в каком-то смысле отпор, объяснив, возразив, сразившись и т. д.
И это при том, что Топаллер всегда сражался! Вплоть до эмоциональных шквалов! Значит ли ваша реакция тогда, что вы можете вести диалог с любым неимоверным оппонентом, даже с заклятым «врагом»?
И.Г.– Я веду такие диалоги практически ежедневно. Мне кажется, что в том случае мы оба – я и Виктор – были в определенном смысле правы. Я был прав в том, что сталинистам, как и всем другим левакам, необходимо давать отпор всегда, а Виктор был прав в том, что предоставлять сталинистам микрофон в прямом эфире частной радиостанции недопустимо.
Н.Г.– Юлин – совершенно не однозначная фигура, на мой взгляд. Он серьёзно анализирует военную историю. При этом не слишком «медийная» персона, это правда.
Игорь, многие знают вас прежде всего по передачам Топаллера «Рикошет». Я посмотрела расклад: первая ваша передача с ним планировалась на 1 июля 2013 г., состоялась 8 июля, и вы сами позиционировали тему, на которую хотели бы говорить, так:
«Отцы-основатели и современная американская политика»; федералисты против антифедералистов (республиканцы против демократов, консерваторы против либералов, правые против левых).
И эта первая передача принесла в вашу жизнь и жизнь Виктора целый новый пласт смыслов и интересной работы. Вы стали совершенно незаменимым его партнёром в «Рикошете». По всем главным темам он, не сомневаясь, приглашал вас.
Как радио и ТВ США «используют» ваш ораторский и аналитический талант? С кем из них вы сотрудничаете? С кем не сотрудничаете и почему? Об Интернет-изданиях, наверно, даже не надо спрашивать – вас печатают наперегонки русскоязычные издания США, Канады, Израиля и многих других стран, печатают и англо-американские СМИ, тем более вы много пишете, откликаетесь на все основные события общественно-политической жизни США.
И.Г.– Судя по статистике интернета, мои статьи читают в 190 странах. Выступаю на русскоязычном радио и телевидении США, Канады и Израиля. Но в последнее время я пишу статьи сначала на английском, и только затем появляется вариант на русском языке. Дело в том, что моя англоязычная аудитория намного шире, чем русскоязычная (судя по количеству откликов и комментариев – примерно раз в 500 больше). Кроме того, англоязычная аудитория намного лучше подготовлена к политическим дискуссиям. Видимо, сказывается многовековой опыт проживания в свободных странах.
Н.Г.– Увы, соглашусь. Давно заметила. Даже если взять Фейсбук или Твиттер – там вообще есть смысл общаться только с людьми, как вы сказали, из свободных стран. Они сразу реагируют, комментируют, особенно в тематических англоязычных группах (в Твиттере так вообще 90% моих «друзей-собеседников-читателей» – англоязычные правые республиканцы).
В постсоветском сегменте, включая украинский, российский, люди либо лайкают посты исключительно начальников, не отклоняясь ни на йоту от людей и правил мейнстрима, либо элементарно клянутся в патриотизме, собственном благообразии и прочее, редко искренни и никогда не рискуют быть собой.
И.Г.– Но и у англоязычной аудитории – каша в головах. В СССР агрессивная пропаганда привела к тому, что все homo soveticus приобрели уникальную способность читать между строк. А западный читатель этого не умеет, просто нет опыта. Поэтому среди американцев, например, есть много хорошо образованных людей, которые до сих пор не знают, что фашизм – это крайне левая идеология, а не правая.
Н.Г.– Надо же… Расскажите, пожалуйста, о вашей творческой дружбе с Виктором. Его не стало 10 января этого года, а 13 июля ему бы тоже исполнилось 60, как и вам исполнится 60 15 апреля. Вы одногодки, у вас с ним, по-моему, в чём-то похожий характер: вы яркие, боевые, дерзкие, остроумные и лаконичные, и даже политически оба вполне демонстративны, оба – резко очерченные «правые».
И.Г.– Мы с Виктором однозначно находились на одном – правом – фланге американского политического спектра. И мне, и ему было тесно в СССР. Но наши методы были кардинально противоположны – он был «лириком», а я был «физиком». Он отстаивал свою точку зрения, используя яркие, эмоциональные и всегда остроумные аргументы. Мой подход вряд ли имеет такую яркую эмоциональную окраску – он более материалистичен.
Наш тандем был в какой-то степени уникальным. Я посылал ему черновики всех своих статей, а он мне – свои. Я был его первым читателем, он – моим первым читателем. От этого наши статьи, мне кажется, выиграли – в его статьях появились цифры, а в моих – краски.
В середине декабря 2017 года Виктор, уже находясь в больнице, готовил со мной очередной выпуск радиопередачи «Рикошет». Эту передачу мне пришлось вести одному, потому что Виктор к тому времени практически потерял голос.
После его ухода я не мог написать ни строчки около месяца. Для меня он всегда останется тем, каким он был всегда – одним из самых благородных и бесстрашных рыцарей в вечной борьбе Добра и Зла.
Н.Г. – Слушаю всё это «тайно навзрыд», если можно так сказать. Мне также дорого – помните, вы рассказывали? – ночью, когда заканчивался предварительный подсчёт голосов в ноябре 2016-го, вы с ним по телефону прежде чем заорать «Ура!», ещё пререкались, а стОит ли, пора ли, он медлил, а потом хором орали.
Потому что мне посчастливилось тоже с вами в это время «быть» третьей или тридцать третьей – онлайн – и тоже орать, и тоже, как и вам, довелось подгонять Виктора: да вот же, победа, орите, мол, ваше знаменитое «Ура!», и он орал… Куда сильнее, чем даже за любимых «Нью-Джерси Дэвилз»…
Игорь, кто из современников стал вам редким другом, учителем-гуру, вашим учеником? Какие принципы и наблюдения вы вынесли из такого уникального общения?
И.Г.– Моим идеологическим учителем является Томас Соуэлл. Чернокожий консервативный американский философ, экономист, политолог. Автор более 30 книг и сотен статей. В декабре 2016 года он опубликовал свою последнюю, прощальную статью – ему тогда было 85 лет. Он извинился, что не может больше работать – здоровье уже не то. Так в декабре 2016 появился мой сайт, задуманный как логическое (и двуязычное) продолжение работы Соуэлла.
Из друзей хочу отметить одного моего американского друга, с которым мы разделяем интерес к бурбону, рому и сигарам, но не только. Мы знакомы около 20 лет. Он – бывший профессор Королевского колледжа в Великобритании, и мы частенько проводим с ним долгие вечера, дискутируя на невероятное множество тем. Его родители – из первой (белой) волны эмиграции, но по-русски он не говорит, хотя в начале 60-х его профессором в университете был Керенский (тот самый).
Моя жена Валентина, которая всегда присутствует на этих посиделках, как-то заметила, что темы, которые мы затрагиваем, и выводы, к которым мы приходим, будут интересны миллионам зрителей, слушателей и читателей. Эта мысль показалась мне интересной, так что ко времени ухода Соуэлла на заслуженный отдых я был уже готов.
Н.Г.– Кто из соотечественников, на ваш взгляд, на протяжении веков определял и определяет лицо Америки? Кто для вас – судьбоносные личности мира?
И.Г.– Лицо Америки – это подписанты Декларации независимости США. Они знали, на что идут – только один из подписантов умер своей смертью. Со всеми остальными Британия жестоко расправилась.
Н.Г.–Трамп – это благо для Америки?
И.Г.– Любой человек с правой идеологией в Белом доме – это благо для Америки. Трамп – не исключение, хотя идеологически он совсем не подкован. Трамп, формально не являясь консерватором, умудрился создать правительство, которое даже более консервативное, чем правительство Рейгана.
Весь мир возлагает надежды на то, что Трамп продолжит дело, начатое плеядой успешных правых политиков – Кулиджа, Черчилля, Рейгана, Тэтчер, Пиночета, Нетаниягу. Все политики из этого списка не просто понимали, какой вред принесла кровожадная левая идеология в мировую цивилизацию, но и являлись активными борцами против нее.
После завершения трансформации Демократической партии США в партию социалистическую (подтверждением чего послужило избрание Обамы), политическое противостояние между республиканцами и демократами стало чисто идеологическим. Кстати, по старым советским стандартам Демократическая партия США по сути является партией меньшевиков (их подавляющее большинство), но есть в ней и несколько большевиков.
Н.Г.– Каким бы вы видели идеального правителя, идеальное правительство для США?
И.Г.– Как вы знаете, в Америке нет правителя. Есть президент с большой, но все-таки ограниченной властью. А идеальным президентом будет тот, кто сможет не только отменить прогрессивный налог, который, как всем известно, попал в американское законодательство прямо из Коммунистического манифеста, но и снизить суммарный налог на граждан ниже 20% их доходов. Это – основа американского консерватизма.
Отцы-основатели Америки взяли за основу нового государства парадигму человек-государство. Они правильно подметили тот факт, что чем больше в жизни человека государства, тем меньше у человека индивидуальной свободы, и наоборот – чем меньше в жизни человека государства, тем больше индивидуальной свободы. Это – классический либерализм XVIII века.
К XX веку эта идея была формализована, и уровень налогообложения стал выступать мерилом в оценке государственного строя. Такой (формальный) подход позволяет сравнивать государственное устройство даже разных эпох. При этом речь идет о суммарных налогах во всем их проявлении (собственно налоги, штрафы, поборы, взятки, рэкет и т. д. – все, что отчуждается у граждан).
Страны с небольшими налогами – это страны с небольшим государственным аппаратом, и, следовательно, большой индивидуальной свободой. Это страны правого толка, к которым относится большинство развитых капиталистических стран. Страны с высокими налогами – это страны с очень небольшой индивидуальной свободой, страны левого толка, страны тоталитарные. Поэтому все без исключения социалистические страны – это страны тоталитарные. Примерами могут служить фашистская Германия (уровень налогов более 90%) и СССР (уровень налогов около 95%).
Н.Г.– Чей голос в США слышен хуже всего? Слышны ли учёные? Слышат ли США весь другой мир? И что вернее: слышать других и благоустраивать планету целиком, или решать проблемы отдельно взятой страны (сообщества близких друг другу стран)?
И.Г.– Ученые в Америке не просто слышны. Они стали неотъемлемой частью политического истеблишмента. Вместе с правом распила федерального бюджета в ученую среду пришла и коррупция. Скандал с «глобальным похолоданием» 70-х, который плавно перешел в скандал с «глобальным потеплением» 90-х, а затем превратился в «изменение климата» в XXI веке – отличное тому подтверждение.
Н.Г.– Ну, это уже из области олигархов от науки. Не о них речь, речь о настоящих учёных – достаточно ли слышны, действенны ли их слово, мнение, мысль?
Игорь, ваши статьи – это статьи и опытного политолога, и историка, и экономиста, и социолога. Вы любите выстраивать математические модели событий, копаться в цифрах и их корреляциях с происходящим. Но у вас, если я не ошибаюсь, в руках ещё несколько дел – бизнесы, творчество, а также сотворчество с восхитительно одарённой вашей супругой Валентиной. Можно об этом подробнее?
И.Г.– В 1999 году мы с братом создали компанию по разработке и технической поддержке компьютерных баз данных. Эта работа – основная. Есть еще разные хобби, и поддержка начинаний моей жены Валентины. Она поддерживает меня, а я – ее.
Моя жена – бард, поэт, музыкант, победитель и обладатель Гран-при международных конкурсов – является организатором международного фестиваля бардов и поэтов «Летучий Голландец». «Летучий» – потому что это путешествующий фестиваль, и каждый раз он проводится в другой стране. А «Голландец» – потому что первый фестиваль прошел на голландской территории, на карибском острове Аруба. В сентябре 2018 «Летучий Голландец» пришвартуется к берегам Грузии. Кроме того, Валентина – мой самый придирчивый редактор.
Н.Г.– Замечательно – взаимоподдержка, «самый придирчивый редактор» и это восхитительное дело: бард, фестиваль… Значит, в сентябре вы с Валентиной глядишь соберёте на фестиваль охочих до поэзии и бардовской песни пол-Европы и пол-Азии? Круто. А что с радиолюбительством, увлечением юности? Это как-то продолжается?
И.Г.– Да, недавно захотел продемонстрировать своему внуку азбуку Морзе (у него замечательный музыкальный слух), и оказалось, что все помню, хотя последний раз выходил в эфир еще в прошлом веке. Теперь занимаюсь еще и этим.
Н.Г.– Откуда вы родом? Где учились? Как запомнились детство, родители?
И.Г.– Родился я в Украине. Но мой отец был офицером Советской Армии, так что мы объездили много городов в европейской части СССР. Школу я закончил в Хмельницком, университет – в Воронеже, а аспирантуру – в Москве.
Н.Г.– В Америке вам хорошо?
И.Г.– В Америке всем неленивым хорошо. Плавильный котел работает, его никто не отменял. Самое поразительное, что Америка меняет представление о людях, причем в лучшую сторону. Среди моих друзей – практически весь Советский Союз, но с полностью отброшенными стереотипами. Русские в Америке, как оказалось, не пьют, как свиньи, среди евреев – столько же дураков, как и среди других национальностей, а те, кого в СССР пренебрежительно называли тупыми «чурками», оказались интеллектуалами.
Америка наглядно доказывает, что самое успешное современное общество – это сообщество «плохих» парней. Почему «плохих»? Потому что для выживания в Америке просто необходимо стать «плохим» с точки зрения своей религии, своей национальности, своего клана.
Мусульмане в Америке вынуждены отбросить некоторые предписания Корана, иначе им просто не выжить. Тем самым они становятся «плохими», но только с точки зрения своих соотечественников, оставшихся на родной земле. Христиане вынуждены так интерпретировать Новый завет, чтобы он не мешал работе бизнеса. Большинство евреев в Америке тоже «плохие», и споры между религиозными мудрецами из Америки и Израиля о том, кто из них «более еврей», не прекращаются ни на минуту.
Мы в Америке все «плохие», потому что разные, и вынуждены приспосабливаться к тому, что принято называть «американским образом жизни». Нация иммигрантов, Америка вынуждает каждого отказаться от чего-то «своего», и стать немножечко «чужим» для своего клана – но ровно в той степени, чтобы стать достаточно «своим» для всех остальных американцев.
В результате во главу угла становится то хорошее, что есть в людях, и это – американская нация. «Плохая» и хорошая одновременно (для тех, кто на бронепоезде, подчеркиваю – «плохая» в кавычках).
Н.Г.– Темп вашей жизни высокий или умеренный? И какой вам самому больше нравится? Что успеваете плохо или совсем не успеваете?
И.Г.– Я где-то прочитал, что темп жизни в Западной Европе раз в 10 больше, чем в России, а темп жизни в Америке – раз в 10 больше, чем в Европе. По этим меркам мой темп – раз в 20 больше, чем в Европе. Поэтому много и часто путешествую.
Н.Г.– Что для вас – дорога?
И.Г.– Дорога для меня – это работа. Утром по дороге в офис я слушаю в основном радиостанции левого толка, а вечером, возвращаясь домой, – радиостанции правого толка. Примерно один час в каждую сторону. Поэтому я прекрасно знаю, что волнует американцев по разные стороны политических баррикад.
Вообще ездить приходится много. В среднем за год я проезжаю на машине вокруг Земли.
Н.Г.– Надо же, и тут подсчитали. Игорь, что ж, перекур заканчиваем. Вы в дороге и работе, надо мне честь знать. Спасибо! Уверена, ваш рассказ и наша беседа не заставили читателя скучать. До новых встреч! И хотелось бы, чтобы сбылось пожелание Валентины Гиндлер, и вас, а также ваши беседы на животрепещущие темы с другом регулярно слышали радиослушатели.
Беседовала Наталья Голованова
От редакции. Поздравляем Игоря Гиндлера с 60-летием! Желаем доброго здоровья, удачи и столь же плодотворной и высококлассной работы с лучшими медийными площадками у нас в стране и за рубежом. И конечно, будем рады продолжению нашего сотрудничества.
Источник — Континент
Апрель 2018
Оцените пост
(голосовало: 9, средняя оценка: 5,00 из 5)
Загрузка...
